Появление новых народов — амореев, хеттов, касситов, арийцев, хурритов и гиксосов — в старых центрах цивилизации обогатило их духовным и материальным наполнением, например, таким, как новые языки, сделавшие возможным иной образ мышления, который позволил более активно общаться с другими сообществами.
Вместе с приобщением к цивилизации идеи и технологии, прослеживаемые на Крите, материковой Греции и в Малой Азии, влились в общий фонд. Хотя и тонкой струйкой, привозные материалы просачивались в Британию, на побережье Балтики, в Россию, Центральную Азию и Западную Африку.
Развитие транспорта ускорило сообщение между морем и сушей. В период Среднего царства египтяне уже строили корабли длиной до 62 метров и в ширину (по бимсу) до 21 метра. На таких судах могли перевозить 120 человек. Кипрские корабли того же времени в длину не превышали 21,3 метра, однако к микенскому периоду достигали 30 метров. В благоприятное время года плавание из портов в дельте Нила в Библ занимало только четыре дня, однако обратное путешествие на веслах требовало от восьми до десяти дней.
Шедший по сирийским степям караван проходил около 48–50 километров в день (путешествие из Тирки, расположенной на Евфрате выше Мари, в Катну, составлявшее около 360 километров, занимало в XIX в. до н. э. примерно десять дней). Однако легкие, запряженные лошадьми колесницы существенно сокращали время в пути тем, кто мог себе их позволить (таковыми практически оказывались только военные отряды и государственные чиновники или большие военачальники вроде героев, описанных Гомером). Ведь средства передвижения создавались только из дорогостоящего ввозимого дерева мастерами повозок высшей квалификации. Требовалось также длительное выращивание и обучение используемых лошадей.
Кроме того, их упряжь первоначально предназначалась для широкоплечих волов. Начиная с XIX века до н. э. обучение лошадей воспринималось как особое дело, требовало грамотных людей, в Северной Сирии гонки на колесницах превратились в полезное развлечение.
Фактически на самом деле колесницы использовались для войны, предполагая власть государства и вождей, которые только и могли себе их позволить, по стоимости колесница была близка к вооружению рыцаря в Средние века. Однако относительная стабильность Ассирийской, Египетской и Хеттской империй (в первую очередь Египта и Хеттской державы, а Ассирия была в их тени, пока под ударами «народов моря» ок. 1200 г. до н. э. не погибло Хеттское царство, а Египет сильно ослаб, с трудом отразив эти удары. — Ред.) во 2-м тысячелетии до н. э. необычайно контрастировала с первыми империями, отличаясь не только возможностью быстро доставлять команды армии с помощью колесниц, этого мобильного средства, которое легко разворачивалось, но также благодаря той скорости, которую оно предоставляло чиновникам и наблюдателям.
Так ручейки цивилизации сами влились в одно широкое постоянное озеро, расположившееся от Тигра до Нила (карта II) и от Адриатики и побережья Черного моря до Персидского залива. Внутри столь обширного бассейна потоки цивилизации свободно текли во всех направлениях.
Во время мирных передышек правители Вавилонии, Ассирии, Митанни, Хеттской державы и Египта обменивались послами и дочерьми, отдаваемыми в жены, подарками и божествами, лекарями и предсказателями. Открытые архивы ведомств «иностранных дел» египтян и хеттов дают представление о жизни на Ближнем Востоке в XIV и XIII веках до н. э. как о достоверном «концерте власти» или сообществе наций, вполне сопоставимом с Европой в XIX и начале XX века н. э. Как французский язык стал языком дипломатии в наше время, так и все эти восточные империи и их вассальные государства использовали для своей дипломатической переписки клинопись.
Начиная со времен Саргона Древнего специалисты по клинописи селились в городах и крепостях Ассирии, Сирии, Малой Азии, Финикии и позднего Египта и обучали местных писцов, которым в результате открывались достижения шумерской цивилизации. Родной фольклор новых народов — хеттов, индоариев, критян — переписывался и переводился. Таким образом огромный класс образованных писцов обеспечивал себе средства к существованию.
Тем не менее, если сравнивать с блестящими достижениями 4-го тысячелетия до н. э. и самой организацией цивилизации, оригинальные открытия в настоящей науке и технические преимущества, достигнутые в XV веке до н. э., нечетном веке, к сожалению, немногочисленны.
