Читать интересную книгу Жена башмачника - Адриана Трижиани

– Он в семинарии в Риме.

– Священник в семье! Это благословение.

– Ты так думаешь? Я бы предпочел, чтобы он был здесь, в Америке, со мной. Но это его призвание, потому я смирился.

Энца бросила взгляд на уходящие вдаль крыши. Она была так счастлива в эту минуту, на старой скамейке, когда Чиро совсем рядом. Столько лет она гадала, как это будет, и теперь знала точно. Она хотела бы, чтобы это мгновение длилось всю оставшуюся жизнь.

Казалось, будто Чиро прочитал ее мысли.

– Мир так тесен, правда? Ты снова нашла меня.

– Это было нетрудно. Просто гуляла по Малберри-стрит.

– Знаю, знаю. Это случайность. Но существуют ли случайности? Может, судьба определяет время и место и саму возможность?

– Ты говоришь не как ученик сапожника, а как Плутарх.

– Незнаком с ним. Я читал Челлини.

– Автобиографию Бенвенуто Челлини? – спросила Энца.

– Ты ее знаешь?

– Читала в горах. Мне ее давал учитель. Думал, что я вырасту и стану художницей.

– И как?

– Ну, на фабрике много творческой работы, – улыбнулась Энца. – И у сапожника тоже.

– Мне далеко до Челлини, – смущенно заметил Чиро.

– Но я готова спорить, что как человек ты куда лучше. Челлини ужасно обращался с женой и детьми. Он был ревнив, калечил и убивал налево и направо, практически изобрел вендетту. Так что лучше прекращай говорить со мной и удели внимание Майской Королеве, не то увидим, как старые сицилийские проклятия падают вокруг, словно ленты серпантина.

Чиро рассмеялся.

– Мне нравится твоя шляпка.

– Еще бы!

Вскоре небо над Маленькой Италией засверкало фейерверками, на фоне лиловой полосы заката расцветали вспышки голубого, желтого и розового. Чиро и Энца присоединились к остальным. Энца пила шампанское и грызла бискотти в компании женщин, Чиро курил с Ремо и Луиджи. Все они наблюдали, как над головой разлетаются яркие брызги и как повсюду, насколько хватает глаз, взрываются цветные звезды.

И лишь Энца, разок глянув на фейерверк, вернулась к созерцанию Чиро, словно пытаясь запомнить его в мельчайших подробностях. В какого красивого мужчину он обратился! Неудивительно, что девушки Маленькой Италии так стремятся за него замуж. Под конец фейерверка красок стало еще больше, выстрелы еще мощнее, Маленькую Италию сотрясал грохот. И вдруг все стихло.

– Вот это представление! – сказала Карла, допивая залпом шампанское.

Энца подошла к хозяевам:

– Благодарю вас за потрясающий вечер.

Затем попрощалась с Феличитой, Паппиной и Луиджи.

Энца помнила: очень важно уйти с вечеринки вовремя, это такой же признак хорошего тона, как и не опоздать к началу. Она поймала правильный момент – еще до того, как наступит неловкость, до того, как гости разделятся и решится, кто с кем идет. Убирать на крыше было особенно нечего, бокалы уже составили на поднос, а печенье съели. Самое время распрощаться.

– Дамы, я провожу вас к выходу, – сказал Чиро, спускаясь по лестнице вслед за Энцой и Лаурой.

Они прошли сквозь темные комнаты и лавку. У двери Энца обернулась и спросила:

– Где ты живешь?

– Я покажу тебе.

– Подожду вас здесь. – Лаура озабоченно принялась рыться в сумочке, отыскивая перчатки.

Чиро взял Энцу за руку и повел в заднюю часть лавки. Он отдернул занавеску и показал койку, раковину, зеркало, стул – свой уголок в этом мире.

– Идеальный порядок. Монахини могли бы тобой гордиться, – сказала Энца.

– Ты еще не видела самое лучшее, – сказал он, отодвигая портьеру и открывая дверь в сад.

Энца вышла с ним наружу.

Где-то играл аккордеон, с крылечек и из соседних дворов доносились взрывы смеха и гудение разговоров. Прохладный ночной воздух пах сливочной карамелью и дымком сигарет. Серые облака дыма от последних фейерверков переваливались через зубчатые крыши Маленькой Италии, а полная луна еле пробивалась сквозь этот туман, чтобы осветить сад.

– У тебя есть дерево! – воскликнула Энца.

– Сколько деревьев ты видела в горах? – спросил Чиро. Сунув руки в карманы, он встал у нее за спиной, наслаждаясь ее восхищением.

– Миллион.

– Больше. А здесь у меня всего лишь одно, но для меня оно ценнее всех лесов, растущих в тени Пиццо Камино. Кто бы мог подумать, что одно-единственное дерево принесет мне столько радости? Я почти стыжусь этого.

