Читать интересную книгу Особенности брачной ночи или Миллион в швейцарском банке - Антонова Саша

— Так, что мы имеем? Магнус скоропостижно скончался от инфаркта. По почте прибыл конверт с «Титулом», оформленным на твое имя. Ты решила, что это подарок от… жениха. Новый начальник уволил тебя, ты осталась без работы и средств к существованию. Взяла у подруги в долг, села на самолет и прилетела в Женеву, чтобы расторгнуть сделку и получить деньги, которые твой… жених вложил в недвижимость. Здесь ты нашла юридическую фирму «Варкоч и сын», адрес которой был на конверте. Варкоч пообещал расторгнуть сделку, но попросил полгода, чтобы связаться с бывшим владельцем… Так?

— Так, — лениво кивнула я.

Анри пересказал суть моего повествования, опустив некоторые сентиментальные подробности. Надо признаться, я немного изменила характер наших с Магнусом взаимоотношений и сделала его холостым преуспевающим бизнесменом, за которого решилась наконец выйти замуж, уступая его настойчивым просьбам. Кто осудит меня за небольшое отступление от истины?!

— На каких условиях Варкоч согласился расторгнуть сделку?

— Э-э-э… — Я вынырнула из ласкового тумана. — На тех же. Ну, за тот же процент, что и оформление покупки, за вычетом всех пени и налога на прирост капитала.

— Так, хорошо… У Варкоча в офисе ты видела женщину, которую Блум назвал «мадам Грюнштайн». Они… хм… состояли в любовной связи.

— Кем она тебе приходится? — промурлыкала я.

— Вдовой моего отца… — Он поморщился, как от зубной боли, и я решила больше не называть ее имени. — Блум присутствовал при вашем с Варкочем разговоре, он разлил кофе, когда ты сказала, что Магнус умер…

— А как ты догадался, что имя покупателя Магнус? — Я с трудом припомнила, как он выглядел.

— Видишь ли, легендарный король Хендрик — реальная историческая личность. Он жил в начале пятнадцатого столетия. По материнской линии у него имелся дядя — Магнус. В хрониках Грюнштайна упоминается Магнус, который был заточен в темницу и подвергся жестокой пытке пилой за попытку организации заговора против Хендрика.

— Пятьсот лет назад! Как давно это было… Не понимаю…

— Отпрыски того Магнуса на протяжении нескольких столетий затевали тяжбы, пытаясь отсудить замок… И мне почему-то подумалось…

Анри в задумчивости смотрел на огонь, и мне казалось, что он погрузился в легенду, что мыслями он там, в загадочном пятнадцатом столетии, где коварные дяди замышляют заговоры, где сверкает сталь кинжалов, льется кровь и кипят нешуточные страсти.

— А прекрасная Аньес — тоже историческая личность? — ах, как мне хотелось услышать, что красивая любовь Хендрика и дочери колдуна — это не выдумки.

— Должен тебя разочаровать: жену Хендрика звали не Аньес, а Агнес. Удивительно, но в старинных метриках указаны две даты ее смерти: одна на следующий день после свадьбы, а вторая — через год. Первая дата, конечно, неправильная. Она бы не успела родить наследника.

— А Хендрик? Когда умер Хендрик? Его убил жених Агнес?

— Он погиб на охоте, через три месяца после свадьбы. О женихах Агнес в хрониках не упоминается.

— А кто убил шута и откуда взялась белая лошадь?

Анри хмыкнул и поворошил угли. Тени заметались по опочивальне, всплескивая руками и нанося на наши лица черные мазки.

— О шутах и белых лошадях тоже никаких известий не сохранилось.

Меня снедало любопытство:

— А как Магнусы оказались в России?

— Считалось, что обедневший род Магнусов пресекся с гибелью последнего отпрыска во время отступления войск Наполеона, — нехотя проговорил Анри. — Вашего полководца Суворова до сих пор вспоминают жители перевала Сент-Готар… Должно быть, тот все же не погиб, а оказался в России, в лагере победителя. И передал своим потомкам в наследство злую мечту: овладеть Грюнштайном всеми правдами и неправдами.

— Как странно… А по легенде, дядя был убит арбалетной стрелой… Знаешь, Магнус словно предчувствовал, что жить ему осталось недолго… Он хотел составить завещание…

— Завещание? Он хотел составить завещание?!

— Ну, да. В последний день он спросил, есть ли у меня завещание и люблю ли я бриллианты.

— И что же ты ответила ему? — мне показалось, что рассеянность в его словах была напускной.

— Какая женщина не любит бриллианты?!

— Понятно… А завещание? У тебя оно есть? — Анри приподнялся и заглянул в глаза.

— Я собираюсь жить долго и счастливо. Зачем мне завещание?

Анри долго молчал, что-то обдумывая, а мне так хорошо было просто сидеть и смотреть на него.

— Так, пойдем дальше… — он опять опустил голову на мои колени. — Варкоч вернул пятьсот франков — излишнюю сумму, набежавшую при пересчете страхового взноса. У тебя оказались свободные деньги, ты отправилась в Грюнштайн. Блум следил за тобой. Удостоверился, что ты уехала, и на машине приехал в Цюрих, опередив тебя. Блум звонил из Женевы папаше Бонифацию, предупредил, что едет… До Сент-Галена вы с Блумом добрались на одном поезде, но в разных вагонах. Возле кассы тебя уже ждал папаша Бонифаций. Антиквар посоветовал заночевать у Гунды, сам вышел в Гейзе. На той же станции сошел и Блум. Вместе они добрались до Грюнштайна, забрали ковер и ушли по тропинке, чтобы их никто не видел…

— А откуда они знают друг друга?

