Читать интересную книгу История Византии - Джон Норвич

Со смертью Феоктиста власть Феодоры подошла к концу, и в марте 856 г. ее сын провозгласил себя единственным императором — в этом качестве ему суждено было править следующие одиннадцать лет. Но он был слабым человеком и безответственным политиком, и подлинная власть вскоре перешла в руки Варды, который оказался даже еще более успешным на государственном поприще, чем его деятельный предшественник. Наступивший в скором времени золотой век Византии обязан Варде очень многим. Первую из своих многочисленных побед он одержал над Омаром ибн Абдуллой, чьи силы укрепили отряды беженцев-павликиан. В отчаянном сражении вблизи реки Халис Омар был убит, как и почти все его воины. Император принимал личное участие в этом сражении; не успел он возвратиться в столицу, когда до него дошли известия о другой важной победе — на этот раз над сарацинским наместником Армении, который также погиб в бою. За бесчестье, нанесенное Аморию, было отплачено. Византийцы, покончив с оборонительными войнами, все более и более разворачивали наступательные действия. Чувствовалось обретение государством нового качества и связанной с этим уверенности в своих силах.

11

О патриархах и заговорах (857–867)

На место старого мудрого патриарха Мефодия в 847 г. пришел Игнатий, один из трех кастрированных сыновей низложенного императора Михаила I. Игнатий имел и другие активы, помимо своей высокородной крови. Он никогда не проявлял колебаний, отстаивая священные образы, а его монастырь на острове Теревинф в Мраморном море получил широкую известность как убежище для тех, кого преследовали иконоборцы. Но если Мефодий был умеренным деятелем, стоящим на примиренческих позициях, то Игнатий являлся совершенным фанатиком, который даже не стал дожидаться окончательной процедуры посвящения в патриарший сан и немедленно изгнал Григория Асбеста, архиепископа Сиракузского — умеренного церковника и потому злейшего своего врага — из церкви.

Григорий обращался к двум папам — сменившим один другого — относительно собственного восстановления в церкви, но Игнатий всегда отстаивал идею верховенства папской власти и Ватикан не хотел с ним ссориться. Тогда умеренные церковники решили каким-то образом избавиться от патриарха и они нашли себе намного более деятельного и энергичного лидера по имени Фотий. Этот аристократ, имевший отдаленное родство с императором по линии своей жены, и был самым ученым человеком своего времени. В вопросах теологии он легко мог заткнуть за пояс Игнатия, чье сознание не вмещало ничего помимо простейших религиозных доктрин. Фотий, однако, не был церковником — служил в имперской канцелярии — и, когда Варда пришел к власти, стал его ближайшим другом и советником.

Мало какой иной поворот событий мог явиться более нежелательным для патриарха Игнатия. Как раз в это время Варда имел несчастье влюбиться в свою невестку, ради нее он даже оставил жену; последовал скандал, об этом стали говорить на всех углах улиц Константинополя. Игнатий отлучил Варду от церкви и на праздник Крещения в 858 г. отказал ему в причащении. С этого момента Варда начал выжидать удобного случая, чтобы отомстить патриарху. Случай представился, когда император решил отослать мать вместе со своими незамужними сестрами в монастырь. Когда он велел Игнатию побрить им головы, то встретил категорический отказ. Варда дал василевсу понять, что это могло означать только одно: патриарх и императрица политически объединились против Михаила. Игнатий был заключен под стражу и затем выслан — без проведения судебного разбирательства — в свой монастырь.

Очевидным кандидатом в преемники Игнатия являлся Фотий. Однако здесь имелось два препятствия. Первое — он был мирянином. Эту проблему решили легко — 20 декабря ему выбрили тонзуру; 21-го он стал чтецом; 22-го был рукоположен в иподьяконы, 23-го — в дьяконы; 24-го — в сан священника, а на Рождество Фотий был посвящен в епископский сан своим другом Григорием Асбестом (до сих пор, между прочим, не реабилитированным). Сразу же вслед за этим последовала его интронизация в качестве патриарха. Второе препятствие являлось более серьезным — никакое давление не могло заставить Игнатия отказаться от своей должности. Фотий, таким образом, занял патриарший трон де-факто, но не де-юре.

