Читать интересную книгу Хендерсон, король дождя - Беллоу Сол

— Ножом, сэр, — ответствовал Ромилайу, доставая большой охотничий нож. Он спрятал его в копне волос, когда его схватили люди Бунама.

— Молодчина!

И я сделал такой жест, будто собираюсь кого-то заколоть.

— Лучше копать, сэр.

— Что ж, это не лишено смысла. Ты прав. Хотел бы я добраться до Бунама! Это стало бы роскошной удачей! Однако нужно быть осторожным. Сдерживай меня, Ромилайу. Видишь, я вне себя? Что там, вон за той дверью?

Мы тщательно обследовали стену и обнаружили довольно высоко над полом, щель между камнями. Ромилайу принялся расширять её ножом. Я то поддерживал его на руках, то становился на четвереньки, и он карабкался мне на спину.

— Кто-то подрезал трос, — высказал я предположение.

— Может быть, сэр.

— Никаких «может быть». Иначе зачем удерживать тебя в городе? Это был заговор против Дахфу и Сунго, то есть меня. Правда, он тоже подложил мне свинью, позволив поднять Мумму.

Ромилайу продолжал прилежно расширять щель. На меня летела каменная крошка.

— В то же время, король сам жил как на вулкане. Угроза его жизни была велика и постоянна. Если он как-то сосуществовал со смертью, мне сам Бог велел. Он был моим другом.

— Другом, сэр?

— Можешь назвать это любовью. Знаешь, старик, мой отец предпочёл бы, чтобы утонул я, а не мой брат Дик. Значит ли это, что он не любил меня? Нет.

Я тоже был его сыном, и он тяжело переживал бы мою смерть. Но, если выбирать, он предпочёл бы потерять меня, а не Дика. У моего брата был только один недостаток: он покуривал травку. О, я не осуждаю. Жизнь есть жизнь; кто мы такие, чтобы осуждать?

— Да, сэр.

Ромилайу усердно поворачивал в щели нож и вряд ли понимал, что я говорю.

— Что толку сетовать на жизнь? Она просто идёт своим чередом, и больше ничего. Однажды я рассказал Дахфу о своём внутреннем голосе. Который заладил, как попугай: «Я хочу, я хочу, я хочу»! Интересно, чего он хотел?

— Да, сэр.

— Он хотел чего-то настоящего.

Стоя на четвереньках, я ронял в пол слова:

— Принято считать, что высокие материи — выдумка, иллюзия. Черта с два, все как раз наоборот. В человеке заключена вселенная, она требует простора. Вечность в нас заявляет о своих правах. Вот почему так трудно смириться с дешёвкой. Возможно, мне следовало остаться дома. Научиться целовать землю. — Я ткнулся губами в земляной пол. — Но я почувствовал: ещё немного — и я взорвусь. Ах, Ромилайу, почему я не до конца открыл королю душу? Не могу спокойно думать о его кончине! Но я покажу этим подонкам! Дай только выбраться отсюда.

Ромилайу перестал вычищать пальцем расширенное отверстие.

— Я видеть, сэр!

— Что ты видишь?

Я приложился глазом к отверстию. На полу в соседней комнате лежало тело Дахфу. Его сторожил помощник Бунама. В данный момент он спал, сидя на табуретке. Рядом стояла корзина с холодным печёным картофелем; к ней был привязан маленький — две-три недели от роду — щенок льва.

— Ну, Ромилайу, — сказал я, — пора действовать. На сей раз мы не будем перетаскивать трупы, как того беднягу — моего предшественника-Сунго. Прибегнем к хитрости. Я притворюсь, будто жажду взойти на трон. Они не причинят мне зла: ведь я буду подставной фигурой, номинальным королём, а они будут править в своё удовольствие. Они уже раздобыли львёнка, значит, не собираются терять времени. Нужно их опередить.

— Что вы собираться делать, сэр? — встревожился Ромилайу.

— Естественно, дать деру. Как по-твоему, мы доберёмся до Бавентая на своих двоих?

Он промолчал.

— Что, Ромилайу, плохи наши дела?

— Вы болеть, сэр.

— Ха! Ты не представляешь, на что я способен, если захочу! Так или иначе, у нас нет выбора. Прихватим с собой картошку. Или ты хочешь остаться?

— О нет, сэр! Меня убивать.

— Тогда будем держаться вместе. Ты ведь хочешь жить, парень? Есть в тебе «грун ту молани», а?

Он не успел ответить: к нам явился Хорко, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Он улыбался, но держался со мной более официально, чем прежде. Величал меня Ясси и, как собака, высовывал толстый красный язык, чтобы немного остыть после долгого перехода через буш. Я приложил все усилия, чтобы не выдать свои истинные чувства.

