— Есть одна! — закричал Карик.
— Это ещё не все! — сказал Иван Гермогенович. — Подождите, то ли ещё с ней будет.
Через некоторое время профессор и ребята опять подошли к баррикаде.
На площадке перед пещерой валялось уже несколько мух. Одни из них были ещё живы и шевелились, другие лежали, растопырив крылья, уткнувшись головой в песок. Они были покрыты чем-то белым, точно инеем, а у мухи, которая лежала возле бочки, вырос из брюха длинный, тонкий хлыст с круглой шляпой на конце.
— Что это у неё? — спросила Валя. — Смотрите, на гриб похоже!
— Да это и есть грибок эмпуза.
Вдруг шляпка грибка отвалилась и упала на землю.
— Новая эмпуза созрела! — сказал Иван Гермогенович.
— Какое смешное слово — эмпуза! — фыркнула Валя.
— Разве смешное? А вот мне оно никогда не казалось смешным… С эмпузой я давно вожусь. Это мой старый знакомый. Грибок-паразит… Один из полезнейших для человека грибков… Он убивает мух… Вот эта новая эмпуза, которая упала сейчас на землю, разорвётся, как только к ней подойдёт поближе муха, и осыплет её осколками-семенами; семена прорастут, убьют муху и выбросят на погибель другим мухам новую бомбу-грибок.
— А если мухи не подойдут?
— Тогда эмпуза не разорвётся!
— Ну, а если не муха подойдёт, а пчела, — разорвётся эмпуза или нет?
— Нет, не разорвётся.
— Значит, в пчёл они не стреляют, эти эмпузы?
— Эти нет. Но у пчелы есть тоже свой грибок-паразит. Он попадает в соты и портит их. Ну, конечно, такие грибки не полезны, а даже очень-очень вредны.
«Хлоп!» — треснуло что-то на площадке. Профессор высунул голову и сказал:
— Ещё пяток мух готов! Скоро и они протянут ноги.
И действительно, вскоре вся площадка покрылась мушиными трупами.
Путь к озеру был свободен.
После обеда Иван Гермогенович решил сходить на берег посмотреть славный «Карабус». На месте ли он? Не сорвало ли его ветром? Не повалило ли набок?
Иван Гермогенович собрал ворох паутинных верёвок, взвалил верёвки на плечи и, сунув за пояс острый камень, направился к выходу.
— Ну, Валя, пошли! Ты, надеюсь, поможешь мне?
— Конечно, помогу, если только…
— Если только — что?…
— Если на площадке нет ни одной мухи…
— Нет и не будет! — ответил Иван Гермогенович.
— А новые? Не прилетят?
— Ни в коем случае. А если даже и прилетят, то погибнут тотчас же. Ведь наша площадка теперь заминирована эмпузой.
Успокоенная Валя двинулась к выходу.
— А я? — вскочил с матраца Карик.
— А ты лежи! Поправляйся! Мы и сегодня без тебя справимся.
— Без меня? — возмутился Карик. — Да знаете ли вы, что такое грот-мачта? А что такое бизань? А кливер? А шкоты? А брамсели?
— Ну, ну, — усмехнулся профессор, — смотрите, какой волк морской!
— И не волк, и не морской, а в кораблях кое-что понимаю! — с гордостью ответил Карик, который слышал все эти морские названия от одного знакомого моряка.
Профессор махнул рукой:
— Ну, если так, идём! Ничего не поделаешь. Только осторожней, не повреди больную ногу.
Путешественники вышли из пещеры.
— Настоящее мамаево побоище! — сказал Иван Гермогенович, пробираясь между мёртвыми мухами.
Валя старательно обходила трупы, искоса поглядывая на них. Хотя мухи были мёртвые, но… всё-таки уж лучше держаться от них подальше.
— Стойте! — закричал вдруг Карик. Профессор и Валя быстро оглянулись. Карик стоял около большой мухи, которая лежала, широко раскинув крылья.
— Что ты, Карик?
— Смотрите, — ответил Карик, приподнимая обеими руками прозрачное крыло мухи. — Парус! Понимаете?
— Понимаю! Конечно, понимаю! — обрадовался Иван Гермогенович.
Он подошёл к мухе и, пошевелив её гремящее крыло, сказал:
— Прекрасный выйдет парус! Воспользуемся!
Вытащив из-за пояса острый камень, профессор взобрался на муху и сильным ударом отсек крыло. Крыло упало к ногам Карика.
— Одного мало, — сказал Карик, поднимая и рассматривая его. — Этого хватит только на кливер. А нам ведь нужны паруса и для грот-мачты.
— Что ж, можно и для грот-мачты, — сказал профессор.
И принялся ловко отсекать острым камнем гремящие крылья и сбрасывать вниз. Ребята складывали их в кучу. Наконец Карик сказал:
— Пожалуй, хватит!
Они уложили крылья стопкой одно на другое, как укладывают листовое железо.
