– Предлагает нам выпить за своего господина, – перевел он.
Сергий обшарил глазами стол напротив, отыскал Орода среди подвыпивших «гвардейцев», и громко окликнул:
– Эй, Косой! Снова ищешь приключений на свою задницу? Тебе мало показалось у Каменной башни? Жаждешь добавки? А ты уверен, что и на этот раз удастся смыться? Подумай перед тем, как Гефестай переведет мои слова твоим новым головорезикам.
Ород сильно побледнел, сжал губы. Дернул щекой. Но не сказал ни слова – хоть и не с первого раза, но преподанные уроки он усваивал. Однако в «стане врага» нашлось трое, мало-мальски разумеющих латынь. Набычившись, они перешагнули лавку и двинулись требовать сатисфакции.
– Смертей не учинять, – велел Сергий.
– Что ты, босс, – ухмыльнулся Эдик, – мы так только, в стиле «а-та-та!»
Средний из троицы казался толстым, но лишь на первый взгляд. На самом-то деле его чубу раздувало не излишками жира, а буграми мышц.
– Вы плохо говорить, – пророкотал он, – вы есть дерьмо, все!
– Ты сказать чушь, – подхватил Чанба. – Ты вонять, ergo, ты и быть дерьмо. Понимать меня?
«Бугор» набычился и бросился на Эдика. Чанба не стал уклоняться, напротив – ухватился за широченную полу чубы и рванул на себя, разворачиваясь на месте. «Бугор» по инерции пролетел оставшуюся пару шагов и врезался в стол, сметая на пол посуду.
– Твое счастье, – заметил Гефестай, – что мы уже поели.
«Бугор» приподнялся, хватаясь за воздух, и локоть кушана врезался в бычью шею «орудовца». Тот рухнул обратно.
Головорезы смолкли, усваивая неприятную информацию, а после подхватились все разом и кинулись по извечной стадной команде: «Наших бьют!»
Сергий переглянулся с Искандером, и кивнул. Вместе они осилили троих. Еще одного «подержал» Эдик, ухватывая за чубу и раскручивая. «Головорезик» хлопнулся на пол и покатился. Гефестай приобнял сразу двоих – левого едва не придушил и уронил, а правого отшвырнул к Сергию. Тот отпасовал обратно. Тогда сын Ярная могучим ударом послал «правого» по наступающим, сбивая с ног злобно визжавшего китайца в чубе. Визгун вякнул и упал, барахтаясь под телом сомлевшего «правого».
На Сергия навалилось сразу двое, и оба с кривыми ножами кукри, изогнутыми, как бумеранги. Одному Лобанов вывихнул руку, чтобы не баловался с режущими предметами, а второму засадил коленом в грудь, ломая ребра и вышибая дух.
– Пре-кра-тить! – проорал Косой, вскакивая на стол.
«Гвардейцы», злобно вращая глазами и трудно дыша, отошли, готовые броситься в атаку по первому слову.
– Какой талант у человека, – заметил Искандер, массируя трицепс, – так вышколить этих одноклеточных…
Ород выпрямился, не слезая со стола.
– Проваливайте отсюда, пока целы! – прорычал он.
– Только после вас, – парировал Эдик.
– Да ладно, Эд, – лениво пробасил Гефестай. – Лично я и сыт, да и размялся малость. Пошли, устроим конную прогулку, а то тут дышать уже нечем.
– Тут парфянский дух, – подхватил Чанба, уродуя великого поэта, – тут Парфией пахнет! И я тут был, рисовое винцо пил, усов не мочил, но кое-кому попало…
– Сашка, – негромко сказал Сергий, – займись лошадьми. Понял?
Искандер кивнул и первым двинулся к выходу. Подстраховывая товарища, Лобанов обратился к Ороду:
– Слышь, Косой, ты хоть объясни, в кого так вырядился.
Парфянин скривил полные губы, и выпихнул вперед тщедушного старикана. Тот поклонился, и пропел сладким голосом:
– Драгоценный незнакомец имеет счастие лицезреть гьялпо Цзепе Сичун Зампо, владетеля царства Лха-ла и долины «Семи счастливых драгоценностей»!
Косой приосанился, а Сергий усмехнулся и сказал:
– Ох, довыпендриваешься…
– Можешь идти, фромен, – процедил Ород.
– Пока-пока…
Преторианцы вышли, стараясь не поворачиваться спинами, и тут же раздалось ржание и фырканье – Искандер криками и плетью погнал лошадей ородовцев – сколько успел отвязать.
Преторианцы поспешили вскочить на своих коников и поскакали из города, прислушиваясь к тому, что творится у них за спиною. «Головорезики» выбегали по очереди, узнавали о постигших их неудобствах и добавляли свой голос к хору проклятий.
– Техника безопасности, – ухмыльнулся Гефестай.
– Быстрее уходим, – сказал Лю Ху озабоченно, – пока власти не прознали о наших выходках!
«Великолепная восьмерка» без потерь выбралась за стены Юймэня и бодро порысила на восток, одолевая первую милю коридора Хэси.
Весь тот день до самого вечера никто их не догонял, за спиной не клубилась пыль, и никто из окружения лже-гьялпо или суровых блюстителей порядка не показывался. И второй день прошел без происшествий, и третий.
Вечер четвертого дня застал Сергия и иже с ним в большом оазисе с неудобопроизносимым названием, в переводе означающем «Принесение Цветов Счастья». По сути, это было большое село – ханьские дома скучились по обеим берегам речки, стекавшей с гор на юге. Далеко она не утекала – разбиралась по арыкам, орошая поля и огородики.
Дома стояли без ограды, глинобитные и приземистые, с крышами из почерневшей соломы. Перед каждым лежали огромные кучи сухого гаоляна – на топливо и корм.
Ханьцы трудолюбиво копошились на полях и огородах, мальчики пасли ленивых буйволов, но основной пульс жизни бился вдоль главной улицы селения, по которой проходили караваны. Тут лавки и постоялые дворы стояли впритык, с обеих сторон.
Как раз с востока подошел караван из множества вьючных лошадей, и купцы неспешно обходили крикливых продавцов, следуя от лавки к лавке. Приценивались, морщились и отходили. Торгаши огорчались не сильно, ибо на востоке уже виднелся следующий караван, а с запада, догоняя преторианцев, следовала череда верблюдов.
«Принесение Цветов Счастья» не был обнесен крепостной стеной или хотя бы валом. Стоял открыто – земледельцам ничто не мешало прямо со двора шагать на пашню.
Объяснение тому, что жители чувствовали себя в безопасности, просматривалось за околицей – там высилась Чанчэн. В этих местах Великая стена представляла собой именно стену – опалубку из бревен, набитую утрамбованной землей и камнем. Напротив белой сторожевой башни расположился большой военный лагерь, откуда доносился ритмичный бой барабанов, а рядом громоздился гигантский склад-зернохранилище – его толстые каменные стены протягивались шагов на двести в длину, и на пятьдесят – в ширину. Зерном выдавали довольствие офицерам и простым воинам, стоящим на защите рубежей Поднебесной.
К военному лагерю от большого тракта ответвлялась подъездная дорога. Преторианцы как раз подъезжали к перекрестку, когда со стороны Чанчэн подскакали кавалеристы в черных халатах поверх кольчуг и в шлемах с пучками красных волокон. Они выехали на дорогу, перегородив ее и недвусмысленно опустив копья – проезд закрыт.