Читать интересную книгу Кровные узы, или История одной ошибки - Диана Чемберлен

– Я до сих пор не могу в это поверить, – сказал Джейми.

Господи, как же он достал меня со своими упреками!

– У вас то, что мы называем двойным диагнозом, – сказала социальная служащая.

– Что это значит? – спросил Джейми.

– Первая проблема – злоупотребление алкоголем.

Я открыла глаза, но только чтобы уставиться на нее.

– Когда вас привезли, уровень алкоголя в крови был 0,9 промилле, – продолжала социальная служащая. – Мужчина, который вас привез, – ваш деверь, кажется. Так вот, он сказал, что вы злоупотребляли алкоголем в течение всего периода беременности.

Чертов Маркус! Какое он имел право говорить им обо мне хоть что-то?

– Возможно, она и на самом деле пила на раннем этапе, – наивно сказал Джейми. – Мы жили порознь. Но в последние два месяца я находился дома, и она ничего себе не позволяла, кроме, пожалуй, одного случая. – Я увидела огонек догадки в его глазах. – Ты что, выпивала днем у Маркуса?

– Только вайн-кулер, – сказала я.

– Ох, Лорел.

Я не поняла, разочарование или отвращение прозвучало в его голосе.

– Вторая часть диагноза – послеродовая депрессия, – продолжала социальная служащая. – Я разговаривала с медсестрой, которая беседовала с вами, мистер Локвуд. Похоже, что эта проблема существовала у вашей жены со времени рождения первого ребенка.

Джейми посмотрел на меня:

– Наконец-то стало ясно, что творилось с тобой все это время.

Я знала о послеродовой депрессии, но то, что происходило со мной, было гораздо хуже, чем эта самая депрессия. Я представляла себе, как втыкаю нож в сердце собственного ребенка. Какая тут депрессия!

Социальная работница сказала:

– Вы, должно быть, после рождения дочери чувствовали себя довольно одиноко.

В моей памяти мгновенно ожили недели после рождения Мэгги, когда она непрерывно кричала, а мне не к кому было обратиться. Я хотела ответить, но ком в горле помешал говорить.

– Ваш деверь сказал, что раньше вы почти не пили, – сказала она. – Вероятно, после рождения дочери вы так плохо себя чувствовали, что стали употреблять алкоголь для того, чтобы заглушить боль.

В это мгновение мне захотелось напиться, как никогда.

– Врачи центра интенсивной терапии новорожденных говорят, что у ребенка могут быть проблемы, вызванные вашим алкоголизмом.

Внезапно я почувствовала тревогу.

– Какие проблемы?

– Его маленькие размеры, скорее всего, связаны с тем, что вы злоупотребляли алкоголем, – сказала она. – Количество баллов по шкале Апгар[9] у него очень низкое. К счастью, нет поверхностных изъянов, которые мы часто видим у новорожденных с внутриутробным алкогольным синдромом. Однако имело место дыхательное угнетение, большее, чем ожидается у недоношенного ребенка этого срока беременности. Часто в подобных случаях бывает задета центральная нервная система. Возможно ухудшение умственных способностей. Пока еще слишком малый срок, чтобы определить степень серьезности нарушений и есть ли они вообще.

Я внутренне заледенела. Что я наделала? Своими действиями нанесла огромный вред человеческому существу. Искалечила собственного ребенка.

– Джейми, прости меня, – сказала я. – Это ужасно.

Он отвернулся, и я поняла, что на этот раз он долго меня не простит. Но я не могла его винить.

– Он… – Я попыталась представить себе ребенка, которого только мельком видела в родильной палате. – Он страдает?

– Трудно сказать, как чувствуют себя новорожденные, – сказала она. – Все, что вам нужно знать, – это то, что Эндрю сейчас находится под опекой социальных служб. Когда он будет готов к выписке из больницы, то будет передан в семейный приют и пробудет там до тех пор, пока мы не сможем дать оценку вашей домашней ситуации.

– Что? – вскрикнул Джейми. – Мы сами прекрасно сможем позаботиться о нем. – Он не смотрел на меня. – По крайней мере, я смогу.

– Социальные службы проведут анализ, – сказала она. – Вы наняли няню для вашей дочери, это правда?

Джейми кивнул.

– Она обратилась в социальные службы, когда Лорел рожала. Она выразила огорчение, что в вашем доме нет подходящих условий для младенца.

– Эта женщина меня ненавидит, – сказала я.

Я даже не могла вспомнить ее имени.

– Принимая во внимание ее обращение, – продолжала социальная работница, – а также злоупотребление алкоголем и слабое здоровье Эндрю, мы должны позаботиться о нем. А это означает помещение в семейный приют после того, как его выпишут из родильного отделения.

