Читать интересную книгу Космобиолухи - Ольга Громыко

Блюдо японской кухни, дословно — лакированная курица.

камбуза в рубку, как туда же ввалился Винни с обмякшим навигатором на плече.

— Полный провал,— сипло выдохнул он, сбрасывая ношу в капитанское кресло.— И... вообще.

— Что с Фрэнком? — быстро спросил Сакаи.— Ранен? Парализован?

— Просто в шоке,— успокоил пилот.— Вон, видишь, глаза открыл. Дай ему пару раз по щекам — оживет.

— Не надо,— слабым голосом попросил хакер.— Я и так... сам...

— Вы поставили «жучиный рой»? — задал главный во­прос капитан.

— Нет,— мотнул головой Винни.— Не вышло. Но мы и без «жучков» навидались такого... Кэп, уж на что меня мота­ло по всяким дырам Галактики, но чтобы так вот запросто, своего подчиненного... Это у тебя что, выпивка? — жадно спросил он и в два глотка выхлебал остаток вина прежде, чем опомнившийся капитан отобрал у него бутылку.

— Да объясни толком, что вы увидели!

— Когда мы подошли к их базе,— начал Винни,— из ко­рабля вышли трое. Капитан и низенький, с пузом, повар, или кто он там у них...

— Доктор,— поправил Сакаи.— Вениамин, кажется.

— Они вели третьего, латиноса. На полдороге, когда,— пилот оглянулся на Фрэнка,— они отвлеклись, тот попы­тался бежать, но капитан ему руку взял на болевой прием. В общем, они его затащили в этот бублик посреди поляны, втолкнули во внутренний бокс и пустили газ.

— Нав-в-верное, х-хлорбетак-криспин,— простучал зу­бами Фрэнк.— П-применяется в таких ш-ш-штуках для п-полной б-биологической стерилизации. Я в-все видел, капитан, это было ужасно. Он бился о переборку в этом жутком д-дыму, а они стояли и с-смотрели, как он у-умира-ет. С-спокойно так, с-словно киборги какие-то...

— А может, они как раз и есть киборги,— задумчиво предположил Винни.— Взбунтовались и теперь от людей избавляются. За ночь закончат со своими, а утром к нам в гости пожалуют.

— Да ну, бред, бунт киборгов только в дешевой фанта­стике бывает,— неуверенно сказал капитан и тут же вспом­нил прогремевшую по новостным лентам историю с экст­ренным отзывом и ликвидацией бракованных «шестерок». Акции «ОЕХ'компани» тогда упали аж на сорок семь про­центов.

— Может, и так,— устало кивнул пилот,— но, если это люди, значит, они хуже киборгов. Уж на что я не мальчик, но смотреть, как человек от ХБК загибается, меня б точно не хватило. Вон Фрэнк всего пару секунд словил и до сих пор трясется. У тебя вина не осталось? И,— Винни поднял голову, принюхиваясь,— чем это пахнет? Мясом?! Или это у меня на яичной почве уже крыша уехала?

— Это я вам сюрприз хотел сделать,— вздохнул капи­тан.— Только... А-а, ладно, чего уж там. Пойду Джилл раз­бужу, у нее в хозяйстве наверняка найдется что-нибудь при­годное к употреблению внутрь.

* * *

Завтрак прошел в несколько напряженной обстановке. Владимир злился на «стерилизацию», Станислав — на «ал­кашей и идиотов» и немного на себя. А еще капитана терза­ло чувство вины перед Теодором — как легко и охотно он признал его киборгом, еще и стоял сложа руки у бокса, лю­бовался, садист, хотя был уверен, что пилот умирает! Брр... Станислав был сам себе противен и молча прихлебывал кофе, ни на кого не глядя. Хотя Тед, похоже, ничуть не стра­дал, а, напротив, со смехом рассказывал приятелям о ноч­ной авантюре.

На самом деле пилот бравировал — ему тоже было стыд­но перед Станиславом. Ткнул в эту кнопку, как круглый ду­рак, подставил капитана... А тот ему даже слова не сказал, взял всю вину на себя! Станислав и не догадывался, как вы­рос его авторитет в глазах команды.

После завтрака ученые, как обычно, ушли на базу, но Полина вернулась уже через полчаса и, давясь смехом, со­общила:

— У меня, похоже, выходной. Владимир пытается подо­

1Исследователей, работающих с культурами клеток (лабораторный жаргон).

брать код из десяти тысяч комбинаций. Он его ночью со зла сменил, а сейчас вспомнить не может.

Теодор бессовестно расхохотался. Дэн тоже усмехнулся, но рационально предложил:

— А на цитометре нельзя пока поработать? Он же вроде

не в боксе стоял.

— А на нем никто работать не умеет,— беспечно отозва­лась Полина.— К тому же нам он особо и не нужен, это бо­льше для кулыуралыциков'...

— Зачем же вы его тогда с собой притащили?!

— Ну институту его по программе ООП выделили, не от­казываться же от халявы. Вдруг когда-нибудь пригодится?

