Читать интересную книгу Журавль в небе - Ирина Волчок

Она перевела дух, чувствуя, что сжатого изложения не получается, еще чуть-чуть — и получится откровенная истерика, которая никому не может понравиться. Недаром, наверное, он так долго молчит.

— Я адреса не помню, — наконец сказал Евгений. — И друзей у меня там никаких нет. Так, случайный знакомый один был когда-то, но я даже не знаю, работает он там до сих пор или нет. Но я попробую что-нибудь узнать. Ты дня через три-четыре позвони. Сейчас я очень занят, а дня через три-четыре постараюсь этот вопрос решить. Или через неделю.

Тамара осторожно положила трубку и долго сидела, боясь пошевелиться. Наверное, потребовалась бы целая бочка новокаина, чтобы заглушить эту боль. Целое море новокаина. Нырнуть в море новокаина, утонуть в нем — и тогда не будет так больно и так страшно.

В кухню заглянул Николай, глянул на телефон, который так и стоял у нее на коленях, спросил осторожно:

— Ты сегодня на работу не пойдешь?

— Попозже, — вяло отозвалась она. — А ты?

— У меня же отпуск. Забыла? — Николай прошел к плите, поставил чайник на огонь, полез в холодильник.

— Забыла, — равнодушно сказала она.

— Я специально отпуск взял сейчас, — не-торопливо говорил Николай, выставляя на стол чашки и тарелки. — Если Аню в больницу положат — ты на два фронта разрываться начнешь. Так я чем-то помогу, пока отпуск… Может, и ты возьмешь? Хотя бы несколько дней. У Ани до больницы еще больше недели, у Натуськи каникулы… Пожили бы все вместе хоть несколько дней. Отдохнули бы. Погода не очень, а то и за город можно. Ну, ничего, можно и в городе что-нибудь придумать. Театр там, или выставка какая… Анин Олег послезавтра приезжает, у него машина, он нас покатает где-нибудь… Том, поставь телефон на место. Зачем он тебе?

— Незачем, — так же равнодушно согласилась она, неловко шевельнувшись. Телефон грохнулся, и она безучастно смотрела, как Николай подбирает с пола развалившийся на части аппарат и все еще пиликающую трубку.

— Черт с ним, — приговаривал он, выдергивая шнур из розетки и складывая осколки в мусорное ведро. — Бьется — это к счастью. К тому же его давно пора заменить. Сколько он у нас? Лет двадцать? Двадцать пять? Ну все, успокойся. Девочки уже встали. Ждут, когда мы их завтракать позовем. Давайте-ка все вместе посидим, поговорим, поедим, подумаем, чем потом займемся.

Она боролась с глухим раздражением, которое вызывало сейчас абсолютно все, — и его не очень умелая хозяйственная возня, и этот успокаивающий тон, и нескончаемый поток слов, каких-то бессмысленных, необязательных, неуместных слов… Он за всю жизнь, кажется, столько не говорил. Вот и молчал бы дальше. У него это хорошо получается. А то надо же такое выдать: подумаем, чем потом займемся! О чем тут думать?! Как будто у нее есть выбор. Как будто ей можно заниматься хоть чем-нибудь, кроме Анны… Кроме болезни Анны.

— Привет, — весело сказала Анна, входя в кухню. — Чего это вы нас не зовете? Сами все съели? Нет? Это хорошо. А то ужас как кушать хочется!

Тамара смотрела на дочь и чувствовала, как в душе тает страх, как успокаивается сердце и светлеет в голове. Анна совершенно не была похожа на больную. Разве могут болеть такие юные, красивые, румяные, ясноглазые, веселые? Все будет хорошо, все обойдется, может быть, это вообще какая-нибудь ошибка, врачи чего-то не поняли, перепутали, с ними это бывает… Она, Тамара, сама тому живой пример! Вполне живой, живой-здоровый, а ведь ей тоже не так уж давно ставили поганый диагноз. Все врачи, кроме той молоденькой девчонки, которая в силу своей молодости нахально не соглашалась с мнением признанных авторитетов, дай Бог ей здоровья. Надо ей Анну показать, вот что надо сделать.

— А давайте мы в столовую переползем, а? — весело говорила Анна, непринужденно отбирая у матери только что прикуренную сигарету и безжалостно ломая ее в пепельнице. — А то тут некоторые накурили, как не знаю кто. Не кухня, а химическое производство. Да и тесновато тут будет, раз уж мы все вместе собрались. Натка! Ты там не утонула? Вылезай давай! Ишь, аристократов развелось — по два раза в день ванну принимать!

