Читать интересную книгу Аваддон-Губитель - Эрнесто Сабато

Тем временем ловкачи предприниматели поспешили создать банки органов. В одном объявлении я прочел следующие запросы:

Джо Фелисиелло из Солт-Лейк-Сити: двенадцатиперстная кишка в хорошем состоянии.

Джошуа Лот Маршалл из Труро, штат Массачусетс: 2 ярда тонких кишок и клапан сердечного желудочка.

Сол Шапиро, вице-президент «Панорамик мувиз пикчерз Кº», печень, срочно.

Томас Джефферсон Смит, строительный рабочий из Рима, штат Арканзас, черный нос, желательно тонкий.

Майк Мэссью, частный сыщик из Цвиона, штат Юта, правая слезная железа.

Джене Лойяконо, владелец пиццерии из Ла-Хунты, штат Колорадо, тестикулы.

И в рубрике «Предлагаются»:

Эдисон Вейнберг, 40 лет, музыкант, погибший в автокатастрофе, из Бруклина, штат Нью-Йорк, разные внутренности в хорошем состоянии.

Падре Джанипер Вильегас из Мисионес, штат Калифорния, 37 лет, скончавшийся от сердечного приступа, разные внутренности в хорошем состоянии.

Корнелиус Коглан, 32 лет, из Парижа, штат Айова, погиб во время пожара «Катерпиллер Кº», органы, спасенные от огня.

Родни Мунро, каменщик, 25 лет, упал с лесов с пятого этажа, разные органы в превосходном состоянии.

А идея замораживания Кике?

Я вам о ней уже рассказывал, сколько надо повторять одно и то же, дурехи?

Одному миллионеру пришло в голову залечь в морозилку, чтобы сохранить в замороженном виде свой рак до того времени, пока откроют надежное лекарство. Потом это распространилось — вы же знаете, какие они, миллионеры. Итак, образовалась компания «Кансер Келвинатор инк.» по инициативе X. Б. Нидхема, президента совета директоров «Саус-Келвинатор» из Ист-Хартфорда, штат Коннектикут, с участием сеньора Уильяма У. Себесона, экс-президента «Маджестик телевижн Кº» из Нью-Джерси (рак печени) и Сэма Каплана, коммерческого директора «Мувиз Кº» из Лос-Анджелеса, штат Калифорния (рак горла). В огромных ангарах размещены рефрижераторы с миллионерами, откуда их периодически вынимают, чтобы они могли уладить срочные дела, для чего их предварительно оттаивает на парУ, а затем извольте обратно в антарктический холод. Поскольку миллионеры народ чрезвычайно занятой и должны быть пунктуальными, уже изобретены морозилки с будильниками: мол, разбудите меня в феврале без пятнадцати минут. К тому же, благодаря интересному изобретению «Радиоэлектроник корпорейшн» из Толедо, штат Огайо, замороженные могут общаться с внешним миром при помощи системы динамиков. Таким образом, появилась возможность того, чтобы шепот замороженных миллионеров доходил до секретарш и прочих членов директората с нормальной громкостью. Другой проект, альтернативный, но также необязательный, касается зимовки с секретаршей. И если у нее рак, тем лучше (одним выстрелом убивают двух зайцев), таков случай вышеупомянутого Сэма Каплана, которого заморозили с его секретаршей, Люсиль Нюренберг, 27 лет, страдавшей опухолью в кишечнике. Так что теперь можно нередко встретить объявления о том, что требуется секретарша, владеющая немецким и испанским, с раком груди, приятной внешности, оплата высокая. Уже состоялся первый ежегодный конгресс замороженных в отеле «Хилтон» в Вашингтоне, с шумными спорами и весельем, возглавленный Великим Канцлером Ноутоном X. Педерсеном (селезенка, поджелудочная железа и часть желудка), блестяще выступившим на телевидении в сопровождении своей любимой (сказал он, улыбаясь) секретарши с небольшим раком матки.

Ну, покамест довольно, меня призывают мои обязанности в Четвертой власти.

Разные предложения, вызванные мировоззрением Кике

Чтобы он не уходил, ну, пожалуйста.

Чтобы рассказал, как прошло у него интервью с Бонавеной.

Чтобы описал чествование лучшего бандонеона Буэнос-Айреса.

Чтобы объяснил, как он пишет некрологи в «Ла Насьон».

Но, главное, чтобы рассказал о беседе Лохиакомо с английским журналистом.

Ну, девочки, не будьте слишком критичны, бедняга изучал английский в какой-то академии во Флоресте[186] у преподавателей, которые на рекламных афишах изображены с трубкой во рту и похожи на Шерлока Холмса, а потом оказывается, что их фамилии Пассалаква, Рабинович или Гамбасторта[187]. Надо оценить его мужество, черт побери!

Вы себе не представляете, какой это подвиг перейти от неаполитанского «с» к оксфордскому «р». В момент тотального кризиса человека, как выражается мэтр Сабато, вам, небось, такие глупости кажутся смешными.

