Читать интересную книгу История Византии - Джон Норвич

Ввиду особых симпатий, которые Феофил испытывал в отношении арабской науки и искусства, не вызывает удивления, что он разделял иконоборческие убеждения своих непосредственных предшественников, но василевс не являлся фанатиком. Лазаря, ведущего иконописца того времени, после нескольких предупреждений подвергли бичеванию, и на ладонях у него были выжжены клейма. Но известно, что после этого он выполнил еще по меньшей мере два важных заказа, включая огромное изображение Христа, которое пришло на смену тому, что удалил с Халки Лев V. Так что, по-видимому, телесные повреждения, нанесенные иконописцу, оказались не слишком серьезными.

В общем, представляется очевидным, что карательные меры, которые применял император, касались скорее политики, религии. И хотя он запретил публичное исповедание культа икон в Константинополе, однако во всех других местах империи или даже в столице, но в собственных домах, его подданные могли делать все, что пожелают. Возможно, Феофил на уровне подсознания понимал, что идея иконоборчества практически иссякла. Также и времена менялись. Не за горами был приход нового гуманизма, сориентированного на дух античности, который подразумевал разум и ясность и не имел ничего общего с извилистым, интроспективным восточным типом сознания. В то же время наделенный художественным даром народ Византии, который чувствовал себя эстетически обкраденным практикой иконоборчества, начинал испытывать тягу к старым знакомым образам, напоминавшим ему о более спокойных и благополучных временах. И когда 20 января 842 г. император Феофил в возрасте тридцати восьми лет скончался от дизентерии, эпоха иконоборчества умерла вместе с ним.

Императрица Феодора, которая теперь стала регентом при своем двухлетнем сыне, в первую очередь озаботилась искоренением иконоборчества по всей империи. Но действовала она с осторожностью: Иоанн Грамматик, страстный иконоборец, ныне прочно утвердился на патриаршем троне. Кроме того, в Византии еще живы были воспоминания о фиаско 786 г., когда женщина, обладавшая всей полнотой власти в стране, ставила перед собой точно такую же цель и в результате едва не спровоцировала мятеж. Но Феодора была умнее, чем Ирина; более того, ее главными советниками оказались люди совершенно исключительных способностей: ее дядя Сергий Никитиат, брат Варда и логофет дрома Феоктист. Первые двое разделяли ее взгляды; Феоктист в душе хоть и был иконоборцем, но прежде всего он являлся государственным деятелем и ясно осознавал, что если режим не предпримет решительных действий, то иконопочитатели возьмут законодательную деятельность в свои руки. Вскоре народ известили о том, что в начале марта 843 г. будет созван собор.

Собор прошел достаточно гладко; единственную серьезную проблему создал только Иоанн Грамматик, отказавшийся сложить с себя полномочия. Его пришлось сместить в принудительном порядке, и он удалился в свою виллу на Босфоре. Новым патриархом выбрали монаха Мефодия, и постановления Седьмого Вселенского собора, положившего в 787 г. конец первому периоду иконоборчества, были утверждены. Однако по настоянию Феодоры имя ее умершего мужа не фигурировало в списках тех видных иконоборцев, которых теперь анафемаствовали как еретиков. Официально версию, будто Феофил покаялся на смертном одре за свое иконоборчество, можно не принимать в расчет, но в то время она спасала его имя от анафемы и никаких серьезных возражений на сей счет у оппонентов бывшего императора не возникло. Была одержана победа — ясности над мистицизмом, греческой мысли над восточной метафизикой, Запада над Востоком. А долговременные результаты этой победе обеспечили умеренность и великодушие, проявленные победителями. Прошло еще почти четверть века, прежде чем первая фигурная мозаика была торжественно открыта в самом великом соборе — огромный, западающий в душу образ Богоматери и сидящего на троне Младенца, и по сей день обращающего к нам спокойный, безмятежный взор.