Тогда он отправил папе два письма, сообщив ему о своем возвышении. Первое письмо являло собой образец тактичной дипломатии; во втором — якобы написанном самим императором — говорилось, что Игнатий пренебрегал своей паствой и был низложен в строгом соответствии с канонами. Папа заподозрил, что дело тут нечисто, о чем и намекнул в своем ответе Фотию. Папа также предложил провести в следующем году в Константинополе следственное совещание, на которое он был готов послать двух специальных уполномоченных. В письме, кроме того, содержалось упоминание о сицилийской, калабрийской и ряде балканских епархий, а также о фессалоникийском викариате, которые Лев III перевел из-под юрисдикции Рима под юрисдикцию Константинополя; не пора ли им вернуться под папский контроль? Тут, естественно, не было прямого предложения quid pro quo[44], но оно подразумевалось достаточно прозрачно.

В разгар лета 860 г. народ Константинополя претерпел одно из самых ужасных испытаний из всех, что когда-либо выпадали на его долю. Неожиданно во второй половине дня 18 июня у входа в Босфор со стороны Черного моря появилась флотилия, насчитывавшая примерно 200 судов, и направилась в сторону города. Началось разграбление прибрежных монастырей и предание огню всех деревень, которые оказались в зоне действия флотилии. Несколько судов проследовало в Мраморное море — чтобы заняться опустошением Принцевых островов; большинство же бросило якоря у входа в Золотой Рог. Это была первая конфронтация византийцев с русами. Военными лидерами последних, вероятно, были вовсе не славяне, а представители огромной переселенческой волны из Скандинавии, начавшейся в конце VIII в. Примерно в 830 г. скандинавы основали каганат в верховьях Волги; четверть века спустя они по этой громадной реке (а также по Днепру и Дону) спускались на своих судах характерной удлиненной формы на юг, к крупным торговым городам на побережье Черного моря. С ними вместе явились подвластные им славяне, которые вскоре поглотили их в своей массе.

Ситуация для византийцев еще более осложнялась отсутствием в Азии императора, главнокомандующего и основного корпуса армии. Префект Ориф, осуществлявший военное командование в столице, направил к ним посланцев, и Михаил тотчас же вернулся, но русы уже отправились назад — вверх по Босфору, в Черное море. Почему они ушли так скоро? Фотий, прочитавший две проповеди, посвященные набегу язычников, приписывает избавление от них влиянию чудотворного одеяния Богородицы, которое было поднято на руках и обнесено вдоль городских стен. Более вероятно, что русы, найдя город неприступным и истощив все возможности грабежа за пределами его стен, просто решили закончить рейд.

Так или иначе, политический рейтинг Фотия после этого события сильно вырос. Игнатию повезло меньше. Сначала его отправили в Иерию, где поместили в козий хлев, затем вернули в Константинополь — бросили в тюрьму и сильно избили, выбив два зуба, после чего опального церковного иерарха отправили на остров Лесбос. Лишь шесть месяцев спустя ему было дозволено вернуться в свой монастырь. И тут оставшийся в Мраморном море контингент русов совершил рейд на остров Теревинф, разграбив монастырские здания и перебив не менее двадцати двух монахов; сам Игнатий едва спасся. Сразу пошли разговоры, что отстраненному от престола патриарху подан знак божественного нерасположения, но старый евнух держался стойко. Он собирался выждать и убедить в своей правоте папу Николая, чьи эмиссары должны были прибыть следующей весной.

Папские прелаты Захарий, епископ Ананьи, и Родоальд, епископ Порто, прибыли в Константинополь в апреле 861 г. и сразу же попали под мощнейшее воздействие со стороны Фотия: они оказались вовлечены в бесконечную круговерть церковных церемоний, пиршеств и разного рода увеселений; сам же патриарх старался ослепить их своей эрудицией и пленить своим обаянием. Аудиенции прелатов у императора были гораздо менее приятными — не раз он намекал им, что их возвращение домой зависит всецело от его доброй воли. Таким образом, удачно сочетая лесть и завуалированные угрозы, власти предержащие давали эмиссарам понять, чьей стороны им следует придерживаться. Прелатам ни разу не дозволили увидеть Игнатия до тех пор, пока его не препроводили в церковь, где он должен был ответить на предъявляемые ему обвинения. Затем, в соответствии с заведенным в монашеской среде порядком, Игнатию пришлось выслушать показания 72 свидетелей. Все они показали, что патриарший пост Игнатий занял не благодаря каноническому избранию, а по прямому назначению. В результате его низложение оформили официальным документом, под которым поставили подписи ряд важных лиц, в частности епископы Захарий и Родоальд.