— Сделаем, о чем разговор, — сказал Валерик.
— С питанием и лекарствами, наверное, тоже все не очень? — спросил я.
В глазах Ирины Петровны стояли слезы.
— В общем, ожидайте завтра, — сказал я. — Золотых гор не обещаю, но чем можем — поможем. И огромная просьба к вам лично…
Она подняла на меня глаза.
— Да вы пейте чай, Ирина Петровна! Просьба лично к вам — никому о нашей помощи не рассказывать. Я не из скромности говорю. Просто мы не можем собою государство заменить. Одним словом, телевизор, книги и кое-что из продуктов уже завтра будет. А насчет ремонта — это может быть долгая история, но мы попробуем помочь…
— Спасибо, — сказала она. Кажется, хотела еще что-то сказать, но не смогла.
— Да не за что пока, — махнул рукой я.
Ирина Петровна вышла, а у нас настроение было не благостное, но скорее тягостное.
— И долго еще этот бардак продолжаться будет? — задал риторический вопрос Валерик.
— Все только начинается, дружище… — грустно пошутил я.
— Нет, правда… — посетительница определенно произвела на Валерика впечатление. — Вот тетка, заведующая. Видно, что ей не пофиг. Заметил, даже бабок не попросила, ни копейки!
— Это да, — сказал я. — Таким грех не помочь.
— Когда такие приходят, — сказал Валерик мрачно, — мне не по себе становится. Что у меня тачка новая. И денег столько, сколько захочу. И кабаки — хоть каждый вечер. А у нее — ветеранам жрать нечего. Как-так, Леха?
— Ну вот так… — сказал я. — А стыдиться лично тебе нечего. Пусть стыдятся те, кто из телека не вылезает. А мы не кадавры.
— Кто? — удивился Валерик.
— У писателей братьев Стругацких такой персонаж есть, — объяснил я. — Созданный магией идеальный потребитель. Загреб все материальные ценности, до которых смог дотянуться, закуклился и остановил время…
— Ну, нам до твоего кадавра еще далеко, — улыбнулся Валерик. — Но, Леха, после таких визитов тянет ужраться в хлам!
— Нельзя в хлам, — сказал я строго. — Категорически воспрещается, пока ситуация с Роговым не прояснилась.
Валерик вздохнул.
— Ладно… Телек в комиссионке брать?
— В комиссионке. И лучше не импортный, какой-нибудь «Горизонт» бери, или что-то вроде того.
— Импортному быстро ноги приделают, — рассмеялся Валерик. — Не заведующая, но какой-нибудь завхоз…
— И на рынок съезди, — сказал я. — Купи там… черт его знает. Гречки, она в дефиците сейчас. Мяса какого-нибудь. Мы даже не спросили, сколько у них там народа…
— Разберусь, — сказал Валерик. — А по поводу Рогова ты что думаешь? Реально его менты закроют?
— Не знаю, — сказал я. — Настроены, во всяком случае, решительно. Мне кажется, что Рогов всем надоел, всем власть имущим. Раньше он был нужен для того, чтобы хозяйственные вопросы неформально решать. А сейчас нужным быть перестал. И если он человек не глупый, то сам этой поймет и…
— Исчезнет? — закончил за меня Валерик.
Я пожал плечами.
— Так было бы лучше для всех… И для него особенно.
Серега появился в нашей конторе под вечер — усталый, важный и довольный.
— Рассказывай! — накинулись на него мы с Валериком.
Серега пафосно потребовал кофе, который был ему немедленно предоставлен.
— А что, ребята, — спросил он, вдыхая кофейный аромат, — как думаете, в наших местах сигары достать реально? Только чтобы реальная фирма — настоящие, кубинские!
— Достанем! — пообещал я. — И сигары достанем, и полосатый цилиндр, и тросточку с золотым набалдашником! Все тебе достанем! Рассказывай, не томи!
— А чего рассказывать? — заважничал Серега. — Сказано, против лома нет приема! Прибыл я с утра на завод. Там этот Зайцев — все мне очень обстоятельно рассказал и главных персонажей показал. И вот, как только рабочий день закончился, мы стали с ними общаться.
— Успешно? — спросил я.
— Обижаешь, начальник! Главный инженер, как увидел нас, так чуть портки не обмочил! Подумал, что мы его убивать пришли, кому он нужен…
— Вы, надеюсь, просто мирно побеседовали? — уточнил я.
