я бежала вдоль отражающего пруда, нашла лестницу, ведущую вверх по саду. Я не останавливалась, пока не добралась до безопасности своей комнаты. Я замерла, прижавшись спиной к двери, грудь вздымалась и опадала, пока я пыталась отдышаться.
Одна ладонь почти против моей воли коснулась места на щеке, где он нежно погладил костяшками. Оно все еще ощущалось теплым.
20
Следующий день прошел размыто. Устав от ночи, я долго оставалась в кровати, спала, порой лежала в состоянии полусна.
Несколько раз я открывала глаза и смотрела на платье на манекене. Уголок рта приподнимался в слабой улыбке, и я быстро отворачивалась и прижималась лицом к подушке, засыпая.
Поздно утром Элли вытащила меня из кровати в купальню. Я задержалась там сильнее, чем обычно, пока пузырьки не стали грязной пеной, и даже маленькие сияющие сферы потеряли ко мне интерес и опустились на дно пруда. Я сидела, водила пальцами по воде. Я закрыла глаза и слышала снова сладкие мелодии флейт, пульс барабанов. Я снова ощущала сильные ладони на моей талии, поднимающие меня так высоко, что я могла раскинуть руки и улететь в темное небо…
Щебет Элли привел меня в чувство. Краснея, я посмотрела на зеленое лицо с раздраженно подрагивающими усиками.
— Прости, Элли, — сказала я, выбираясь из воды и позволяя нимфе обтереть меня мягкими полотенцами. — Не знаю, что сегодня на меня нашло.
Я весь день ощущала то тоску, то мечтательную эйфорию, ела мало, хотя Элли строго чирикала. Гоблины пытались развлечь меня новыми трюками, но я едва их видела, покинула стол во дворе, озвучив лишь благодарность за еду. Гоблины ворчали за мной, но я поспешила прочь, не став извиняться или объяснят свое поведение.
А что объяснять?
Я пошла по коридору с витражами, миновала свою комнату и направилась в сад. Он выглядел иначе в свете дня, красивый, но уже не наполненный опасным очарованием. Хоть я прислушивалась, не могла уловить даже слабого эха музыки, которая пленила меня прошлой ночью.
Я спустилась, пошла вдоль отражающего пруда в тени цветущих деревьев. Хотя мои глаза искали тень, я не могла заметить призрачный силуэт.
И хорошо. Мне нужно было многое обдумать. Лучше не отвлекаться.
Когда я пришла к фонтану, солнце сверкало на золотых руках, головах и рогах так ярко, что слепило меня, не давало присмотреться. Воздух был неприятно теплым под прямым жаром, но я села на край чаши и опустила ладонь в воду, которая была приятно прохладной.
Через какое-то время я подняла голову. На тенистой стороне фонтана золотые фигуры не слепили меня, и я пригляделась. Особенно к рогатым демонам с раздвоенными языками и когтями на ладонях.
Трепет, который все утро был внутри меня, стал страхом.
Опустив голову, я склонилась над чашей, зачерпнула холодную воду. Я замерла с ладонью у рта, коснулась губ влажными пальцами.
«Я должен дать тебе имя перед тем, как поцелую тебя трижды. А потом должен ждать, пока ты не попросишь поцеловать тебя в четвертый раз».
Я могла это сделать?
Прошлой ночью я почти поверила, что могла.
Нет, это не было правдой.
Прошлой ночью я хотела. Искушение было сильным, и его усилило сияние qeiese в моих венах. Я хотела попросить тогда, пока луна была скрыта облаками, а эхо музыки еще не пропало из воздуха вокруг нас.
Но это не был бы просто поцелуй. Я не была дурой. Если я попрошу четвертый поцелуй, я попрошу… все. Чтобы брак был настоящим. Чтобы жених взял меня как свою невесту.
Я посмотрела на рогатых мужчин на фонтане и отвела взгляд.
Это разрушит проклятие. Я была почти уверена в этом.
И когда это кончится… когда четвертый поцелуй и все следующие приведут к концу… что тогда? Получив то, что он от меня хочет, он сдержит обещание и вернет меня к порогу отца?
Этого я хотела?
— Ясное дело, — я замотала и резко встала, отошла от фонтана, вытирая мокрую руку об платье. — Конечно, ты хочешь домой. Ты только этого хочешь. И чем скорее, тем лучше. Лучше для Бриэль. Лучше для него. Лучше для… для тебя…
Я нахмурилась, отвернулась от фонтана и золотых фигур и пошла по саду к безопасности своей комнаты. Элли была там, убирала, но увидела мое лицо и с вежливым щебетом ушла. Ощущая себя разгоряченной и потной после прогулки, я села в кресло перед пустым камином и хмуро глядела в пустоту.
А потом моргнула и села прямее.
Взгляд был прикован к пустому креслу напротив моего. Там каждую ночь сидела темная тень, расслабляясь.
Сумерки наступили, сделав мир тусклым. Я не вышла на ужин, и Элли не пришла за мной. Со временем я поднялась и вернулась в купальню, неспешно приняла ванну во второй раз, чтобы смыть жар и пот из сада. Когда я выбралась из воды, я не сразу надела свое обычное платье, а осталась в полотенце, расчесывала волосы.
А потом, стиснув зубы, я вернулась в спальню, прошла к сундуку и откинула крышку. Пальцы порылись внутри и коснулись чего-то на дне. Я потянула и вытащила белое платье без швов, которые оставили мне в первую ночь в Орикане. Даже после нескольких недель на дне сундука оно не помялось и было красивым.
Сердце билось быстро, я бросила полотенце и просунула руки в одеяние. В нем не было шнурков, застежек или пуговиц. Оно просто обвивало спереди, оставляя глубокий вырез на груди, и соединялось на противоположном бедре. Оно было нежным и изящным.
Когда я шагнула, ткань впереди разделилась, показывая почти всю мою ногу.
Я застыла, жар прилил к лицу. Я прикусила обе губы.
А потом расправила плечи и стала делать шаги меньше. Я вернулась в кресло у огня и села на край, чтобы шелковистое платье не открыло слишком много. Я еще не приняла решение. Пока что.
В комнате стало темнее. Сумерки сменились ночью. Я вызвала лунный огонь в камине, но крохотный. Чтобы он сиял на белизне моего платья.
Я ощущала себя очень… видимой. Когда он пройдет, он точно увидит меня и наряд на мне.
Может, стоило встать и переодеться. Пока не было поздно.
Я повернулась и оглянулась. Мое рабочее платье лежало на сундуке. Но вдруг он зайдет, пока