квартал всегда казался Селене хранителем какой-то тайны. О которой либо знаешь – либо нет.
Она встряхнула влажными из-за моросящего дождя волосами – зонтик она оставила дома. Ей было холодно, она продрогла до глубины души. Селена совершала ошибку. Нужно было развернуться и отправиться домой – собирать воедино кусочки разрушенной жизни.
Но потом она вдруг обнаружила себя перед нужным зданием и нерешительно замерла в дверях. Это был последний шанс поступить правильно и осторожно, по уму. Пойти домой и ждать развития событий, как ей и советовал знающий и надежный человек, ее друг. Быть хорошей девочкой, какой ее воспитывали.
По улице пронесся мотоцикл. Асфальт под ногами едва уловимо завибрировал из-за пролетающего под землей поезда.
Почти. Она почти развернулась.
Точно так же, как она почти порвала с Грэмом прямо перед их свадьбой. Потому что в глубине души она прекрасно понимала, что под тем трепетом, тем возбуждением, которое влекло ее к неправильным вещам, разверзается бездна. Потому что замечала, как его глаза задерживаются на других женщинах, потому что то и дело гадала, с кем он разговаривает по телефону таким особенным тоном. Потому что пару раз напарывалась на его лживые заверения, якобы он был там, где, как впоследствии выяснялось, он вовсе не появлялся.
За неделю до свадьбы она выпивала с Уиллом. Он, как всегда, был одет с иголочки, собран и спокоен, но кожа под глазами потемнела от усталости, а ноготь большого пальца был обкусан – все это выдавало его переживания. Он был задет за живое.
– Я не мог не встретиться с тобой на этой неделе, не мог не сказать, что люблю тебя так же сильно, как в тот день, когда впервые тебя увидел, – признался он за бокалом просекко. – И никогда не перестану любить.
– Уилл… – только и смогла выдавить она. Ее все еще неимоверно влекло к нему. Чувство вины за то, что причинила боль и разочаровала его, все еще сдавливало сердце. Они были парой так долго! Сначала вместе учились в колледже, потом Селена поддерживала его, когда он поступил на юридический, потом оба обзавелись постоянной работой… Все думали, что однажды они поженятся. Все знали, что иначе и быть не могло. Ей казалось, что она нарушила обещание, данное их семьям и их друзьям.
– Больше ничего и нет, понимаешь? – Он взял ее за руку. – Ты же так сказала? Что хочешь чего-то большего, чем надежность и предсказуемость. Хочешь экспериментировать, исследовать, открывать. И это нормально. Дерзай. Только не выходи за Грэма замуж. Сделай все то, что, как ты считаешь, должна – и возвращайся ко мне.
Его глаза заблестели. Она склонила голову, не выпуская его руки.
– Знаешь… – продолжил он, не дождавшись ее ответа. – Брось работу. Попутешествуй. Посмотри, куда тебя приведет этот путь. Перед сном закрой глаза и подумай об этом. Чего мы все хотим? Мы хотим любить и быть любимыми. Мы хотим принадлежать друг другу. Мы хотим увидеть мир, но потом мы хотим вернуться домой, в объятия людей, которым не все равно. Это все, что у нас есть. И больше – ничего.
Пока он говорил, тронувшая ее сердце печаль сменилась раздражением. Уилл относился к ней, как к ребенку. Строил из себя мудрого и знающего, а Селене определил роль непослушной девчонки, совершающей непоправимую ошибку. Она ненавидела это чувство – а Уилл часто заставлял ее испытывать подобное. Она не нуждалась в еще одном отце. Она нуждалась в партнере.
Селена вырвала руку и отстранилась.
– Я взрослая женщина, Уилл, – ощерилась она. – Я знаю, кто я и куда иду. И прекрасно обойдусь без твоих нравоучений об истинной природе наших желаний.
Он опустил глаза и уставился на свой бокал. Когда он снова посмотрел на нее, она увидела, как сильно ранила его чувства. Что-то всколыхнулось в ней, она встала из-за стола, пересела на его сторону, придвинулась, скользнув по удобному дивану. Потом, повинуясь импульсу, потянулась к нему и прижалась к его губам долгим и медленным поцелуем.
– Прости, – прошептала она, касаясь губами его шеи. – Я всегда буду любить тебя. Но не так, как люблю его.
В тот вечер она оставила его в баре – но всю неделю безостановочно думала о нем. Она подозревала и боялась, что он прав. Просыпалась посреди ночи, вспоминая тот последний поцелуй, его глаза, его слова. Но свадьба неслась навстречу скорым поездом. Они вложили в нее целое состояние, разослали потрясающие приглашения, заказали море цветов. Друзья и родственники съезжались со всей страны, платье доставили из самого Парижа. Остановить мчащееся во весь опор бракосочетание было невозможно.
С тех пор минуло почти десять лет. Она толкнула состаренную в угоду моде металлическую дверь и оказалась в теплом, тускло освещенном винном баре.
Марту она увидела сразу – за столиком в дальнем углу помещения. Селена прошла мимо бара, мимо гула чужих разговоров, вторящих мягкой фортепианной музыке.
Темные волосы Марты были заплетены в толстую, змеей ниспадавшую на плечо косу. Статная и стройная, будто занималась танцами, она была одета в изысканную светло-серую шелковую блузку. Заметив Селену, Марта улыбнулась – милой, искренней улыбкой женщины, обрадованной долгожданной встречей с подругой. Селена была до предела напряжена, предчувствовала беду. До этого момента. Теперь же ее переживания чудесным образом схлынули.
Неужели она могла обмануться?
Она не должна была приходить. Она знала это. Уилл прямо сказал ей: держаться подальше.
Что же заставило ее написать этой незнакомке? И почему Селена так радовалась их встрече – как будто наконец увиделась с давней подругой?
Уговорившись с ней в ночи, она села в машину и отправилась в город. Она выходила из дома после одиннадцати вечера впервые с тех пор, как родился Стивен. Никто не предупреждал ее, что, становясь родителями, взрослые и сами возвращаются в детство: рано ложатся, а по утрам дружно завтракают горячими сандвичами с сыром. Любая встреча могла состояться только после длительных переговоров, а откликнуться на приглашение, даже если очень хотелось, даже если остались силы, получалось только после ряда стратегических маневров, которые к тому же не всегда срабатывали. Жизнь замыкала круг на парковых детских площадках, футбольных полях и ресторанах сети «Чак И. Чиз»[38].
Поэтому, несмотря на странные обстоятельства этой вечерней прогулки, несмотря на весь тот хаос, в который превратилась ее жизнь, Селена чувствовала легкое воодушевление: она была одна, в городе, почти в полночь.
Она села напротив Марты.
– Я так рада, что ты смогла выбраться, – сказала Марта. – Ты не похожа на сову.
– Обычно я и не полуночничаю. Просто встреча затянулась, и