— Блум родом из Гейза. Здесь все друг друга знают…

— А куда Блум и папаша Бонифаций унесли ковер?

— Да, куда они унесли ковер?.. Ты сказала, что Блум не знал, куда идти, спрашивал у папаши Бонифация, далеко ли… Они шли к машине, которую где-то возле дороги оставил старикан… Тогда получается, что он заранее оставил машину в укромном месте и приехал в Сент-Галлен попуткой для встречи с тобой. Он направил тебя переночевать к Гунде, с тем, чтобы в замке ты появилась только на следующий день, а сам вышел в Гейзе вместе с Блумом. Они пришли в замок, Блум помог донести тяжелый ковер до машины… Дурацкий ковер! Зачем он им сдался? Он не лезет ни в какую версию!

— Там, на тропинке, папаша Бонифаций сказал, что клиента нельзя заставлять ждать, а то он уплывет…

— А-а-а… Тогда понятно… Папаша Бонифаций за хорошие деньги и мать родную готов продать… Дальше… Блум дотащил ковер до машины, старикан уехал, а Блум вернулся в замок… Ты говоришь, что Блум и Варкоч задумали весь этот маскарад, чтобы напугать тебя. Насмотревшись на Белого Всадника, ты согласилась бы продать замок первому встречному за полцены и не требовала бы связаться с бывшим владельцем… Логично, логично… Варкоч берет с тебя проценты за юридические услуги, а так же греет руки на разнице в стоимости поместья… М-да… сумма набегает немаленькая… Но стоило ли ради этого затевать дурно пахнущую авантюру? Репутация фирмы все-таки… А если бы ты не испугалась? И подала на них жалобу? Или, скажем, наоборот: у тебя оказалось бы слабое сердце, смерть от испуга… И зачем в таком случае вызвали меня? Одинокую женщину сломать легче…

Я представила, каково было бы находиться в замке в одиночестве и содрогнулась.

— Ладно, пока оставим это в стороне… Другой вопрос: как Магнус и Варкоч нашли друг друга? Ольга, когда ваша фирма приступила к оформлению сделки?

— Я проработала у Магнуса всего полгода, — пожала я плечами. — Такие дела быстро не делаются… Варкоч говорил о законе Фюгнера… Что, такой закон есть на самом деле?

— Да, есть.

— Среди сотрудников фирмы ходили слухи, что Магнус набрал кредитов под уставной капитал… Неслыханное дело! Он так хотел получить Грюнштайн… Но почему Оливия продала замок? У нее были проблемы с деньгами?

Я приложила немало сил, чтобы произнести имя Оливии равнодушным тоном. Мне не хотелось признаваться даже себе, что ревную его к умершей бывшей жене.

Анри долго молчал, и я уже пожалела, что спросила про Оливию. Но он потер подбородок и проговорил:

— У нее всегда были проблемы с деньгами… Развод тянулся три года… Варкоч представлял ее сторону… Он блестящий юрист, но иногда мне хотелось удушить его. Их требования были совершенно чудовищными… И когда она внезапно согласилась на Грюнштайн, я, не задумываясь, подписал документ… Я не думал, что она тут же продаст его. Узнал об этом из газет. Три строки в разделе биржевых новостей…

Он тяжело вздохнул, и я догадалась, что ему довелось испытать, когда он узнал маленькую биржевую новость.

— В тот день она оставила сообщение у меня на автоответчике: предложила встретиться в Грюнштайне, чтобы обсудить один пункт бракоразводного договора… У нее был такой… такой… невинный голос… Не знаю, что бы произошло, если бы я приехал вовремя. В тот день меня два раза оштрафовали за превышение скорости…

Я разделяла его чувства, мне тоже захотелось удушить Оливию. Ну, если не Оливию, то хотя бы ее призрак.

— Она лежала возле колодца, будто прилегла, разморившись на весеннем солнышке. Было тепло, как в мае, деревья еще не распустились, но желтые цветы мать-и-мачехи заливали все вокруг солнечным светом. Она лежала — вся в золотом мареве. Распущенные волосы скрывали лицо… Я окликнул ее, потом подошел ближе и дотронулся до плеча… Ольга, она умерла от страха. Черты застыли в маске такого непередаваемого ужаса, что я сам испугался… Там было так тихо… так тихо… Я бросился бежать… Добежал до станции, совсем позабыв о мотоцикле. Долго сидел возле развалин старой мельницы… Мне показалось, что это все дурной сон. Я вернулся… Я невыносимо долго шел по грунтовой дороге… Она так и лежала возле колодца, обратив широко раскрытые глаза в небо… В Грюнштайне не работает сотовая связь, глушь, горы. Не помню, как я добрел до шале Гунды… Приехала полиция, все огородили желтыми лентами, что-то спрашивали, сняли отпечатки пальцев, вежливо попросили никуда не уезжать… Меня вызвали в морг. Она лежала на блестящем столе под белой простыней. Ее тело… От лобка до горла тянулся отвратительный шов, будто неумелый портной сшил ее через край суровой ниткой. Лицо уже оплыло, выражение ужаса сошло, глаза были закрыты…