Не было бедой и то, что чеченцы, вероятно, предупрежденные кем-то из местных жителей, остановились чуть раньше и выслали парламентеров. Лысюк, следуя моим указаниям, поставил им одно-единственное условие: либо боевики кладут оружие на землю, либо будут уничтожены. В принципе мы их загнали в тупик и дальше оставалась лишь психологическое противоборство.
Убедившись в готовности отряда и понимая, что операция может начаться только на следующий день, я вернулся во Владикавказ.
К середине дня я снова был на месте предстоящей операции. Поникший Лысюк докладывает: «Я их пропустил…» «Как пропустил?!» — не мог я поверить. На что этот спецназовец, мужественный боец, мимо которого ни один боевик не прошел бы по своей воле, протягивает мне полученную им телеграмму за подписью нашего командующего генерала Саввина: «Пропустить!» И он, конечно же, был вынужден подчиниться этому приказу, хотя, повторяю, все было сделано для того, чтобы не дать бандитам уйти безнаказанно.
Я потом долго размышлял об этом странном решении Саввина. Объяснение ему находил лишь в том, что причиной столь либерального отношения к вооруженным чеченцам стали итоги одного чрезвычайно секретного совещания у министра внутренних дел Баранникова, в котором приняли участие и представители Министерства обороны РФ. Возможно, на нем обсуждалась деликатная проблема взаимоотношений России и Абхазии, особенно тот аспект, что Россией не оказывается реальная помощь абхазам в их войне с антироссийским режимом Звиада Гамсахурдии.
Не исключено, что в качестве компромисса было решено время от времени закрывать глаза на то, что вооруженные чеченцы будут следовать транзитом по отдаленным горным районам Российской Федерации и помогать Владиславу Ардзинбе, если уж военно-техническая помощь самопровозглашенной и никем не признанной Абхазии не может быть оказана официально.
Думаю, что истинные причины столь щедрого подарка чеченцам кроются именно в этом. Хотя, как мне доводилось замечать, у генерала Василия Нестеровича Саввина в Чеченской Республике были и свои прямые контакты и с Дудаевым, и с его высокопоставленными представителями.
На свой страх и риск я вывозил из мятежной Чечни то оружие внутренних войск, которое находилось в республике на складах неприкосновенного запаса. Разумеется, не каждый свой шаг я согласовывал со своим командованием, так как имел полномочия для самостоятельной работы, а в обстановке скоротечных событий больше полагался на чувство здравого смысла. Еще тогда Арсунукаев, командир дудаевской гвардии, не раз давал мне понять, что моя активность ему не нравится. «Я еще переговорю с Василием Нестеровичем», — говорил он значительно, и я нисколько не сомневался: действительно, переговорит…
С одной стороны, меня это вполне устраивало: верный солдатскому долгу, я никогда не сомневался в том, что командованию всегда виднее. С другой, конечно, опасался того, что приватные договоренности дудаевцев и Саввина, если бы они состоялись, могли очень серьезно ограничить свободу моих действий.
* * *
Главным итогом десятидневной командировки на Северный Кавказ стала подготовленная мной «Схема оперативного управления». Эта понятный каждому старшему офицеру рабочий документ упрощал управление войсками в Северо-Кавказском регионе и способствовал тому, чтобы это управление оставалось твердым, непрерывным и надежным.
В подготовке схемы мне помогли выводы офицеров Управления связи Главного управления командующего ВВ, которые находились вместе со мной, а также собственные наблюдения. Меня поразило, например, что начальник войсковой оперативной группировки (ВОГ. — Авт.), находящийся в здании Министерства внутренних дел во Владикавказе и располагавший телефоном высокочастотной защищенной связи, в то же время не имел простой телефонной линии связи, чтобы управлять офицерами войсковой оперативной группы, находящимися на третьем этаже Владикавказского училища. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно из-за потери управления не смог впоследствии, во время осетино-ингушского конфликта, полноценно руководить войсками начальник группировки генерал Каплиев.
Я детально проработал этот документ, сопроводив его необходимыми справками и обоснованиями. Генерал-полковник Саввин принял меня и, услышав мой доклад о том, что эта схема позволит срочно восстановить систему управления, холодным голосом мне ответил: «Оставьте… Хорошо… Я подумаю над этим…» Но вскоре вернул мне схему без каких-либо комментариев. На языке Василия Нестеровича это означало, что мои предложения его не заинтересовали.
В необходимости этих мер я попытался убедить генерала Виктора Гафарова, своего однокашника по Академии им. Фрунзе в прошлом и прямого начальника — в настоящем. Виктор Сергеевич только пожал плечами: «Ты думаешь, я не понимаю, что это нужно? Да, ты абсолютно прав, но что я могу поделать?..» Но все-таки собрался и пошел убеждать Саввина. Вернувшись, только махнул рукой и нервно закурил. Все было понятно без слов…
Когда через две недели резко обострилась обстановка в Кабардино-Балкарии и Гафаров стал собираться на Кавказ, чтобы руководить войсками непосредственно в зоне конфликта, я еще раз напомнил ему о разговоре: «Виктор, это нужно обязательно сделать». Но мои напоминания уже мало что могли изменить: в Кабардино-Балкарии события развивались молниеносно, и у Гафарова уже не было времени что-либо менять или переделывать на ходу.
Были и такие, кто расценивал мое беспокойство как попытку напроситься на работу в Кабарду. Я, действительно, не скрывал своей озабоченности по поводу происходящего: «Регион мне хорошо известен. Направьте меня. Чем смогу — помогу…» Но и это мое желание не оказалось услышанным, пока тревожные события в сентябре 1992 года — съезд Конфедерации горских народов Кавказа, арест лидера упомянутой Конфедерации Шанибова, а также начатый его сторонниками мятеж — не перевернули мирную жизнь в Кабардино-Балкарии.
Гафарову удалось заблаговременно перебросить в Кабарду отряд спецназа «Витязь» и сводный отряд из мотострелковых полков дивизии имени Ф.Э. Дзержинского. Теперь он просил, чтобы к нему отпустили и Куликова, так как 26 сентября обстановка обострилась: уже прозвучали чрезвычайно резкое выступление председателя конгресса народов Кавказа Калмыкова и призывы к свержению законной власти в республике. Митингующие требуют освободить председателя Конфедерации горских народов Кавказа Шанибова из-под стражи и в трехдневный срок вывести из города внутренние войска МВД России. Уже была попытка штурма Дома правительства и захвачен БТР, а по решению президента Кабардино-Балкарии в Нальчике с 6.00, 26 сентября объявлено чрезвычайное положение. Еще раньше — взяты под усиленную охрану здания Дома правительства, республиканская прокуратура, МВД и телевидение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});