Марк посмотрел на него с немым вопросом.
– Я понесу ее, – сказал Моракх. – Вы берите маленькую хозяйку и идите.
– Давай, детка, – Марк схватил Спраут за руку и побежал назад по ступенькам.
Наверху он обернулся к дочери.
– Отойди, – сказал он. Потянулся во внутренний карман своей ветровки и вынул крошечную пробирку, полную оранжевого порошка. Поднял ее к губам.
Из дальнего конца коридора раздался крик:
– Медоуз!
С тридцати футов он увидел, как упала челюсть Медоуза.
– Блез?
Блез рассмеялся.
ТО, что он собирался сделать, было чертовски рискованно. Но ему уже было все равно. Кроме того, он был молод, он был Блезом, и он был бессмертным.
Он поймал взгляд Медоуза, свернулся пантерой и прыгнул.
Спраут переводила взгляд со странно знакомого человека, одетого как полицейский, на своего папу. Ее отца охватил огонь. Выражение счастья и любви на ее прекрасном лице не померкло. Спраут приняла как данность то, что ее папа время от времени загорался и превращался в кого-то еще.
Кружение красного и черного поглотило Блеза, залило его. Какое-то мгновение он видел свое собственное, теперь пустое тело сквозь ревущую завесу огня. А затем его душа взорвалась, уходя в бесконечную предательскую темноту, куда уходят умирать души.
Джек Попрыгунчик покачнулся. Казалось, он вертелся внутри собственной головы, окруженный водоворотом вопящей черноты.
Водоворот ушел, словно вода в воронку, унося с собой самый жуткий предсмертный крик, который Джек когда-либо слышал.
– Вау, – сказал он. Блоуту должно быть всучили какое-то неочищенное дерьмо. Джек хотел бы встретиться со своим поставщиком и оказать услугу за услугу – просто преподать ему практический урок деловых отношений. Из-за таких парней свободный рынок наркоты приобрел дурную славу.
Он открыл глаза, чтобы увидеть, как полицейский в форме спецназа падает на пол, словно марионетка с подрезанными ниточками.
– Что за черт?
– Привет, Джек, – сказала Спраут робко.
– Малышка. Что происходит? – Он быстро обнял ее и перегнулся через подоконник.
– Дург. Пойдем за ним.
Дург пнул заднюю дверь. Он вложил в удар немного нецензурщины. Тяжелая, полустеклянная-полустальная дверь сразу же слетела с петель и полетела в асфальтированный двор, чтобы врезаться в восьмифутовую стену, которая отделяла двор от улицы.
Он остановился, перебросил КейСи через плечо так мягко, как только мог. Затем вытолкнул Норволка на сочащийся сквозь облака свет, держа «кольт» левой рукой.
– Все назад, – скомандовал он. – Я держу курок большим пальцем. Если я отпущу его, лейтенант умрет.
Он дал им несколько мгновений, чтобы обдумать это, затем вышел наружу. Он увидел четверых, прикрывающих дверь парами. Он пошел к задней стене. Там он посмотрел на второй этаж пристройки.
Джек поцеловал Спраут в лоб.
– Будь спокойна, детка. Вернусь через секунду.
Он завел руку за спину. Пламя вырвалось вперед, заиграло перед окном. Стекло и сталь сверкнули, выбитые вон. Джек последовал за ними.
Вы не можете использовать слезоточивый газ, сказала женщина-врач. Она была рыжеволосой, с медицинскими сумками на бедрах и в очках с массивной оправой.
– К черту ваши стратегии, – сказал Диксон. – Я говорю о человеческих жизнях…
– Йо! – прозвучал голос. – Вы там. Минуточку внимания.
Лепет голосов во внутреннем дворе стих. Все посмотрели друг на друга, потом вверх. Там был маленький красноголовый человечек в оранжевом спортивном костюме, зависший прямо над козырьком крыши.
– Вам, вероятно, захочется отступить от «Ле Барона» подальше.
– Пригвоздить ублюдка! – взревел Диксон.
Стволы поднялись вверх. Джек выбросил вперед руку. Вспышка огня ударила в крышу автомобиля, на котором прибыли Марк и компания. Достаточная, чтобы расплавить крышу и поджечь виниловую начинку.
– Бензобак! – крикнул кто-то. – Назад!
Полицейские и штатные сотрудники института разбежались. Теперь, когда все поняли главную идею, Джек поднял накал. «Ле Барон» взорвался с весьма удовлетворительным «вууумп» и шаром желтого огня.
.
Взрыв! В четверти мили впереди. Черепаха видел огненный шар, расцветший в небе.
– И снова у нас здесь чертова заварушка. – Он наклонил свой панцирь, словно при погружении, и ускорился.
Четверо полицейских на заднем дворе повернулись – посмотреть на большой черный шар дыма, поднимающийся с противоположной стороны здания. Позволив КейСи балансировать на его широком плече, Дург ударил кулаком в стену.
Кирпич подался. Измельченная известь полетела во все стороны. Он снова ударил. Стена подалась наружу.
Джек выскочил из окна на втором этаже, держа на руках Спраут.
Стоя спиной к стене, Дург ударил в нее ногой. Секция размером с человека вывалилась наружу, как будто пораженная ядром. Вежливо кивнув спецназовцам, он отступил внутрь, протащив Норволка за собой.
Огонь оказывает на людей замечательный эффект. Страх сгореть мгновенен и очень глубок. Джеку нравилось сжигать вещи, но не нравилось сжигать людей. Таким образом, психологический эффект огненных молний был очень удобен.
Бруклинские полицейские не забыли о задней стене. Они считали маловероятным, чтобы беглецы могли выбраться на свободу таким образом, так что они оставили там лишь патрульную машину и пару копов.
По счастливому стечению обстоятельств оба копа вспомнили о срочных делах, когда Джек прожег крышу над задним сиденьем машины. Они умчались по улице в противоположных направлениях.
– Здесь не очень хорошо пахнет, – сказала Спраут, нырнув на заднее сиденье.
– Станет лучше, когда машина поедет, – сказал Джек.
Он помог Дургу сгрузить КейСи рядом с ней.
Затем пустил огненный шар сквозь отверстие в стене, чтобы сдержать любопытство спецназовцев по ту сторону. Дург отодрал пистолет от головы Норволка, подтолкнул все еще ошеломленного лейтенанта к пассажирскому сиденью, затем обежал машину, чтобы занять место водителя.
– Увидимся позже, – сказал Джек. – Хочу убедиться, что наши друзья на той стороне ведут себя правильно. Оооо!
Его вздернули прямо в небо. Оттуда прогремел голос.
– ДЖЕК? ДЖЕК ПОПРЫГУНЧИК? ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ, КРЕТИН?
– Бегите, – закричал Джек. – Я разберусь с ним.
Даже не оглянувшись, Дург завел машину и вдавил педаль в пол.
Джек попытался умчаться прочь. Невидимая рука быстро схватила его, распяв руки по сторонам. Он не мог двигаться.
– Не заставляй меня играть по-жесткому, – сказал он.
Черепаха пожевал губу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});