Несмотря на многие страдания, которые претерпел патриарх Мефодий, отстаивая столь близкие его сердцу иконы, он не выказал никакого желания мстить. Лидеры иконоборчества могли быть преданы анафеме, однако дурному обращению не подвергались и за решетку не бросались. Но теперь Мефодием возмутились монахи Студийского монастыря. Шедшие оттуда постоянные атаки на патриарха, вызванные тем, что он обошел студитов своим вниманием при заполнении престижных вакансий в ряде епархий, в итоге побудили Мефодия отлучить от церкви их всех. К этому моменту они даже попытались заставить его уйти со своего поста, затеяв коварную интригу: монахи подкупили некую молодую женщину, дабы она обвинила его в совращении. Мефодий доказал свою невинность, предъявив для освидетельствования ту часть собственного тела, которая должна была нести непосредственную ответственность за проступок, в котором его обвиняли. Продемонстрировав сморщенные остатки мужского достоинства, Мефодий сопроводил это следующим пояснением: несколько лет назад в Риме он обратился к святому Петру с мольбой о том, чтобы апостол избавил его от похотливых мыслей, и просьба сия была исполнена с впечатляющей эффективностью. Неудивительно, что Мефодий выиграл это дело.

Для потерпевших поражение икононенавистников осталось одно небольшое утешение: после длительного периода религиозной реакции византийское искусство совершенно лишилось одного измерения. Скульптура была отставлена в сторону. Это, наверное, не должно вызывать у нас особого удивления: вторая заповедь звучит достаточно определенно. Тем не менее это повод для большого сожаления. Если бы Византия продолжала создавать скульпторов и резчиков по дереву, равных по своему таланту византийским художникам и мастерам мозаики, то мир, несомненно, обогатился бы новыми шедеврами.

Вскоре после восстановления иконопочитательства логофету Феоктисту удалось выжить из высшего эшелона власти двух своих конкурентов, и на протяжении следующих тринадцати лет он наряду с Феодорой фактически правил страной. Феоктист являл собой необычнейшее сочетание разнородных компонентов — так, он был патрикием и в то же время евнухом. Но главное, что, будучи человеком высокой культуры, он посвящал много времени и усилий повышению образовательного уровня в столице, который уже намного превосходил образовательные стандарты на Западе. Финансовая политика Феоктиста давала особенно блестящие результаты: золото продолжало притекать в имперскую казну в количествах не меньших, чем во времена Феофила, — по причинам, столь же непроясненным. Успех сопутствовал ему и в военной сфере. Экспедиция Феоктиста против сарацин на Крите привела к отвоеванию этого острова для Византии, а в мае 853 г. византийский флот неожиданно появился вблизи города Дамьетта в дельте Нила — там византийцы подожгли все сарацинские суда в гавани, уничтожили оружейный склад и вернулись с большим количеством пленных.

За что следует осудить Феоктиста и императрицу, так это за преследование павликиан. Сия в основе своей безвредная христианская секта отвергала не только священные образы, но и ряд христианских таинств, таких как крещение, венчание и причащение, а также знак креста, весь Ветхий Завет и значительную часть Нового, и вдобавок всю церковную иерархию. Вышло постановление, в котором содержалось требование к павликианам отказаться от своих ошибок под страхом смерти, после чего была снаряжена масштабная военная экспедиция для исполнения указа. В результате казнили 100 000 человек — их вешали, топили, рубили мечом и даже распинали. Все их имущество и земли были конфискованы государством. Те, кому удалось уцелеть в этой бойне, искали прибежища за границами империи — у Омара ибн Абдуллы, эмира Малатьи. Предоставленные самим себе, павликиане, для которых были характерны глубокая набожность и строгая дисциплина, могли бы стать мощным бастионом на пути сарацин; вместо этого их толкнули в объятия халифата.

Между тем подрастал Михаил III — и, возможно даже, слишком быстро. В 855 г., когда ему исполнилось пятнадцать лет, у него появилась любовница, но Феодора принудила Михаила дать ей отставку — в пользу некоей Евдокии Декаполитана, которая не вызывала у принца никакого интереса. И хотя Михаил повиновался без малейших возражений, подавленное чувство обиды могло впоследствии заставить его сочувствовать заговору, который привел к низложению Феодоры. Брат императрицы Варда, отстраненный Феоктистом с помощью хитроумной тактики, вытеснил его из большой политики в 843 г.; в течение двенадцати лет он ждал своего шанса. При содействии верховного управляющего императорским двором Дамиана Варда легко убедил Михаила в том, что его мать и Феоктист намерены держаться за власть и любая попытка Михаила самому утвердиться в роли лидера страны окажется для него гибельной. Уверившись в поддержке Михаила, Варда действовал быстро. 20 ноября 855 г., когда Феоктист прогуливался по дворцу, на логофета напали Варда и группа офицеров из его окружения. Феоктиста быстро скрутили и затолкали в скилу — маленький вестибюль, который вел прямо на ипподром. Михаил лично отдал приказ убить его, и логофета проткнули мечом.