проливными дождями.
Каждый раз выходя из кареты, я замечаю на себе взгляд Хантера, но подойти и начать разговор мужчина не пытается. Только смотрит. Словно не может наглядеться.
От этого взгляда все внутри меня трепещет. Странные чувства.
Он всегда заставлял меня чувствовать себя неловко, некомфортно и одновременно раздраженно, но вместе с этим ощущалась и теплая забота, неравнодушие. А сейчас, после признания, зная о его чувствах и испытывая неловкость от того, что не могу на них ответить, я не знаю куда себя деть.
Подойти самой и начать разговор о какой-нибудь ерунде? Или продолжать играть равнодушие? Такого опыта, действительно, в моей жизни еще не было. Ни в одной из них.
Любой девушке польстила бы любовь от такого выдающегося и могущественного мужчины, взять моих подруг, они точно были бы в восторге и хвастались всем вокруг. Но вся та правда, которую я услышала…до сих пор не имею понятия, как на это все реагировать, уж точно не самодовольством.
Что во мне такого, что может понравиться? Существуют ли вообще какие-то критерии? Понравилась за что-то или вопреки чему-то?
Так, хватит.
Нужно разобраться сначала со своими собственными проблемами. В первую очередь мне. Понять, чего желает мое сердце, успокоить родных и найти силы простить…саму себя за ошибки прошлого, которому больше не суждено повториться.
Хантеру…Его светлости князю тоже нужно о многом позаботиться. О делах, о последствиях ритуала – наверняка он сейчас пребывает в растерянности, ему может быть непросто принять свою новую природу – о поиске предателя…
Арни со мной проводил круглые сутки, это не могло пройти бесследно ни для меня, ни для человека, которым он продолжал оставаться глубоко внутри. Кто знает, вдруг эта любовь мимолетна, как последние дни уходящего лета? Сегодня есть, завтра нет. А может, он и вовсе принимает благодарность и преданность за симпатию.
И потом, в замке кроме меня, новой и незнакомой девушки, для проведшего в забытии мужчины других леди не было. Но в столице князя окружат толпы девиц на любой вкус. Его выбор не ограничивается одной лишь жалкой мной.
У его светлости еще все впереди.
В отличии от меня. Как бы я не хотела оставить сожаления позади, они всегда будут со мной. И все, что остается – это только их принять. А для этого нужны время и приличная доза смелости.
Я выхожу из кареты у подъезда к городку Генти, в двадцати минутах к востоку, от которого располагается резиденция семьи Глостер.
Мой дом.
Если честно, где-то в душе, когда я покидала той ночью и меня застал в коридоре старший брат Ксандер, я думала, что больше не вернусь. Часть меня уже тогда считала, что я не заслуживаю свою семью, не заслуживаю их любви, да и вообще ничьей привязанности и дружбы…такая как я должна исполнить свой долг, сделать все, чтобы спасти родных от уготованной им участи, а после этого и умереть не жалко.
Один из рыцарей подводит ко мне Вьюгу. Лошадка переминается на месте, знает, что родное стойло совсем близко. Аксель, наверное, сильно скучал по своей драгоценной кобылке, которую холил с самого ее детства.
Как и медальон Ксандера на шее, я смогла ее сохранить. Лошадь и украшение стали двумя маяками, неоконченными делами, что так или иначе привели бы меня обратно. Но за это я обязана не только физическим предметам.
- Капитан сказал, чтобы я тебя проводила. Они не будут останавливаться, потом придется постараться, чтобы догнать их, - улыбается Астрид.
Отряд князя, и он сам, могли бы сделать небольшой крюк и проводить меня в поместье…Хотя, встреча его светлости с моими родными сейчас, когда статус наших отношений не определен, вряд ли желательна. Я понимаю, почему он принял такое решение.
Я смотрю туда, где с парой незнакомых мне мужчин в рыцарских доспехах беседует князь. Он со мной даже не попрощается? Неужто забыть меня после того признания далось мужчине так легко?
Ставлю ногу в стремя и ловко залезаю в седло. Смотря на свисающие с обоих сторон братовой лошадки сумки. На коне Астрид их еще больше. И когда только у меня появилось столько вещей?
В Альдис я прибыла с полупустой заплечной сумкой.
- Астрид, я… - резко проглатываю слова о том, что я готова отправляться, когда рядом возникает его светлость.
В плаще из серебряной лисицы его волосы практически сливаются с меховой окантовкой капюшона. Он смотрит на меня снизу верх, прямо как тогда…Сердце бьется в груди так гулко, что кажется, все вокруг могут его слышать.
Столько всего думала ему сказать, но так и не могу собраться с мыслями, плотно сомкнутые губы не желают издать ни звука.
- Ниль. Ты сделала мою зиму теплее, - облачками изо рта князя вырываются вместе с паром слова.
В носу начинает покалывать. Я сейчас расплачусь.
Хантер не признается в любви, высокопарно не стучит в грудь о том, как будет скучать, или наоборот, холодно выплевывает, что отныне мы с ним незнакомцы – в моей голове за время поездки прокручивались разные варианты – и опять словно ключиком он находит и высвобождает самые сокрытые во мне чувства.
Вьюга порывается сняться с места, каждая минута промедления заметно ее тревожит. На Севере ей было хорошо, но дома все же лучше.
Хантер протягивает руку в перчатке, однако так и не делает попытку коснуться моих сжимающих поводья пальцев:
- Астрид!
Девушка-рыцарь на зов своего господина быстро появляется рядом. Я не успеваю ничего сказать, и даже если бы могла, в голове пусто, а в сердце такая невыносимая грусть, что выдавить благодарные и столь же благородные слова прощания – непомерная задача.
Лошади начинают движение, холодный ветер врезается мне в лицо, дорожки от не замеченных никем пролитых тихо слез застывают на щеках.
Вьюга скачет прочь, по безлюдной дороге на восток, унося меня все дальше и дальше от пристально смотрящих вслед карих глаз.
- Надеюсь, что и мое ожидание ты сделаешь короче…
30
Мама начинает плакать, братья замирают от неожиданности, а отец избегает прямого на меня взгляда, когда мы с Астрид спешиваемся у крыльца. Видимо, кто-то из слуг заметил меня на пути и уже сообщил. Быстро.
- Эм, Ниль, мне нужно ехать, - Астрид неловко заглядывает за мое плечо, где собралась моя семья.
- Да…Будь осторожна, - обнимаю девушку за плечи, и недолго смотрю как она вскакивает на коня и исчезает вдали.
- Нильсина! – плачет мама