Уж не говоря о том, что английское произношение придумано неграмотными пиратами, которые писали «Лондон», а произносили «Константинополь». Кроме того, дорогие мои, известно — едва кто-то раскроет рот, чтобы что-то сказать на английском, как тут же находится другой англичанин (в другом графстве, другом колледже, другом клубе, другом доме и даже в этой же комнате), имеющий вескую причину возмутиться. И зачем столько трудиться над фонетикой, да еще заморской. Если не согласны со мной, вспомните о Платоне, которого очень многие называют Плотином. Разница невелика — как между нейтроном и нейтрино. N'exagérons donc pas![188]

Тогда пусть расскажет о латиноамериканском буме!

Молчите, болтушки! Просто вы типичные эксплуататорши и типичные для истеблишмента бездельницы.

В таком случае пусть расскажет о романе молодого Переса ди Фульвио.

Идеи Кике о новом романе

С тех пор как наша публика смогла читать Джойса и Генри Миллера на испанском и поняла, что эти гении писали как Бог на душу положит, все очень оживились и решили, будто всего делов только и есть, что переносить на страницы книг целые стены буэнос-айресских уборных, граффити, которыми восхищаются снобы в этих веспасиановских заведениях Града Просвещения[189], но ведь здесь, если угодно, эти художества отличаются не меньшим, а то и большим богатством не только с точки зрения семантики и семасиологии, но также в перспективе развития пластических искусств. Факт нисколько не удивительный, ибо наша страна в основном создана итальянцами и галисийцами, двумя самыми пластически одаренными народами, если таковые бывают. Какое богатство! Какая находка для национальной промышленности! Какая пощечина толпе низкопоклонников, верящих только в чужеземное искусство! Итак, имея шариковую ручку и бумагу (достаточно уметь читать и писать) или японский магнитофон, принесенный в пригородную пиццерию, и составив подробное описание (тут, конечно, требуется поработать con ostinato rigore[190]) того, как невесту будущего автора бестселлера изнасиловали на пустыре в Вилья-Сольдати[191], создается феноменальный роман, и, разрекламированный Хорхе Альваресом, он становится одним из самых громких событий последних 57 минут. Потому что все это длится 57 минут, что соответствует закону пропорциональности: Джеймс Джойс относится к нашему карманному Джеймсу Джойсу, как пятьдесят лет к X. Не будем голословны et parlons chiffres[192]: подсчет по часам дает точно 57 минут для этого джеймса джойса, низведенного до размеров карлика. Но, девочки, я пошел, я должен взять интервью у Мирты Легран о прическах.

— Нет, нет и нет! Поговори о Джойсе, Кике!

— Что вы хотите, чтобы я вам рассказал? Этот молодец изобрел турбовинтовой самолет, и в течение пятидесяти лет 236 писателей убывающей величины занимаются тем, что вносят модификации в пепельницы или в шапочки стюардесс. И называют это Участием в Развитии Новой Авиации. И самое трогательное, что, смастерив пепельницу, бывшую в моде в 1922 году, они считают ее новинкой. Как и другие, которые каждые одиннадцать лет (не иначе, как тут виной солнечные пятна) заново открывают строчные буквы и мнят себя потрясающими гениями из-за того, что опубликовали рассказик без заглавных букв и знаков препинания. Тьма рахитичных наследников Джойса, порожденных кровосмесительными связями между детьми и кузенами этого опасного жеребца-производителя, его внуками и и внучатыми племянниками, правнуками и правнучатыми племянниками. Таким образом, каждую неделю возникает один из этих гемофиликов, который непременно стремится демистифицировать язык и всерьез верит, что достигнет этого пустыми страницами — а это обессмыслил уже Стерн в XVIII веке — и графическими играми, использованными Аполлинером. А бедняга месье Шульберг принимает это всерьез и издает антологии с подобными аттилами типографии — где они пройдут, уже не растут ни заглавные буквы, ни точки с запятой, и вам приходится писать все так как я сейчас это делаю потому что как говорил гегель плавать учатся плавая и это есть диалектика и поэтому мао до завтрака переплывает янцзыцзян чтобы поддерживать форму и служить примером сынам культурной революции так что сами можете вообразить какое начинается безобразие когда опускают точку с запятой как делает антонио хота марч состряпавший эту книжонку на которую то и дело я натыкаюсь потому что милейшая тетенька с мушиной головкой их коллекционирует у бедняжки прямо слюнки текут от удовольствия и мне даже пришлось участвовать в своего рода круглом столе который возглавляет сама hôtesse[193] то и дело приказывая мне дать слово puricelli[194] явившемуся с проектом напичканным изумительными мыслями на этой сессии мне вздумалось понаблюдать за эмитой йоландой мастандреа потому что anche io sono pittore[195] и с тех пор как чарли написал ей предисловие она стала невыносима для всех даже для самой тетеньки которая скоро совсем впадет в слабоумие но которая несомненно святая женщина и будто мы не знаем что чарли пишет предисловия любому существу женского пола и даже мигелито розенталю явившемуся к нему в женском платье потому что кто-то ему сказал надень юбку и чарли тебе пообещает несколько вступительных строк и слово свято как говаривала покойница лукресия мир ее праху сами видите как модерново выглядит все написанное таким способом а то где сохранены все «аче»[196] и знаки ударения смотрится ужасно реакционным каким вопреки всему я и остаюсь. Конечно, дело это оказывается весьма выгодным, коли ты, отбросив неразумный национализм, отправишься в Париж и вступишь в «Новую левую». Зачем быть партизаном в боливийской сельве? Never и never![197] Сельву оставим дурачкам вроде Че Гевары.