— Отныне вы — король, — сообщил он. — Король Хендерсен. Ясси Хендерсен.

— Да, Хорко. Жалко Дахфу, правда?

— Очень жалко, разрази меня гром.

Он любил щеголять выражениями, которые подцепил в Ламу.

Я подумал: человечество все ещё делает ставку на лицемерие. Поздно! Даже для этого.

— Вы больше не Сунго. Вы — Ясси.

— Совершенно верно. Ромилайу, переведи джентльмену: я счастлив стать Ясси. Когда приступим?

Ромилайу перевёл ответ: нужно дождаться, когда изо рта покойного правителя вылупится личинка. Она превратится в маленького льва, а тот, в свою очередь, станет Ясси.

— Если бы здесь были свиньи, лучше меня бы императора не сыскать, — мрачно пошутил я. Жалко, что Дахфу не слышал. — А теперь, Ромилайу, передай мистеру Хорко, что это большая честь. Покойный король был выше и лучше меня во всех отношениях, но я постараюсь оправдать их доверие. Нас ждёт большое будущее. Я бежал из своей страны как раз потому, что мне было негде развернуться. Сколько нам ещё оставаться в этом приюте смерти?

— Он говорить, три-четыре дня, сэр.

— О»кей? — осведомился Хорко. — Недолго. Вы жениться все эти леди. — И показал на пальцах: шестьдесят семь.

— Об этом не беспокойтесь.

После того, как он, церемонно откланявшись, удалился, в полной уверенности, что я у него в кармане, я сказал Ромилайу:

— Бежим нынче вечером.

Он промолчал.

— Сегодня вечером! Луна нам поможет. Прошлой ночью было так светло — хоть изучай телефонный справочник. Сколько мы пробыли в этом городе — месяц?

— Да, сэр. Что будем делать?

— Поздно вечером поднимешь шум: меня укусила змея или что-нибудь в этом роде. Прибежит кожаный с парой амазонок — посмотреть, в чем дело. Если он не откроет дверь, попробуем что-нибудь другое. Но предположим, что все— таки откроет. Возьмёшь вот этот камень и всадишь в щель между петлями, чтобы дверь не захлопнулась. Больше от тебя ничего не требуется. Где твой нож?

— Я держать нож, сэр.

— Нет проблем. Пусть будет у тебя. В общем, ты меня понял? Ты орёшь дурным голосом, что Сунго-Ясси, или кем там они меня считают, укусила змея. Нога стремительно пухнет. Потом встанешь у двери, чтобы сразу же вставить клин. — И я дополнил инструкции жестами.

Этим вечером мы не ложились спать. Я приводил в порядок мысли, одновременно ведя жестокую борьбу с лихорадкой.

— Сэр, вы не передумать? — послышалось из темноты.

— Нет, Ромилайу. Кажется, пора. Поехали!

Я снова приподнял Ромилайу, чтобы он смог заглянуть в отверстие. Парень в соседней комнате дрыхнул без задних ног. Я тяжело застонал. Он открыл глаза, встал и прислушался. Ромилайу заскулил:

— Ясси кмути. Ясси кмути.

Это слово было мне знакомо: загонщики то и дело повторяли его, когда несли раненого Дахфу. «Король умирает». Между прочим, язык варири лёгок для усвоения.

Помощник Бунама открыл дверь на улицу и что-то крикнул в темноту.

— Звать женщин-часовых, сэр.

Я лёг на пол и подал Ромилайу камень.

— Ступай к двери. Если сегодня не сбежим, наша жизнь не продлится и месяца.

Я настроился на убийство. Как ни странно, именно это помогало мне сохранять самообладание. Я с наслаждением представлял, как возьму помощника Бунама — хотя бы его! — за горло. Кто-то вынул из двери одну планку и, посветив в щель фонариком, увидел меня скрюченного на полу. Отодвинули засов. Я завопил, как от боли: «Камень!» — и Ромилайу послушно сунул его между петлями, несмотря на то, что амазонка выставила вперёд острие копья. И тотчас отступил ко мне. Амазонка вскрикнула: я сбил её с ног. Копьё вонзилось в стену. Я мысленно воззвал к Богу: только бы эта железяка не ранила Ромилайу! — и оглушил амазонку ударом камня по голове. При данных обстоятельствах я не мог делать скидок на её пол. Бунам и вторая амазонка попытались захлопнуть дверь, но помешал камень; я успел схватиться за край. Они тянули дверь в одну сторону, я — в другую. Мне удалось ребром ладони — коронный трюк десантников — вырубить вторую амазонку. Потом я в три прыжка догнал кожаного и, злобно зарычав, схватил за горло. Ромилайу взмолился: