Читать интересную книгу Маяк - Филлис Джеймс

Дэлглиш ничего не ответил. Он жалел, что Мэйкрофт присутствовал при опросе. Было бы слишком трудно запретить ему находиться в его собственном кабинете или просить явно больного человека перейти в коттедж «Тюлень». Однако если Шпайдель говорил правду, у них было теперь очень существенное подтверждение времени смерти, которое ему хотелось бы сохранить в тайне от всех, кроме членов своей группы. Оливер умер сегодня утром, в промежутке между без четверти восемь и четвертью девятого. В то время, когда к маяку в первый раз подошел Шпайдель, убийца Оливера еще находился где-то в башне, за запертой на засов дверью, а на фоне стены, выходящей к морю, по всей вероятности, уже медленно покачивалось тело Оливера.

9

Дэлглиш попросил у Мэйкрофта разрешения снова воспользоваться его кабинетом — для опроса Милли. Он считал, что это могло бы меньше напугать девушку, чем просьба явиться в коттедж «Тюлень», и к тому же было бы быстрее. Мэйкрофт согласился, сказав:

— Я хотел бы присутствовать, если вы не против. Может быть, и миссис Бербридж могла бы к нам присоединиться. Она больше всех оказывает влияние на Милли. Присутствие здесь женщины может быть полезным. Я имею в виду, другой женщины, не офицера полиции.

— Милли восемнадцать лет, — ответил Дэлглиш. — Она уже не подросток. Однако если вы считаете, что она нуждается в защите…

— Дело не в этом, — поспешно объяснил Мэйкрофт. — Просто я чувствую себя ответственным за то, что взял ее сюда. Скорее всего в то время это было ошибкой, но ведь она теперь здесь, и втянута в эту историю, и к тому же пережила шок — ведь она видела труп Оливера… Ничего не могу с собой поделать — для меня она все еще ребенок.

Дэлглиш вряд ли мог запретить Мэйкрофту остаться в его собственном кабинете. Он сомневался, что Милли обрадуется присутствию миссис Бербридж, но экономка произвела на него впечатление женщины здравомыслящей и, как он надеялся, поймет, когда надо будет промолчать. Он по радио вызвал Кейт и Бентона-Смита. С Мэйкрофтом и миссис Бербридж их при опросе Милли будет пятеро — больше, чем хотелось бы, но у него не было намерения исключить Кейт и Бентона из этой процедуры. Показания Милли обещали быть крайне важными. Он сказал:

— Тогда, пожалуйста, позвоните миссис Бербридж и спросите ее, не будет ли она добра найти Милли и привести ее сюда?

Мэйкрофт выглядел совершенно растерянным: уж слишком легко ему удалось добиться своего. Он поднял трубку и позвонил миссис Бербридж. Затем, нахмурив брови, оглядел кабинет и принялся устанавливать стулья с прямыми спинками полукругом перед камином, присоединив их к уже стоявшим там мягким креслам. Он явно намеревался создать атмосферу ничем не грозящей неофициальности, но, поскольку в камине не горел огонь, расставленные перед ним стулья и кресла выглядели довольно нелепо.

Миссис Бербридж и Милли явились через десять минут. Дэлглиш подумал, что они, видимо, поспорили по дороге. У миссис Бербридж на щеках горели красные пятна, а губы были плотно сжаты. Настроение Милли прочесть было еще легче. Оно менялось: удивление тем, как выглядит кабинет, сменилось грубостью, а затем хитроватой настороженностью, сопровождаемой многословием актера, явившегося на прослушивание для получения роли в «мыльной опере». Дэлглиш усадил ее в одно из мягких кресел, предоставив; другое — прямо напротив — Кейт Мискин. Сам он сел по правую руку от Кейт, миссис Бербридж — рядом с Милли, а Мэйкрофт и Бентон заняли оставшиеся два стула.

Дэлглиш начал без всяких предисловий:

— Милли, доктор Шпайдель говорит, что вчера днем он дал тебе конверт, чтобы ты передала его мистеру Оливеру. Это так?

— Может, и дал.

Вмешалась миссис Бербридж:

— Не будь смешной, Милли. И не трать зря время Либо он дал тебе конверт, либо нет.

— Ага, ладно. Он дал мне записку. — Тут она вдруг взорвалась: — Почему это миссис Бербридж и мистер Мэйкрофт должны здесь находиться? Я вам не подросток!

Значит, Милли не так уж незнакома с уголовным законодательством, трактующим права и ответственность несовершеннолетних. Дэлглиша это не удивило, но он не собирался углубляться в прошлое и отыскивать совершенные ею и скорее всего незначительные нарушения закона. Он сказал:

— Милли, мы тебя ни в чем не обвиняем. Никто не предполагает, что ты сделала что-нибудь дурное. Но нам нужно точно знать, что произошло в день перед смертью мистера Оливера. Ты помнишь, в какое время доктор Шпайдель дал тебе записку?

— Вы же сами сказали — днем. — Она помолчала. — Перед чаем.