– Понимаю. Любая мелочь, напоминающая мне о доме, – просто сокровище. Иногда это какая-нибудь ерунда вроде тарелки супа, какой готовила мама, а иногда – цвет. Сегодня днем я увидела в толпе голубой зонтик и вспомнила запруду у водяной мельницы в Скильпарио. Такие вещи застают тебя врасплох и наполняют тоской по тому миру, что ты утратил. Не извиняйся за то, что любишь это дерево. Если бы у меня было дерево, я бы чувствовала то же самое.

Чиро пожалел, что у них так мало времени на разговор.

– Нам пора, – сказала Энца, возвращаясь в лавку.

Чиро вывел Лауру и Энцу на Малберри-стрит, усыпанную конфетти, жгутами из гофрированной бумаги и обрывками лент. Запоздавшие гуляки пробирались к углу Гранд-стрит, где в ночи играл уличный оркестрик. Лаура пошла впереди, достаточно далеко, чтобы подарить Энце и Чиро немного уединения.

– Что ж, давай прощаться, – сказала Энца, хотя ей этого совсем не хотелось. – Тебе нужно поторопиться, твоя девушка ждет.

– Она всего лишь мой старый друг. Мы знакомы с тех пор, как я поселился на Малберри-стрит, – ответил Чиро. – Мы просто развлекаемся. Смеемся. Хорошо проводим время. Ничего серьезного.

– Это не роман?

– Его просто не может быть, – искренне ответил он. – Она обручена с двенадцати лет.

– А ей не забыли об этом сказать? – засмеялась Энца.

Развлечения так мало значили в ее жизни, она практически забыла об их существовании.

– Конечно, тебе нужно развлекаться, – сказала она. – Ты много работаешь, так что все правильно. Не обращай на меня внимания. Я слишком серьезна. Таскаю на себе груз ответственности, как старая кляча – седло.

– Не извиняйся за то, какая ты есть. Ты работаешь, чтобы заботиться о семье, и нет цели более высокой.

– Иногда мне хочется тоже побыть молодой, – неожиданно для себя сказала Энца.

И была удивлена, поняв, что действительно это чувствует. Она никогда не думала о своих желаниях, только о том, как будет лучше для тех, кого она любит. А что до ее собственного сердца, то она надеялась, что у нее будет выбор.

Энца видела, как это случается у девушек с фабрики. Некоторые были обручены по воле родителей, составив пару, которая устраивала обе семьи, объединявшие свое скромное имущество к обоюдной выгоде. Другие выбирали сами, им повезло влюбиться после подобающего ухаживания. Но некоторые выскакивали замуж поспешно и вынужденно, вопреки церковным правилам. Если церковное оглашение не состоялось, то жениху и невесте приходилось довольствоваться закрытой церемонией, оставшись без Высокой мессы и свадебной вечеринки, тихо принося свои клятвы за дверью ризницы, пряча от всех свой позор, который пребудет с ними до конца жизни. Возможно, поэтому Энце так трудно было чувствовать себя молодой. Не только из-за денег, которые нужно было заработать, не только из-за дома в Скильпарио, который нужно было построить. В самой молодости крылась опасность.

Чиро взял ее за руку:

– Я не хочу, чтобы ты походила на них.

– На кого?

– На девушек с Малберри-стрит. Они стремятся выскочить замуж только потому, что пришло время. А мне нужно большее.

– И что для тебя это большее, Чиро?

– Мне нужна та, с кем я смогу разговаривать.

– И когда ты решил, что это важно?

– Только сейчас, – засмеялся он и взял ее лицо в ладони. – Ты другая, Энца.

– Синьора говорит, что ты встречаешься с множеством девушек. – Она отвела его руки.

– Она преувеличивает. Но не без причины. Синьора боится, что я, следуя велению сердца, сбегу, оставив ее наедине с ящиком сапожных гвоздей и толпой разъяренных покупателей.

– А ты сбежишь?

Он не ответил. И ровно так же, как тогда в горах, в этот момент вышла луна, и ее сияние словно высветило Чиро – как луч, падающий сквозь витраж в темной часовне. Казалось, что весь мир в этот момент изменился, повернулся вокруг своей оси, и Энца наконец увидела то, к чему так долго стремилась. Чиро склонился к ней. Она чувствовала себя в безопасности в его тени. А когда его губы коснулись щеки, он вдохнул запах ее кожи, вдруг показавшийся таким знакомым, таким правильным.

Энца знала, что в это мгновение тысяча превосходных мужчин не могли бы сравниться с Чиро Ладзари. Лишь он владел ее сердцем. Она знала это еще с той ночи в горах. Но тут же всплыли мысли о Феличите, и Энца засомневалась, сможет ли она когда-либо узнать, действительно ли он чувствует то же самое к ней. И она не сможет с этим примириться. Лучше нести крест неразделенной любви, чем растрачивать себя на того, чье сердце несвободно. Его нежный, осторожный поцелуй придал ей храбрости, и она, отступив на шаг, сказала: