В то время как вышеописанное относилось к первой волне армий, которые появились вдоль рубежа Западной Двины и Днепра (16, 19, 20, 21 и 22-я), оно в еще большей степени касалось стрелковых дивизий с нумерацией от 200, которые были сформированы в конце июня, в июле и в начале августа и были направлены в армии с номерами от 20 и 30, такие как 28, 29, 30, 31, 32, 33 и 34-я армии. Достаточно привести несколько примеров из докладов и донесений того периода. Что касается положения 20-й армии, то угнетающую картину создает донесение командующего армией генерала Курочкина от 27 июля. Речь идет о состоянии войсковых соединений его армии в период с 1 по 25 июля:
«4. Армия, не успев полностью сосредоточиться перед операцией, имела значительный некомплект в людском составе и материальной части…
а) Соединения армии: 73-я сд, 5-й мк, 57-я тд, 229-я сд, 144-я сд и др. прибыли в армию с большим некомплектом. К настоящему времени в связи с этим, а также и потерями состав дивизий армии исчисляется в 30–35 % от их численности. Численность каждой из дивизий армии определяется от 4000 до 6500 человек, причем это количество людей падает в значительной степени на тыловые и обслуживающие части. Личный состав, который непосредственно ведет бой, значительно меньше. За все время боев армия получила 1600 человек пополнения, тогда как ей требуется 70 тысяч человек и 9000 лошадей. Попытки комплектовать армию за счет рядового и младшего начсостава, отбившегося от своих частей, большого эффекта не дали, т. к. большинство из этого состава не вооружено и не обмундировано, а запаса вооружения и обмундирования в армии нет.
б) Части связи армии обеспечены имуществом связи и транспортными средствами не более чем на 25–30 %.
в) Инженерных и понтонных частей в армии очень мало. Укомплектованность саперных подразделений войсковых частей определяется в 30–35 %. Совершенно отсутствуют дорожно-мостовые средства»18.
Фактически большинство дивизий и других войсковых соединений в упомянутых и сформированных впоследствии резервных армиях были далеки от полной боеготовности. До 80 % дивизий были укомплектованы по штату мирного времени и имели в составе не более 6 тысяч человек. Только после объявления полной мобилизации они были доукомплектованы личным составом и техникой. Но даже тогда их фактическая численность редко превышала 60 % от положенной по штату. И вторая волна новых дивизий, мобилизованных в период с 22 июня по 10 июля, оказалась ненамного лучше первой. Фактически 13 из этих 38 дивизий были отмобилизованы в спешном порядке и набраны прежде всего из числа пограничных частей НКВД, наиболее доступного и надежного источника частично обученного личного состава. Приказ НКВД от 29 июня предусматривал формирование к 17 июля 25 дивизий, в том числе 15 стрелковых (нумерация с 240–260) и пяти горнострелковых:
«Решением Правительства Союза ССР на НКВД СССР возложено формирование пятнадцати дивизий. Во исполнение этого решения приказываю:
1. Руководство формированием пятнадцати стрелковых дивизий войск НКВД возложить на генерал-лейтенанта Масленникова И.И.
2. Создать при генерал-лейтенанте Масленникове оперативную группу в составе полковника Мирошниченко П.П., комбрига Шередега И.С., комбрига Шишкарева М.Н., подполковника Фролова С.И.
3. К формированию дивизий приступить немедленно и развернуть: 243-ю стрелковую дивизию, 244-ю стрелковую дивизию, 246-ю стрелковую дивизию, 247-ю стрелковую дивизию, 249-ю стрелковую дивизию, 250-ю стрелковую дивизию, 251-ю стрелковую дивизию, 252-ю стрелковую дивизию, 254-ю стрелковую дивизию, 256-ю стрелковую дивизию, 15-ю горнострелковую дивизию, 16-ю горнострелковую дивизию, 17-ю горнострелковую дивизию, 26-ю горнострелковую дивизию, 12-ю горнострелковую дивизию.
4. На формирование указанных выше дивизий выделить из кадров войск НКВД по 1000 человек рядового и младшего начальствующего состава и 500 человек командно-начальствующего состава на каждую дивизию. На остальной состав дать заявки в Генеральный штаб Красной армии на призыв из запаса всех категорий военнослужащих.
5. Сосредоточение кадров, выделяемых из войск НКВД, в пунктах формирования закончить к 17 июля 1941 г.
6. Генерал-лейтенанту Масленникову представить на утверждение план формирования и материально-технического обеспечения, а также расстановку личного состава»19.