— Думаю, тут я могу помочь, — вмешалась миссис Бербридж. — Доктор Шпайдель позвонил и сказал, что не будет обедать, но будет признателен, если ему пришлют немного супа, чтобы приободриться, и виски. Он сказал, что не очень хорошо себя чувствует. Милли помогала на кухне, когда я пошла сказать миссис Планкетт про суп. У нее почти всегда имеется наготове суп. Вчера был куриный бульон, домашний, разумеется, и очень питательный. Милли предложила отвезти суп в коттедж «Буревестник» на автотележке. Она любит водить автотележку. Она отправилась туда в три часа.

Дэлглиш посмотрел на Милли:

— Итак, ты привезла суп и виски, а потом что произошло?

— Доктор Шпайдель, он дал мне записку, а то нет, что ли? Он сказал, может, отвезешь ее мистеру Оливеру? Ну, я сказала — да ладно, отвезу.

— А потом что ты сделала?

— Убрала ее в почтовую сумку, а то нет, что ли?

— Это такой мешок для писем, — объяснила миссис Бербридж. — Он прикреплен к приборной доске автотележки. Дэн Пэджетт доставляет всякую почту в коттеджи и забирает там письма, чтобы Джаго отвез их на материк.

Теперь вопросы стала задавать Кейт.

— А после этого, Милли? Ты сразу поехала в Перегрин-коттедж? И не говори, что, может, и поехала. Поехала или нет?

— Нет, не поехала. Доктор Шпайдель ничего про нее не сказал, что она срочная. Ничего не сказал про то, что ее сразу надо мистеру Оливеру отвезти. Просто сказал — передать. — И она сердито добавила: — Да я все равно забыла.

— Как это ты забыла?

— Просто забыла, и все. Все равно мне надо было к себе в комнату вернуться. Мне в уборную надо было, а еще я подумала, надо топ переодеть и джинсы. Думаю, в этом ничего плохого нету, а?

— Конечно, нет, Милли. А где стояла тележка, когда ты была у себя в комнате?

— А я ее на дворе оставила, а то нет, что ли?

— И записка доктора Шпайделя по-прежнему была в почтовой сумке?

— Наверно, была, а как же? Иначе как бы я ее передала, если б не была?

— Когда же ты это сделала?

Милли не ответила. Кейт продолжала опрос:

— Что случилось после того, как ты переоделась? Куда ты потом отправилась?

— Ну ладно. Я поехала Джаго повидать. Я знала, что он сегодня утром катер должен в море выводить, двигатель проверить, а я хотела с ним поехать. Так что я поехала к коттеджу «У пристани». Он дал мне кружку чаю и печенье какое-то.

— Ты поехала на автотележке?

— Ага, точно. На тележке. Поехала на тележке и оставила ее на набережной, пока с Джаго у него в коттедже разговаривала.

Тут снова вступила миссис Бербридж:

— А тебе не пришло в голову, Милли, что в этом конверте могло быть что-то срочное и что доктор Шпайдель полагал, что ты передашь его на обратном пути в Большой дом?

— Так он же не сказал ничего, что это срочное. Да и вовсе не срочное это было, а то нет, что ли? Встреча же была на восемь часов сегодня утром! — Все молчали. Милли произнесла: — Ох, черт!

— Значит, ты прочла записку? — спросила Кейт.

— Может, и прочла. Да ладно, прочла. Ну, я хочу сказать, она же не запечатана была. Зачем он ее незапечатанной оставляет, если не хочет, чтоб ее другие читали? Нельзя человека к суду привлечь за то, что он записки читает.

— Нет, Милли, нельзя, — сказал Дэлглиш. — Но смерть мистера Оливера может привести нас в суд, и, если это случится, ты, вероятно, станешь одним из свидетелей. Ты понимаешь, как важно будет говорить в суде правду. Ты ведь будешь говорить под клятвой. Если ты сейчас станешь нам лгать, тебе потом может быть очень трудно. Так, значит, ты прочла записку?

— Ага. Да я ведь сказала. Я ее прочла.

— А ты говорила мистеру Тэмлину, что ты ее прочла?

Наступила долгая пауза. Потом Милли ответила:

— Ага, говорила.

— И что он сказал?

— Да ничего он не сказал. Я чего хочу сказать, он ничего не сказал про встречу эту. Велел мне взять да прямо сейчас отвезти записку мистеру Оливеру.

— А потом?

— Ну я села за руль — а то нет, что ли? — и поехала в Перегрин-коттедж. Никого там не увидела, так что положила конверт в почтовый ящик на крыльце. Так что если он ее не забрал, я б так сказала, что она все еще там и есть. Мне слышно было, как мисс Оливер разговаривает с кем-то в гостиной, только мне не хотелось ей записку передавать. Она воображала, больно много о себе понимает, и злая как собака, а записка все равно не для нее была. Так что я ее в ящик опустила. Доктор Шпайдель сказал, чтоб я ее мистеру Оливеру отдала, я и отдала бы, если б его увидала. А так, я села в тележку и вернулась в Большой дом, помочь миссис Планкетт с обедом.