- Чарити, ваше высочество. Вы можете называть меня по имени. В конце концов, мы скоро обвенчаемся.
Уголки губ Рамиро дрогнули, как будто он собирался улыбнуться - и нет, не получилось.
- Хорошо, Чарити. Конечно. Я… немного позабыл обо всем в связи с этими событиями. Вы же зовите меня Рамиро, так?
- Так, - согласилась она.
Принц подвел ее к креслу и усадил.
- Вы чего-нибудь желаете? Возможно, вина и фруктов?
- Вообще-то я хотела кое-что предложить. Нам предстоит стать супругами, а мы едва видимся с вами. - Чарити комкала платочек - очень волновалась. - Это возможно как-то исправить?
Принц красноречиво оглянулся на заваленный бумагами стол.
- Видите ли… Сейчас, в связи со смертью отца и моим назначением на престол, я погребен под лавиной законов, проектов и финансовых ведомостей.
- Но вы можете отужинать со мной? Например, сегодня, на южной террасе?
- Ах, так вы разведали террасу! - Его голос слегка потеплел. - Что ж, хорошо. Пожалуй, это будет правильно. Искренне прошу извинить меня за то, что уделяю вам так мало внимания. Через час?
- Да, Рамиро. Через час будет прекрасно.
- Отлично, тогда встретимся там.
Он проводил ее до дверей, и Чарити вышла, окрыленная надеждой.
Чарити постаралась, чтобы все было сделано как надо. Велела подать говядину, ее готовили здесь по-особенному, с местными травами, и вино, которое посоветовал Лоренсо. Этот вездесущий человек заглянул к девушке, когда она отдавала слуге распоряжения насчет ужина, и дал несколько ценных советов. В результате стол бы сервирован выше всяких похвал.
Когда Чарити, в очередном белом платье, которые ей успели изрядно надоесть, но которые пока было не на что сменить (Леокадия не подчинялась моде незамужних женщин носить светлые тона, но Леокадия являлась принцессой - а что позволено иностранной невесте принца, Чарити не знала), вышла на террасу, Рамиро уже ждал ее. Он поднялся навстречу и приветствовал невесту легким поклоном. Бесшумные слуги казались тенями на каменных стенах, и Чарити вскоре перестала замечать, что тут есть кто-то, кроме нее и принца.
Солнце садилось в море с другой стороны острова, однако яркие косые лучи все еще освещали террасу. В огромном замковом саду, который Чарити еще даже не начала изучать, пели птицы. Как странно, птицы в сердце города… В Лондоне этого не услышишь. Там даже из Гайд-парка всех пичуг давно распугали.
Рамиро выглядел менее напряженным, чем час назад в кабинете. Он начал беседу с общих тем - поинтересовался, как Чарити нравится остров и чему она научилась за это время, - и беседа становилась все свободней и свободней. Чарити посетовала, что пока еще толком не видела Маравийосы, на что Рамиро заметил, что теперь у нее будет много времени на это.
- Вы увидите собор Святого Павла, это точно. Нас обвенчают там.
При мысли о том, что меньше чем через месяц она станет женой Рамиро, Чарити замерла.
- В Лондоне тоже есть собор Святого Павла.
- Наш не хуже лондонского. Средневековые фрески, витражи немыслимой ценности…
- Вряд ли в день свадьбы мне будет до витражей.
- Вас так замучают подготовкой к ней и примерками платья? - Рамиро наконец улыбнулся. Он сейчас снова напоминал того принца, с которым Чарити познакомилась во Флоренции.
- Я хочу, чтобы в этот день витражи были… не самым главным.
Как заговорить о том, что ее тревожит? Как намекнуть ему, что он может сказать ей о любви - если любовь есть, конечно, если Чарити и отец не выдумали все? Нет, отец не мог ей солгать. Он был так рад, что принц влюблен в Чарити и просит ее руки… Это всего лишь неловкость, которая неизбежно возникает в подобных ситуациях. Это пройдет.