– Когда мы сможем забрать его домой?

– Самый лучший способ получить его назад – пройти реабилитационную программу. Это можно сделать в Уилмингтоне, тамошняя программа специально разработана для женщин с двойными диагнозами, как у вас. Это, правда, дороговато, но…

– Деньги не имеют значения, – прервал ее Джейми.

Я была напугана.

– Джейми, пожалуйста, не дай им упрятать меня под замок!

– Это все совершенно добровольно, Лорел, – сказала соцработница. – Но я очень рекомендую вам пройти этот курс, если вы, конечно, хотите снова получить опеку над своим ребенком.

– Пожалуйста, поезжай в реабилитационный центр, – сказала Сара, наклоняясь к моей кровати. Она приехала ко мне в родильное отделение и велела Джейми сделать перерыв. Когда она села около меня, первыми ее словами были: «пожалуйста, сделай это для своей семьи, если не хочешь делать для себя».

– Лучше бы вы все оставили меня в покое, – сказала я.

Мои нервы были на пределе. Я была готова на кого-нибудь наброситься.

Сара откинулась на спинку стула, а я отвернулась к окну и стала смотреть на темнеющее зимнее небо. Ее молчание длилось так долго, что я подумала, что она оставила мысль о моей реабилитации. Я услышала, как она заерзала на стуле, и решила, что она уже собирается уходить, но Сара снова наклонилась ко мне.

– Я помню эту женщину, – медленно произнесла она. – Я видела ее несколько лет назад в маленькой церкви, которую построил ее муж. Ее муж стоял на амвоне и говорил с людьми, а эта женщина… она смотрела на него, как на бога. Я помню, что наблюдала за ней с завистью и спрашивала себя: откуда берется такая любовь?

Мне хотелось попросить ее заткнуться, но рот как будто склеился. Я смотрела в окно на видневшуюся вдали водонапорную башню, а Сара продолжала говорить:

– Этот человек спросил собравшихся, где они чувствовали Бога эти несколько дней, и, когда никто не ответил, женщина встала, потому что она любила своего мужа так сильно, что не хотела видеть его поражения. И она стала рассказывать, что видела Бога, когда прошлой ночью стояла под звездами. Она сказала, что была переполнена красотой мира.

Я повернулась к ней:

– Ты все еще помнишь это?

– О да, – сказала Сара. – Я восхищалась той женщиной. Восхищалась и завидовала ей.

– Куда… – Мой голос подчинялся мне с трудом. – Куда она девалась?

– Она утонула в бутылке спиртного, – резко проговорила Сара. – Ее муж хочет, чтобы она вернулась. Ее детям нужно, чтобы она вернулась.

– Мэгги все равно. Она ненавидит меня.

– Ей нет еще трех лет! – Голос Сары окреп. – Она не умеет ненавидеть, Лори. Она просто тебя не знает. Она не доверяет тебе.

Я покачала головой:

– Сейчас я хочу только одного – выпить.

Внезапно Сара сжала мое запястье. Я удивленно посмотрела на нее, стараясь выдернуть руку, но она держала ее крепко.

– Ты стала эгоистичной, самовлюбленной дрянью. – Она смотрела прямо мне в глаза, и никуда нельзя было спрятаться от этого взгляда. – Я понимаю, у тебя шалят гормоны, у тебя депрессия. Но ты можешь вылечиться, если захочешь, Лорел. Ты – единственная, кто может помочь самой себе.

Именно гнев Сары, а не просьбы Джейми толкнули меня к реабилитации. Я пошла туда не для того, чтобы вернуть своего ребенка, я была уверена, что ему будет лучше без меня. Но Сара заставила меня вспомнить ту счастливую, довольную собой и достойную уважения женщину, которой я когда-то была. Если есть хоть какой-то шанс, я должна снова стать такой, как прежде.

Реабилитационный центр располагался в буколически красивом, тихом местечке, так что никто бы не догадался, какая напряженная работа шла в его четырех зданиях. Вначале мне было ненавистно все: навязанный распорядок, пища, физические упражнения, групповые собрания и назначенный мне индивидуальный терапевт. Я была окружена алкоголиками и психами, с которыми у меня не было ничего общего. Посещать меня не разрешали никому, даже Джейми. Они давали мне прозак, от которого я отказалась пару лет назад. Я пробыла там целый месяц, прежде чем начала чувствовать перемены в себе. Во время сеансов терапии я начала плакать и выплакивала реки слез, которые накопились внутри меня еще со времени смерти моих родителей много лет назад. Я вспоминала слова Джейми, сказанные так давно: «Если ты не разберешься со своими проблемами, они вернутся, чтобы прикончить тебя позднее». Может, именно это и случилось со мной?