— Все в высшей степени интеллигентно! — заверил меня Серега. — Ни одна пылинка ни с кого не упала. Этот главный инженер прямо при нас был готов заявление по собственному желанию написать. Да и прочие тоже. Только это лишнее было, Лех. Они и так поняли, что Рогов — всё, там слухи со страшной силой распространяются! Коллектив!
— Чего конкретно знают? — напрягся я.
— Конкретно — ничего, — заверил меня Серега. — Знают, что у шефа неприятности, а без него они пустое место.
— Ну что… — сказал я. — Отлично поработали, молодцы.
— Я еще вот что скажу, Леш. Ты звони этому новому директору…
— Бубенцову?
— Ему самому. Нехрен ему по санаториям прохлаждаться, пусть на родину возвращается и здесь вопросы решает.
— Он же только уехал, — улыбнулся я. — И, думаю, что пока ситуация с Роговым окончательно не определится, он не придет. Товарищ Бубенцов… как бы это сказать… человек очень осторожный.
— Понятно… — презрительно улыбнулся Серега.
— Да и пофиг, — сказал я. — Мы свою задачу выполнили, можно сказать — огонь на себя вызвали. Теперь дело за ними…
Договорить мне не дала Люся. Взволнованная и слегка растерянная, она появилась в комнате.
— Что случилось? — спросил я. Лично для меня приключений и впечатлений за минувшие сутки было более чем достаточно.
— Там звонят, — сказала Люся растерянно. — Спрашивают, на месте ли Алексей Владимирович. Я сказала, что сейчас узнаю.
— Кто звонит? — не понял я.
Люся кашлянула.
— Рогов Олег Николаевич.
Глава 24
Признаюсь, что был слегка выбит из колеи словами Люси. Даже растерялся немного. Партнеры мои тоже удивились. Уж чего иного, а звонка Рогова прямо сейчас мы не ожидали.
— Так что мне ответить? — спросила Люся, которая тоже выглядела озадаченно.
— Подойду, — сказал я.
Телефонная трубка в этот раз показалась мне какой-то тяжелой. Будто и не пластмассовая.
— Слушаю, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.
— Алексей Владимирович? — прозвучал спокойный и тихий голос.
— Да.
— Предлагаю встретиться, — сказал Рогов. И замолчал. Ждал ответа.
— Готов встретиться, — сказал я. — Где, когда?
— Через пятнадцать минут подъеду, — сказал Рогов. — Подъеду один.
— Хорошо, — ответил я. — Встретимся.
Ответом мне были короткие гудки. Ну вот, кажется, наступает момент истины. Мои компаньоны ликовали.
— А я говорил! — торжественно объявил Серега. — Сами прибегут, с белым флагом! Сейчас ему деваться некуда, со всех сторон обложили!
— Сегодня пойдем победу отмечать! — радовался Валерик.
Я же был задумчив. И даже немного грустен.
— Сейчас он приедет, — сказал я, — поговорить хочет. Ну что же, если хочет, поговорим. Есть о чем…
— Да не гони! — возмутился Серега. — Нужно ментам звонить! Чтобы приехали и повязали его. Звони своему ментовскому другу!
Я медленно покачал головой.
— Нет, Серег… Ментам я звонить не буду. Хотят его закрыть — пусть закрывают, это их дела. Но без моей помощи…
— Так ты им уже помог, — усмехнулся Валерик. — Заяву на Рогова кто накатал?
В словах Валерика была доля правды, и я не стал спорить. Только дипломатично сказал, что Рогов подъедет прямо сейчас. И что я к нему выйду, и вообще — нехорошо заставлять ждать пожилого человека…
— Псих… — задумчиво сказал Серега, глядя на меня.
Я вышел на улицу и спрятался в тени дуба, который рос рядом с крыльцом ДК медиков. Душный июльский вечер, проклятый тополиный пух летает, гонимый слабым ветерком. Прохожие немногочисленны, разморены, ленивы. Но народ у гастронома толпится — вероятно, ждет какую-нибудь еду. Вообще, еда в магазинах появляется, но эпизодически. Невозможно прийти в магазин и купить все необходимое. Максимум — два-три наименования, и то, если «выбросят». Какое омерзительное слово — «выбросят»… Над ним уже поиздевался Задорнов — он еще почти не лыс и шутки его не перестали быть смешными. Родителям нравится, особенно матери. Отец же недолюбливает юмористов. Я заметил, что у ответственных работников с чувством юмора обстоит так себе.