— А тебе жалко? — появилась Натуська, тоже красивая, румяная, веселая, с мокрыми волосами, торчащими в разные стороны, и в старом Тамарином халате, который ей был откровенно мал. — Может, потом горячей воды не будет! И что тогда — весь день ходить немытая, как бомжиха?

— А я зна-а-аю, куда шампуни деваются, — начала Анна, принюхиваясь к плотному облаку аромата вокруг сестры. — Я все думаю: что же это такое? Только принесу — на следующий день две капли на донышке! А ты просто шампунь водой не разводишь, да? Ты его в чистом виде, без посторонних примесей, да?

Тамара, потихоньку улыбаясь, слушала привычную болтовню дочерей, любовалась их розовыми мордашками, каждым шагом, каждым движением, каждым взглядом. Все было как всегда. Анна ничего не боялась и ни о чем плохом не думала, Натка, казалось, нисколько не тревожилась за сестру и была, как всегда, преисполнена долговременных планов, чем бы у нее поживиться, а на ближайшее время обе они планировали поход по магазинам — надо ведь уже и о мебели подумать! Не говоря уж о предстоящей свадьбе Анны. До нее полтора месяца, а платья еще нет! О чем хоть мы думаем?

И правда, о чем хоть они думают? Девочки думают о правильных вещах — о шампуне, платье, свадьбе, мебели, новоселье… О глупостях и о важном, но в любом случае — о жизни, о будущем. А она думает о всяких ужасах, которых, может быть, еще и не будет вовсе. По крайней мере, она сделает все, чтобы не было. Черт с ним, она позвонит опять через три дня. Может быть, за это время он вспомнит, как Анна каждый день бегала к нему в кардиологию с кастрюльками и авоськами. А пока он вспоминает, надо самой попробовать найти координаты этой клиники. И показать Анну другим врачам. И на-верное, все-таки взять отпуск хотя бы на недельку. И, так уж и быть, поездить с девчонками по магазинам — и мебель, и свадебное платье действительно пора присматривать, а всей толпой смотреть удобней. Когда еще выпадет такая возможность — побыть несколько дней всем вместе, не отвлекаясь на всякую ерунду вроде работы и учебы? Да еще и поразвлекаться как следует — перемерить все платья и туфли, которые попадутся на их пути, пересидеть на всех диванах и креслах в мебельных салонах, похлопать дверцами всех шкафов, помять в пальцах все образцы штор, позвенеть хрустальными подвесками всех светильников, показать язык своему отражению во всех зеркалах… Это будет большим семейным праздником.

Примерно так все и получилось. Ну, почти все. Совсем отвлечься от работы, даже на несколько дней, она все-таки не могла. Ее фирма — ее собственная фирма! — родилась совсем недавно, и по праву всех новорожденных требовала постоянной заботы, защиты и присмотра. Хорошо хоть — прикармливать не приходилось, потому что ее новорожденная фирма «Твой дом» была, строго говоря, структурным подразделением «Стройинвеста» Юрия Семеновича. Это он помог создать из подразделения самостоятельную фирму со своим именем, счетом и штатом. Впрочем, треть штата была общей — все-таки обе фирмы занимались одним делом, работали друг на друга и были тесно связаны и общими интересами, и взаимными обязательствами. Дела в «Твоем доме» с самого начала пошли очень хорошо, Тамара этим страшно гордилась, ждала очередного приезда Юрия Семеновича с нетерпением — не только отчитаться, но и похвастаться. Она не могла допустить ни одной ошибки, даже самой маленькой. Только трудовые победы! Пусть он увидит, что не ошибся в ней. Поэтому даже в эти нервные дни она каждый день бывала на работе — хотя бы три-четыре часа. Эти часы она работала как одержимая и успевала сделать все, что нужно, потому что не могла, не имела права оставлять что-то «на потом». Она до сих пор не знала, что будет потом. Каждый день начинался и заканчивался поисками координатов клиники, где лечили без операции. Ей помогали несколько человек, обзванивали всех, кого могли, облазили весь Интернет, настригли из разных газет кучу объявлений — и на второй день все-таки нашли два каких-то медицинских центра, рекламирующих новую методику удаления камней из желчного пузыря без хирургического вмешательства. Тамара с рекламами этих медцентров понеслась к местным специалистам, те стали вызванивать коллег из Москвы, и на третий день коллеги доложили: обоим медцентрам без году неделя, в штатах — по два человека, зарегистрированы как народные целители, лечат липовым отваром и мановением руки, никаких достоверных данных о чудесных исцелениях нет.