слово было произнесено как имя, — всегда впускалась лордами Орикана!
Я отошла на шаг, хмурясь. Что-то в голосе было неправильным, и я не могла понять. Казалось, он пытался пролезть в мою голову. Слова могли содержать магию? Соблазнять магией?
— Простите, — я говорила четко, хоть голос дрожал, несмотря на мои старания. — Хозяина нет дома. Я не хотела оскорбить, но мне нельзя никому открывать.
В этот раз молчание показалось задумчивым. А потом голос заговорил снова:
— А ты — новая юная невеста лорда Димариса?
Я испуганно вдохнула. Но с чего удивляться? Я была только в Орикане, но лорд Димарис точно жил и имел связи за пределами этого дома. Весть о его браке должна была разнестись.
Я вдруг ощутила себя… маленькой. Очень маленькой. И в клетке. Недавно границы этого странного нового мира казались не такими тесными. Мне даже нравилась свобода здесь, которую я не могла получить под крышей отца.
Но правда оставалась. Я была пленницей. Меня держал тут против моей воли «жених».
Я смотрела на дверь, которая была украшена золотой лепниной в форме лилий и цветов. Мысли кипели, но я не могла придумать, что сказать.
— Твое молчание — уже ответ, — отметил голос за дверью. — Я слышала о тебе. Я думала, что тебе тут может быть одиноко, так что пришла выразить уважение и пожелать тебе добра. Открой дверь и впусти меня! Мы можем посидеть и узнать друг друга.
Я не отвечала. Ладонь сама потянулась к большому засову.
Стоп! Нет, я не хотела этого делать. Голос был властным, но за дверью могло быть что угодно! Я не была дурой. Я отошла и убрала ладони за спину, сцепила их.
— Может, у тебя есть вопросы о твоем муже, — даже сквозь дверь голос был густым, как красное вино. — Я знала дорогого Димариса уже долгое время. Я могу такое рассказать! Прошу, милая, позволь утолить твое любопытство.
Мне снова захотелось открыть дверь. Я сжала ладони сильнее, не давая себе поддаться импульсу. Рот открылся, но слова на губах показались вдруг опасными, словно они могли погубить меня. Словно я отдам то, что не смогу забрать.
— Ты не первая, — продолжил голос. — Боги, сколько невест я посетила за это время!
— Что? — вопрос сорвался шепотом, его нельзя было услышать. Но я зажала рукой рот, мои глаза расширились.
— О, да. Димарис любит смертные игрушки. Милое лицо, соблазнительное тело… у него их много, поверь! — голос уже не старался звучать приятно, а стал острым, как нож. — Три поцелуя он дает, и они пытаются сопротивляться, но он всякий раз ломает их защиту. Когда они умоляют его о четвертом поцелуе, то… ах! Все знают, что тогда.
Я попыталась облизнуть пересохшие губы, но язык стал тяжелым.
— Видимо, ты еще не попросила четвертый поцелуй, — продолжил голос. — Упрямая дева! Я еще не видела, чтобы он был так терпелив. Да, маленькая невеста! Держись за свою честь, пока можешь! Когда ты поддашься, ты узнаешь правду о своем женихе. Темную правду, которую редкие знают.
Я смотрела на дверь. В центре панели была лепнина в виде цветов, но она менялась, стала странной кривой маской с узкими хитрыми глазами и жестоким ртом. И голос на другой стороне двери звучал из этой картинки.
— Ему нравится нежная плоть. Нежная смертная плоть. Его вид — не нежные любовники. Они — хищники, забирают, что хотят, жестоко делают это. Но! — голос стал выше, засмеялся, и это вызвало дрожь на моей спине. — Но, может, подарки, которые он обещал тебе, стоят этого! Что такое — немного боли и стыда в обмен на яркие безделушки?
Я сделала шаг, другой. Смех звенел в ушах, фальшивый и холодный, как бриллианты изо льда. Мое сердце дико билось, и когда стук в дверь продолжился, я боялась, что дверь раскроется, и уродливая маска сменится более страшным живым лицом.
— Уходи, — сказала я. Рот беззвучно формировал слова, но я не слышала себя за звоном смеха. А потом я бросилась на дверь, колотя по ней кулаками, крича изо всех сил. — УХОДИ!
Смех оборвался. Так внезапно, что это сотрясло меня. Я пошатнулась, как от удара, и упала на колени, прижалась плечом к двери. Глаза глядели, рот открылся, я пыталась вдохнуть.
Вдруг голова прояснилась. Мне это показалось? Тот голос, те ядовитые слова? Это был сон из моих плохо подавленных страхов?
Тревога из-за брачной ночи с женихом, который мог оказаться монстром…
Я отодвинулась от двери и подняла голову. Лепнина в центре была цветком, изящной лилией с пушистыми тычинками из гипса, покрытой золотом. Я не знала, как могла увидеть там лицо.
Я встала и потерла руки, отошла от двойных дверей. Хоть голос на другой стороне пропал, хоть стук прекратился, мне не нравилось отворачиваться от двери. Я пятилась по залу, пока не смогла уйти в другую комнату.
А потом я повернулась и побежала.
22
Ноги шлепали по мраморному полу. Я неслась по залам с колоннами и арками, диванами, обитыми шелком. Я повернула, замерла, повернула в другую сторону. Как вернуться во двор? Я должна была остановиться. Оглядеться… но инстинкт гнал меня, и я бежала.
Я ощущала движения вокруг себя.
Мелькали тени.
Эхо голосов.
Я резко повернула голову. Фигуры, которые я видела, бежали по главной комнате? Там… женщина держала ребенка у груди, а мужчина закрыл ее руками, защищая? Картинка быстро пропала, но в тот миг я была уверена, что их головы были увенчаны высокими рогами.
Они пропали, когда я моргнула. Тень мелькнула на полу и пропала.
Я повернулась, ускорилась и ворвалась в другую комнату. Тут было менее просторно, не так красиво. Свет солнца проникал в высокие окна, но туча появилась на небе, погружая мир в тень.
Больше теней мелькали по краям, вне моего восприятия, но все еще присутствующие. Бежали ноги, взлетали руки, хлопали крылья. Крики звенели эхом в тишине в моей голове. Я закрыла руками уши, но эхо все звучало — мужчины, женщины и дети кричали, что-то жуткое ревело. И гадкий звук оружия, рассекающего плоть.
Я остановилась и повернулась. Я пыталась увидеть то, что не могла увидеть. Как бы быстро я ни поворачивалась, я не могла посмотреть прямо. Были только вспышки. Я закричала. Я поняла это и прижала ладони ко рту, пытаясь подавить звук.
Опустив голову, я снова побежала, повернула, как только появился шанс. Двор стало