Если не считать улучшений в транспорте и вооружении, которые мы уже отмечали, только четыре из них достойны особого упоминания — открытия в вавилонской математике во времена аморейской династии Вавилона, изобретение стекла в Новом царстве Египта, создание алфавитного письма в Финикии и производство железа в Великой Армении. (На территории Хеттского царства, ок. 1800 г. до н. э., а возможно, и ранее. — Ред.)
Незначительность результатов на самом деле не поражает, если вспомнить об основных сообществах бронзового века, рассмотренных в седьмой главе, и их последующих трансформациях. Несмотря на подъем среднего класса, ремесленники по-прежнему оставались неграмотными, хотя торговцы теперь обязательно должны были быть грамотными. Такое обстоятельство, возможно, и породило новую вавилонскую математику и, несомненно, стало прологом к появлению финикийского алфавита. Что касается остального, то задачи, ставившиеся образованной частью по отношению к обществу, оставались неизменными, продолжали осуществлять традиционные направления, поставленные с самого начала и обозначенные выше.
Напротив, практикующий ученый, ремесленник испытывали нужду из-за высокой стоимости металлических орудий труда и инструментов, вдобавок их социальное положение в обществах более раннего периода оказалось, кроме того, угнетенным с увеличением числа рабов, захваченных в войнах.
В новых цивилизованных и варварских сообществах на самом деле ремесленник вполне достигал более высокого статуса. В основном за счет личного мастерства. Так желание сохранить в тайне секреты ремесла усиливало консерватизм в ремесленном деле.
Одновременно правители и знать, от которых столь зависели ремесленники, поддерживавшие порядок, распределение сырья и даже оборудования, теперь, с увеличением количества рабов, даже меньше были заинтересованы в орудиях и приспособлениях, облегчавших тяжелую и монотонную работу людей. По той же причине точно так же поступали и средние классы, использовавшие труд возраставшей армии рабов. Со времен Саргона Древнего (гораздо раньше. — Ред.) военачальник, правитель-завоеватель стал идеалом правящих классов. Для них значимой оказывалась только добыча.
Неудивительно, что в таких обществах изменения в орудиях труда оказывались медленными. А вот у европейских варваров в бронзовом веке, как показывают данные археологии, происходило относительно быстрое улучшение орудий из металла, проявлявшееся как в топорах, так и в боевом оружии.
Однако в тогдашних варварских обществах, как у героев Гомера в Греции бронзового века, даже вождям приходилось работать руками. Более высокопоставленные правители Востока полностью исключались из физического труда и могли даже более ревностно предаваться сражениям.
Переходя от Европы в Азию или Египет, любой археолог удивлялся тому, до какой степени металлические орудия сохранялись в той же самой форме на протяжении двух тысяч лет восточного бронзового века. Что же касается военного снаряжения, то здесь наблюдался небольшой прогресс. Интересно, что легкая колесница появилась вначале в Северной Сирии (которая контролировалась хеттами. — Ред.), позже у арийских правителей Митанни и, наконец, в Египте при гиксосах.
Точно так же и рапиру (точнее, узкий тонкий меч с четырехгранным клинком) изобрели на Крите и начали использовать микенцы. Все выглядело так, как будто восточные правители и военачальники при отсутствии всяческого практического опыта в производстве просто не смогли оценить по достоинству то, что предоставляло им мастерство ремесленников.
Подлинная наука высшей математики, из которой во многом выросла через греков и арабов (точнее, на завоеванных кочевниками-арабами цивилизованных землях Сасанидского Ирана, Индии, провинции Византийской империи. — Ред.) современная математика, была в основе своей создана в храмовых школах Месопотамии, очевидно во время династии Хаммурапи (на шумерском наследии. — Ред.). Ее подъем совпал с небольшим триумфом среднего класса, стимулированного законами Хаммурапи.
Более того, многие примеры, что иллюстрируют процесс, связаны с разделением наследства, сотрудничеством и деловыми операциями. Следовательно, новая математика отвечала социальным потребностям среднего класса. Однако фундаментальным открытием стал побочный продукт, связанный с упрощением письма писцами, обслуживавшими интересы храмов, государственного аппарата и купцов.