Профессор привязал к самому нижнему крылу верёвку и, перекинув её через плечо, потянул за собой тяжёлый груз к берегу.
— Вот видите, — говорил весело Карик, придерживая крылья руками, — уж я-то знаю, какие паруса нужны. Я как только увидел эти крылья, так сразу понял, что с ними надо делать!
— Ладно, ладно! — посмеивался Иван Гермогенович. — Расхвастался! Придерживай-ка получше крылья, не то мы растеряем половину по дороге.
С большим трудом путешественники дотащили тяжёлую кладь до берега.
В тихой гавани покачивался на приколе славный «Карабус».
Его изогнутый нос отражался в тихой, спокойной синей воде. Низкие борта лежали почти на одном уровне с поверхностью озера. Вокруг высокой мачты стояли белые бочки с мёдом.
— Настоящий корабль, — сказал Карик, — только парусов не хватает.
— А вот сейчас и паруса будут! — отозвался Иван Гермогенович.
Перетащив мушиные крылья на корабль, путешественники приступили к его оснастке.
Карик взобрался на мачту.
— А ну-ка, давайте сюда крылья и верёвки! — крикнул он сверху.
Работа закипела.
Профессор подавал Карику крылья, а Карик привязывал их к мачте одно над другим, и скоро грот-мачта покрылась прозрачными парусами-крыльями.
В крыльях зашумел ветер. Паруса «Карабуса» задрожали. И вдруг кол, на который была накинута верёвка, затрещал и переломился.
— Ой! — крикнула Валя.
Иван Гермогенович, не говоря ни слова, прыгнул в воду.
— Что случилось? — спросил сверху Карик. Но ему никто не ответил. Просунув голову между крыльями, он увидел профессора, который стоял по пояс в воде и, побагровев от натуги, подтягивал корабль к берегу.
— Отвязалась? — спросил Карик.
— Да нет! Это оса перегрызла кол!
От удивления Карик даже сполз с мачты на палубу.
— Оса? — спросил он. — Что же она, дура, что ли, чтобы палки есть?
— Вовсе нет, — сказал Иван Гермогенович, наматывая пойманную верёвку на толстый пень. — Палок оса не ест, но они нужны ей для приготовления бумаги, а бумага нужна осам для постройки гнезда.
Валя широко открыла глаза:
— Осы умеют делать бумагу?
— Да… Они, кстати, и человека научили делать бумагу из древесины, — ответил Иван Гермогенович и прочёл ребятам целую лекцию об осах, о древесине, о старинных, давно забытых открытиях. — Было время, — рассказывал Иван Гермогенович, — когда бумагу приготовляли из одних только тряпок. Но шведский учёный Яков-Христиан Шефер, который жил в восемнадцатом веке, исследуя жизнь насекомых, научился у них делать бумагу из древесины. Рассматривая однажды гнездо осы, он заметил, что оно сделано из материала, который похож на бристольский картон. Он проследил за работой ос. И тут Христиан Шефер обнаружил, что осы жуют кусочки древесины и приготовляют из неё отличную бумагу. Но в то время на открытие Шефера никто не обратил внимания. Прошло ещё пятьдесят лет. Другой учёный, Келлер, напомнил людям про открытие Шефера, и напомнил как раз кстати. В бумаге в то время уже сильно нуждались, а тряпок не хватало… Попробовали делать бумагу, как делают её осы, из древесины… Сначала ничего не выходило, но потом дело наладилось. С тех пор почти вся бумага изготовляется исключительно из древесины.
— А зачем же осы делают бумагу? — спросила Валя. — Разве оса эвмена из бумаги сделала кувшин, в котором мы сидели?
— Ну, так то была оса эвмена. А ведь кроме осы эвмены есть ещё двадцать тысяч видов других ос. И все они по-разному строят свои гнезда. И по форме разные и по размерам. Оса амазонская полибия, например, строит гнезда величиной с человеческий рост. Эти огромные гнезда висят на деревьях, словно корзины с ручками. А вот оса ординер имеет гнездо величиной с куриное яйцо. Есть осы, которые строят свои гнезда наподобие трубчатых камер. Осы полисты строят свои гнезда прямо под открытым небом, без «крыши». Есть осы, строящие гнезда на деревьях, а есть немало и подземных ос.
— Ну, хорошо, — сказал Карик, — они делают бумагу. Но не такую же хорошую, какую делают люди?
— Напрасно так думаешь. Многие осы приготовляют бумагу лучше человека. Бумага осы не боится ни снега, ни дождей, не рвётся от ветра. Вот если станешь энтомологом — попробуй разгадать секрет приготовления бумаги осами. Такая бумага будет очень полезной людям. А ты о чём задумалась, Валя?
— Я думаю, как бы поскорее уйти отсюда. Если они уже грызут наш причал, значит, они где-то недалеко от нас. Я боюсь их. Пойдёмте домой!
— Ну что ж, — сказал Иван Гермогенович, — домой так домой. Пошли!
И путешественники вернулись в свою пещеру.