Как только эти дивизии были распределены между 29–33-й армиями, генерал Хоменко, командующий 30-й армией, дал яркую оценку боеготовности своей армии в докладе от 27 июля, который он представил главному командованию Западного направления. В нем он перечислил множество недостатков и упущений, включая неспособность офицеров и командиров надлежащим образом отдавать приказы, плохую дисциплину на марше, хаотическое огневое взаимодействие и поддержку, неэффективную работу тыловых служб, нарушение штабом и командирами основополагающих принципов ведения боя и, наконец, неэффективную поддержку партийными органами боевых командиров20. Впоследствии, 5 августа, Хоменко докладывал командованию Западного фронта о многочисленных проблемах своей армии, которые та испытывала с момента мобилизации. Он сосредоточил внимание на том хаотическом процессе, в котором поступали в армию новые дивизии, и на беспорядке, вызванном многочисленными и часто противоречивыми приказами о передислокации частей и соединений. Например, почти сразу после того, как его армии были приданы 119, 242, 243 и 251-я стрелковые и 51-я танковая дивизии, соответствующие приказы были отменены, и эти части были перегруппированы среди других формирующихся армий. Три дивизии, в конечном счете направленные в расположение его армии – 242, 250 и 251-я, – были обязаны выдвигаться в районы сосредоточения пешим ходом, и, по его словам, их «снимали со сборных пунктов в самый разгар формирования новых частей и подразделений… недоукомплектованные, они вынуждены были вступать в бой совершенно неподготовленными»21.
Чтобы проиллюстрировать свои доводы, Хоменко сослался на случай с 251-й стрелковой дивизией. Эта дивизия была сформирована в Коломне, в 100 км юго-восточнее Москвы, и направлена в район сосредоточения 30-й армии под Белым. Личному составу пришлось преодолеть около 350 км пешком, дивизия была «недоукомплектованная, совершенно несколоченная». Перед отправкой на фронт представители МВО «обнадежили командование дивизии, что все недостающее будет получено на месте сосредоточения». Как указывал Хоменко, эта гарантия оказалась просто фикцией:
«1) дивизия вынуждена была выступить в поход, не имея в своем составе ряда подразделений (артиллерия, химрота и пр.). Не имея материальной части, люди этих подразделений двигались в 3-м эшелоне и прибыли в район действий дивизии только в начале августа месяца, а некоторые еще до сих пор не прибыли;
2) дивизия не успела сформировать тыловые учреждения;
3) в ряде частей и подразделений не были созданы партийные и комсомольские организации;
4) личный состав дивизии – в подавляющем большинстве мобилизованные из запаса. На всю дивизию только около 400 человек кадровых бойцов из войск НКВД;
5) в спешке формирования конский состав был неправильно распределен. Артиллерийские лошади оказались в обозе и, наоборот, по той же причине, что артиллерийские лошади поступили на пополнение уже после того, как артполк грузился в эшелон;
6) поспешность формирования привела к тому, что командиры в подразделениях не знали своих подчиненных, а подчиненные не знали командиров, в результате чего в частях дивизии низкая дисциплина.
Эти и ряд других моментов, которые были свойственны 251-й сд, привели к тому, что дивизия вступила в бой малобоеспособной и задачи, которые ставились перед ней, решала плохо, неся большие потери»22.
Хоменко добавил: «Примерно в таком же состоянии находится 250-я сд. Несколько лучше выглядит 242-я сд». В том же докладе подробно перечислялись все недостатки армии, в том числе в командном составе:
• Штаб армии к началу боевого похода был укомплектован на 40 %. В походе поступили единичные пополнения начсоставом, что довело укомплектованность к 50 %.
• До сих пор совершенно не укомплектованы части ПВО и ВВС.
• Примерно на 30 % укомплектованы артиллерия, службы снабжения и дорожно-транспортная.
• Ремонтная служба имеет 3 (чел.) из 37.
Если говорить о конкретных нехватках вооружений и техники, то 30-й армии Хоменко недоставало 24 37-мм и 12 76-мм зенитных орудий, она лишь на 46 % была обеспечена противотанковыми пушками. У 250-й и 251-й стрелковых дивизий не имелось ни одной гаубицы. Сильно не хватало полевых орудий и минометов, а также боеприпасов всех видов. Наконец, из трех танковых батальонов (по штату в них числилось 65 танков), приданных 110-й танковой дивизии для поддержки боевых действий армии, к 5 августа осталось действующих боевых машин всего 24 единицы. Еще 10 действующих танков находилось в распоряжении армии23. Частично из-за многих перечисленных нехваток и недокомплектов 30-я армия понесла тяжелые потери: свыше 18 тысяч выбывших из строя (убитые, раненые, пропавшие без вести) из первоначального состава 45 тысяч человек за период с 15 июля по 5 августа24.