- Вы волнуетесь? - внезапно поинтересовался принц.
Чарити взглянула на него - он сидел, откинувшись на спинку кресла, и перекатывал в ладонях бокал с вином. Девушка заметила, что ест Рамиро очень мало и весьма равнодушно. Может, поэтому он такой худой.
- Вы не доели мясо, а оно восхитительно.
- Вы не ответили.
- Конечно, я волнуюсь. Это новая страна для меня, а мне предстоит стать королевой. Я изо всех сил стараюсь все выучить, но иногда мне кажется, что всей моей жизни на это не хватит.
- Ну что вы, - возразил Рамиро, - вам хватит жизни.
- Вы старше и опытнее меня, вы родились здесь, вам легче рассуждать.
- Сколько вам лет, Чарити? - внезапно спросил он.
- Двадцать три. Мне исполнилось двадцать три в начале марта. Поездка в Италию была одним из подарков отца.
Рамиро усмехнулся.
- Тогда вы немного ошиблись. Я не старше вас, а младше. Мне двадцать два.
Чарити застыла, глупо приоткрыв рот.
- Вы шутите, - пробормотала она.
- Нет. Я родился в январе. Мне сейчас двадцать два - а двадцать три будет только в следующем году. - Рамиро явно развеселился, наблюдая ее изумление. - Марко - мой младший брат, ему двадцать. А Леокадия - старшая сестра, ей двадцать пять. Вы обманулись. Многие обманываются, я выгляжу старше своих лет. Но, наверное, это к лучшему.
Чарити медленно покачала головой, отказываясь верить. Хотя… почему нет? Принц просто всю свою жизнь непрерывно учился и работал, Марко ведь говорил, что брат весьма жаден до знаний. Это накладывает определенный отпечаток. И смерть отца определенно сделала Рамиро старше.
Сколько же всего ей еще предстоит узнать о нем!
- Наверное, мне стоит рассказать вам о моей семье побольше, чтобы вы разбирались в происходящем, - сказал принц и приступил к делу.
Он рассказал об отце - спокойно и отстраненно, и все же Чарити уловила в его словах тщательно спрятанную боль. Об отце, который очень любил свою страну, но оказался несколько… рассеян.
О мачехе, которая влюбилась в Альваро, еще будучи замужем за Эстебаном.
О брате, думающем в основном об увеселениях и избегающем власти, как черт ладана.
И о сестре.
Вот тут Чарити задумалась. Когда Рамиро говорил о Леокадии, его лицо смягчилось, голос зазвучал по-другому… Непохоже на невинные братские чувства. Чарити не хотелось думать, что между Рамиро и Леокадией есть нечто большее, чем просто дружба и сильнейшая родственная привязанность, однако некий намек на это она уловила. И ей сделалось неприятно. Еще бы! Леокадия - гораздо эффектнее, чем бледная англичанка, и она выросла вместе с Рамиро, знает его вкусы и привычки.
Однако сдаваться Чарити не собиралась.
Глава 23
Случай побеседовать с Леокадией выдался через несколько дней. Девушки виделись чаще, Леокадия продолжала наставлять чужестранку в вопросах этикета, однако откровенного разговора между ними не получалось. Леокадия даже не думала посвящать англичанку в тонкости взаимоотношений в семье Домингос, как это сделал Рамиро, рассказав несколько секретов, которые, по его мнению, Чарити непременно следовало знать. Тот разговор на южной террасе многое изменил: теперь уже Чарити не казалось, что принц намеренно обходит ее вниманием. Просто он занят. Кошмарно занят. Ничего, это не будет продолжаться вечно. Чарити станет королевой и должна будет взять на себя часть обязанностей, разделить ношу. Это казалось ей таким же естественным, как дыхание, и она уже начала догадываться, что необходимо сделать. И приступила к рытью подкопа в этом направлении.