— Так, может, вам и банка из-под сгущенки пригодит­ся? — Дэн в последний раз поскреб по жестяным стенкам ложкой и тщательно ее облизал.

— У нас в кладовке хранятся среды, которые старше моей мамы,— со вздохом призналась Полина.— С двух-трехлетним сроком годности. Кстати, давай банку! Я в нее веточку мха посажу, а то уныло как-то без цветов на окнах.

— Точно,— оживился Тед.— Я тоже зелень люблю, все­гда с собой в полет горшочек беру. Показать?

Полина, разумеется, согласилась, и приятель повел ее в свою каюту. Несмотря на скромные размеры оной, Теодор умудрился самовыразиться по полной: небрежно сложен­ные вещи кучками лежали на всех поверхностях и даже про­сто в углу на полу, на стенах вперемежку висели плакаты с обнаженными девицами и известными рок-группами, а также здоровенный козлиный череп с рогами, во лбу кото­рого торчал тяжелый охотничий нож. Под иллюминатором стояло одно-единственное, зато высокое и раскидистое растение. «Горшочек» оказался бидоном со знаком радиа­ционной опасности.

— Это же...— растерялась Полина.

— Ностальгия,— вздохнул Теодор.— Я ее раньше курил. Потом бросил, когда копы тепличку нашли. А любовь к цве­товодству осталась.

Пилот ласково погладил резной семипалый листик.

— А сейчас ты... ну... точно?..

— Еще чего! — обиделся Тед.— Я ж говорю, просто для души! Мне и своей дури хватает. Ты лучше погляди, какая она у меня сочная, развесистая...

Полина попыталась представить, что это герань, и чест­но ею восхитилась. Куст действительно был чудо как хо­рош, хоть на выставку достижений сельского хозяйства.

Дэн, сначала деликатно постучавшийся, а потом загля­нувший в каюту, обнаружил приятелей за оживленным спо­ром: Полина отстаивала преимущества готовых удобрений перед самомесами, а Теодор возражал, что комплексного удобрения «Каннабис» в продаже почему-то нет, а «Фиал­ка» и «Гортензия» его не устраивают: в первом слишком мало азота, а во втором кислотность завышена.

— Ребят, какие у нас на сегодня планы? — поинтересо­вался рыжий. Дэн вообще был самым ответственным в команде, предпочитая получить капитанское разрешение даже на безделье, дабы предаваться ему сосредоточенно и с полной самоотдачей.

Тед неопределенно пожал плечами.

— Может, разведаем, что у нас на востоке? А то в про­шлый раз с полпути вернулись, когда туман поднялся.

— Судя по данным орбитальной съемки, такой же лес, как на севере и западе,— сообщил навигатор.— Я бы лучше на океан посмотрел.

— Да ну, — отмахнулся пилот. — Если купаться нельзя, от него одно расстройство. К тому же что-то тучи собирают­ся...

— А давайте к соседям в гости слетаем? — предложила Полина.— Они тоже, наверное, скучают. И капитан у них такой... кавайный! Ему б еще кимоно и волосы подлиннее...

— Вэ-э-э,— искренне сказал Теодор, намекая, что муж­ская кавайность определяется длиной вовсе не волос.

Девушка, рассмеявшись, подхватила приятелей под лок­ти и потащила обратно в пультогостиную.

Получить разрешение капитана оказалось на удивление просто, хоть Теодор и побаивался подходить к нему после вчерашнего, да еще с такой легкомысленной просьбой.

— Конечно-конечно,— рассеянно и как будто даже ви­новато отозвался Станислав Федотович, сворачивая вирт-окно при первом звуке за спиной.— Слетайте, развей­тесь.

— Спасибо, капитан!

Компания быстренько сдала назад, пока начальник не опомнился или не передумал.

— Да,— сочувственно сказал Тед уже на поляне.— Геморрой — не та болезнь, которой стоит хвастаться.

— Это ты к чему? — удивилась Полина.

— Он медицинский атлас смотрел.

— Точно?

— Точно,— подтвердил Дэн.— Я тоже успел заметать. Глава про венозную систему.

— Бедненький,— вздохнула девушка.— То-то ему спится плохо: ночью все болезни обостряются. Наврал, наверное, что это доктор зарницу заметил. И Наталья не так уж шуме­ла, чтобы здорового человека разбудить.

— Не скажи,— возразил Теодор.— Станислав Федото­вич — бывший космодесантник, а эти ребята, если надо, п мышиному писку на ноги вскочат и в прыжке оденутся.

— Что, серьезно?! — пуще прежнего поразилась девуш­ка.—Ас виду такой спокойный, вежливый дядечка... Наде-душку моего похож.

— Ха! — Пилот так гордо выпятил грудь, будто хвастался собственными достижениями.— Я еще на Новом Бобруй­ске в инфранете порылся. У него, оказывается, двадцать семь боевых высадок, «Желтая звезда» всех трех степеней и «Багряное сердце» — их только за ранения на поле боя дают.

— И орден «За отвагу», перед самой комиссией,— доба­вил Дэн, накануне собеседования тоже перелопативший всю информацию о будущем капитане, чтобы не нарваться на такого же подонка, как прошлый.