Читать интересную книгу Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги - Росс Макдональд

— У вас есть пропуск?

— Доктор Спонти просил меня приехать. Я — Арчер.

— Совершенно верно, в моем списке ваше имя есть.

Он достал из внутреннего кармана куртки машинописный лист и помахал им с таким видом, будто чрезвычайно гордился своей грамотностью.

— Вы можете поставить машину на стоянку перед административным корпусом. Служебный кабинет доктора Спонти справа внутри здания.

Он указал на оштукатуренное здание, стоящее в сотне метров дальше по дороге.

Я поблагодарил его. Он было похромал обратно к будке, но споткнулся и хлопнул себя по ноге.

— Проклятое колено! И первая мировая война!

— Вы не выглядите настолько старым…

— Я и в самом деле не стар. Мне было пятнадцать, когда я записался, сказав им, что мне восемнадцать. Некоторые здешние ребята, — добавил он, оглянувшись, — тоже могли бы отведать огоньку.

Нигде не было видно, однако, ни одного мальчика. Постройки школы, просторно рассыпанные среди голых полей и редких эвкалиптовых рощиц, стояли под серым небом, словно недостроенный город.

— Вам знаком такой мальчик, Хиллман? — спросил я сторожа.

— Я слышал о нем. Он доставил много хлопот. Взбудоражил весь Восточный корпус, прежде чем убраться отсюда. Патч…

— Кто это — Патч?

— Мистер Патч, — сказал он невыразительно, — надзиратель в Восточном корпусе. Он живет с детьми, и для его нервов это сущий ад! Ему можно посочувствовать.

— А что же наделал молодой Хиллман?

— По словам Патча, пытался поднять бунт. Он утверждал, что дети в школе имеют те же гражданские права, что и любой человек. Это неверно. Они ведь несовершеннолетние, и, кроме того, большинство из них сумасшедшие, бы не поверили бы тому, что я повидал за четырнадцать лет, проведенных у этих ворот.

— Томми Хиллман вышел через ворота?

— Что вы! Он убежал через забор. Прорезал перегородку в общей спальне и скрылся.

— Позапрошлой ночью?

— Да. Он, верно, сейчас уже дома.

Но именно потому я и приехал сюда, что его не было дома.

Доктор Спонти, должно быть, видел, как я ставил машину. Он ждал меня перед дверью своего кабинета со стаканом сока в одной руке и диетической вафлей в другой. Положив вафлю в рот, он пожал мне руку.

— Рад вас видеть.

Он был темноволосый, румяный и полный; взгляд его, выражавший отчаяние человека, вынужденного сгонять вес, был неустойчив, и я предположил, что он эмоционален, но научился держать свои чувства под контролем. Старомодный дорогой темный костюм сидел на нем немного свободно. Рука мягкая и небольшая.

Доктор Спонти напомнил мне знакомых специалистов по похоронным делам. Даже его кабинет с темной, красного дерева мебелью и серым светом в окне имел похоронный вид, словно вся школа во главе с директором носила постоянный траур по своим учащимся.

— Садитесь, — сказал он с оттенком меланхолии. — Я уже говорил вам по телефону, что у нас есть одна проблема. Очень хотелось бы решить ее с вашей помощью, и как можно быстрее. Обычно мы не приглашаем частных детективов для того, чтобы — ах! — вернуть домой наших исчезнувших детей. Но это, я боюсь, особый случай.

— Что же делает его особым?

Спонти отпил из стакана сок и облизнул мокрые губы кончиком языка.

— Прошу прощения. Разрешите предложить вам ленч?

— Нет, благодарю.

— Я не имею в виду это! — Он раздраженно поболтал сок в стакане. — Я могу прислать что-нибудь горячее из нашей столовой. Сегодня в меню телячья отбивная.

— Нет, благодарю. Займемся сразу делом. Мне нужно получить от вас необходимую информацию, чтобы приступить к работе. Почему вы вызвали меня разыскивать Томми Хиллмана? У вас, должно быть, много беглецов?

— Не так уж много! Не подумайте! Большинство наших мальчиков со временем приживаются в школе. Нами составлена для них богатая и разнообразная программа. Но Томми Хиллман пробыл здесь меньше недели и не проявил особого желания подчиняться правилам. Он очень трудный молодой человек.

— И это именно то, что делает случай особенным?

