«Господи, я бегу!» Эти слова, прозвучавшие в ее мозгу, она даже не восприняла всерьез, поскольку точно знала, что бегать еще не способна, а если и бежит, то случилось какое-то немыслимое чудо, сомнение в котором может парализовать ее в столь напряженный момент. Но мысль все же проникла в сознание, ибо она видела, что очень быстро достигла опушки. И, уже ни о чем не думая, а лишь подхлестываемая вновь накатившей волной паники, побежала еще быстрее. При других обстоятельствах она бы страшно обрадовалась, но сейчас, в этот момент, могла думать лишь об одном – о спасении.
Кэтрин почти влетела туда, где начиналась спасительная, как ей казалось, роща, и на секунду совсем потеряла ориентацию, но затем быстро определилась и нашла свои вещи, лежащие там, где она их оставила. Схватив корзину и не замечая ее веса, она перебралась через ручей, не думая о том, что здорово промочила ноги. Все, чего она хотела, – это поскорее вернуться на тропу, ведущую к дому тетушки. Опасность продолжала явственно ощущаться у нее за спиной. А между тем, если бы она осмелилась оглянуться, то увидела бы, что никто ее не преследует. Но оглянуться было сверх ее сил, а потому воображение разыгралось не на шутку, все быстрей и быстрей гоня ее к желанной тропе.
Роща, обычно такая манящая и приветливая, теперь казалась угрожающей. Она почти физически ощущала за каждым деревом сгусток опасности, кого-то, кто, таясь и не показываясь на глаза, незримо преследует ее, а может быть, уже и обогнал ее, чтобы неожиданно напасть в том месте, где она почувствует себя уже почти в безопасности. Остановиться бы ей и прислушаться. Но нет, для этого она была слишком напугана. Впала в настоящую панику. И все же, несмотря на переживаемый ужас, в сознании ее билась удивительная фраза: «Я бегу, я могу бегать!»
Сколько же времени прошло? Ей казалось, что очень много. Уже и нога заныла, и дыхание становилось все более прерывистым. Скоро она сможет перейти на шаг, даже остановиться. Еще немного… И вот она наконец оказалась на узкой, пролегающей в ложбине части тропы, которая вела к коттеджу тетушки. Здесь, к ее ужасу, у нее подвернулась нога, и от резкой боли она чуть не лишилась сознания.
Но, будто свершалось все то же неведомое чудо, она сумела преодолеть боль и сделала то, что в обычных условиях было бы невозможным, – продолжила путь. Ее очень поддерживала окрепшая уже мысль, что впервые за последние девять месяцев она смогла бежать. И хотя ее все еще била дрожь страха и перенапряжения, душа ликовала: она спасена! Оставалось собрать последние силы и дотянуть как-нибудь до коттеджа.
Хорошо еще, что тетушки нет дома, она ушла в церковь, а к тому времени, как вернется, Кэтрин успокоится и приведет себя в порядок. Меньше всего ей хотелось бы сейчас делиться с Клэр пережитыми страхами, у той и своих забот хватает. Кэтрин радовалась и тому, что с ней не случилось ничего плохого, – значит, завтра утром она сможет проводить Клэр в больницу. Успокаиваться и отходить от пережитого страха она потихоньку начала уже на подходе к дому.
Никто за ней не гнался, и она, осознав это, смогла наконец перевести дыхание. Вот что значит быть художественной натурой, порой чересчур разыгрывается воображение. Правда, там, в поместье Пенгаррон, это не было лишь воображением. Там несомненно сработал инстинкт, а Кэтрин всегда доверяла своим внутренним ощущениям. Не послушалась она их только однажды, сев в машину с Коллином в ту роковую ночь. И больше никогда не станет игнорировать то, что подсказывает ей чутье.
Но кто же там прячется? Кэтрин просто холодела при мысли, что это могла быть Джиллиан. Предположение о пропавшей женщине, затаившейся в пустом доме и выжидающей, когда Джейка арестуют за ее исчезновение, было просто чудовищным.
Ясно одно: если в поместье и вправду скрывается Джиллиан, она вряд ли действует в одиночку. Кто-то должен ей помогать. Ей нужна пища, какая-то связь с внешним миром. Возможно, тот, другой человек тоже был там, таясь и следя за Кэтрин, когда она подходила к дому. Судя по тому, что она знала о Джиллиан, это наверняка мужчина. И эта, вторая мысль напугала Кэтрин еще больше.
До прихода Клэр Кэтрин успела принять ванну, отчего ноющая боль в ноге начала понемногу униматься. Она вполне успокоилась, но до сих пор страшно досадовала на себя за то, что решилась на авантюру, вследствие которой ей пришлось перетрудить ногу слишком быстрым движением. Но все же она выдержала, и если вновь попадет в схожую ситуацию, то наверняка сумеет бежать быстрее.
Когда сумерки сгустились, Кэтрин подошла к окну, чтобы задернуть шторы и, не удержавшись, мельком посмотрела в сторону поместья Пенгаррон. Света там не было. Значит, тот, кто следил за ней, был кем угодно, но не Джейком. И Кэтрин поскорее задернула шторы, оставив наступившую тьму снаружи. Сегодня распоряжения Клэр на этот счет не потребовалось. С необъяснимым ужасом она представила себе, что кто-то заглядывает в их окна, как и она заглядывала в окна дома Джейка, и эта мысль была не из приятных.
Кэтрин попыталась хоть как-то взбодриться, откинуть все эти болезненные образы и неприятные переживания – толку от них все равно никакого. Она старательно внушала себе, что скорее всего то, что напугало ее, лишь плод воображения, ведь у страха глаза велики, но в глубине души знала, что это не так. А главное, что тот, кто следил за ней, не был полицейским. Полиция не стала бы таиться и подглядывать за ней. Ее попросту остановили бы и потребовали объяснений.
За ужином Кэтрин как бы невзначай сказала тетушке:
– Ты так и не закончила тогда свой рассказ о Джейке Трелони.
– Мне не показалось, дорогая, что тебя это заинтересовало. Скорее наоборот.
Кэтрин вспомнила, что тогда она действительно не проявила живого интереса, поскольку не могла предположить, что Джейк в дальнейшем весьма настойчиво войдет в ее жизнь. Теперь же ей хотелось узнать все, вплоть до мельчайших подробностей, и о нем, и о его загадочной истории. Но она, конечно, не набросилась на тетушку с расспросами, а сделала вид, что эта история сейчас вполне была бы к месту, чтобы скоротать вечер.
– Знаешь, я сегодня проходила неподалеку от этого дома, ну и вспомнила, что ты о нем что-то начинала рассказывать.
– Да, начинала… – задумчиво проговорила Клэр. – Дом такой заброшенный, запущенный. Конечно, никто из нас не подходил к нему близко, но даже с расстояния видно, что он из себя представляет. Послушать Джин Пенгелли, так это один из самых крупных особняков в наших местах, а когда-то был одним из лучших в стране. До наших дней дошли только жалкие остатки. Величие приходит и проходит. Отчасти и Джейк виноват, ведь он сразу же, как умерли его родители, покинул свой дом, а в безлюдье все умирает быстрее.