— Мистер Арчер, я буду с вами искренен, — сказал он нерешительно. — Для школы ситуация довольно неприятная. Я взял Тома Хиллмана вопреки моему откровенному нежеланию, совершенно не зная всей его истории, просто потому, что его отец очень настаивал. А сейчас Ральф Хиллман обвинил нас в исчезновении сына. Хиллман угрожает возбудить уголовное дело, если его сыну будет причинен какой-нибудь вред. Представляете, какие это доставит нам неприятности. — И он добавил почти самому себе: — Патч действительно был в затруднении.

— Что сделал Патч?

— Боюсь, что он проявил излишнюю горячность. Но в этом я обвинил его только как человек человека. Вам лучше побеседовать с самим Патчем. Он вам расскажет обо всех деталях — ах! — побега Тома.

— Я поговорю с ним позже. Не могли бы вы мне рассказать побольше о прошлом мальчика?

— Не так много, как вам хотелось бы. Мы просим семьи или их врачей давать детальную медицинскую историю всех поступающих к нам ребят. Мистер Хиллман обещал написать такую историю, но так этого и не сделал. Мистер Хиллман очень гордый и очень сердитый человек.

— Он богат?

— Я точно не знаю. Хотя, конечно, родители наших детей в большинстве своем состоятельные люди, — добавил он с едва заметной самодовольной улыбкой.

— Мне хотелось бы повидаться с Хиллманом. Он живет в городе?

— Да, но, пожалуйста, не стремитесь увидеть его. Во всяком случае, сегодня. Он только что опять звонил мне, и этот разговор еще больше его возбудил.

Спонти встал из-за стола и подошел к окну, выходящему на стоянку. Я последовал за ним. В воздухе висел унылый дождь.

— Все-таки мне нужно подробное описание мальчика и всего, что касается его привычек…

— Патч будет для вас более полезен, чем я. Он ежедневно был с мальчиком. А о главе тамошнего семейства, миссис Маллоу, могу сказать — она очень внимательный воспитатель.

— Будем надеяться, что так оно и есть.

Спонти начал раздражать меня. Казалось, он чувствовал, что чем меньше он скажет мне об исчезнувшем мальчике, тем менее реальным будет выглядеть его исчезновение.

— Сколько ему лет? И есть ли точные данные о нем? — спросил я холодно и четко.

В глазах Спонти мелькнула злость, и его обвислые щеки покрылись бледными пятнами.

— Я возражаю против подобного тона.

— Это ваше право. Сколько лет Тому Хиллману?

— Семнадцать.

— У вас есть его фотография?

— Семья не дала нам ничего, хотя мы, в соответствии с заведенным порядком, всегда просим фотографию. Но могу рассказать, как он выглядит. Вполне приличный и приятный на вид парень, если не принимать во внимание всегда угрюмое выражение его лица. Очень высокий, около шести футов, выглядит старше своих лет.

— Глаза?

— Темно-синие, я думаю. Волосы — темный блондин. В облике что-то орлиное. Очень характерные черты, как у его отца.

— Особые приметы?

Он пожал плечами:

— Я не знаю ни одной.

— Почему его привезли сюда?

— Для лечения, конечно. Но он пробыл здесь недостаточно для того, чтобы это пошло на пользу.

— Что с ним? Вы говорили, что он был трудным, но это годится лишь для общего описания.

— Сложно сказать, что вообще беспокоит этих мальчиков, повергая их в своеобразную «юношескую лихорадку». Часто мы помогаем им, даже не зная как и от чего. Во всяком случае — сам я не медик.

— Я думал, вы им были.

— У нас в штате, конечно, есть медики, и общего профиля, и психиатр, хотя вряд ли будет много пользы от разговора с ними. Я сомневаюсь, успел ли Том вообще встретиться со своим терапевтом, но, вне всякого сомнения, он был неуравновешенным…

— Каким?

— Неуравновешенным эмоционально. Ускользающим из-под контроля. Он уже встал на плохой путь, когда отец привез его сюда. Мы давали ему транквилизаторы, но это не всегда приводило к одинаковым результатам.

— Он доставил вам много хлопот?

— Да. Честно говоря, я сомневаюсь, примем ли мы его вновь, если он найдется!

— Но вы нанимаете меня, чтобы найти его?!

— У меня нет выбора.

Мы обсудили денежные дела, и он выдал мне чек. Затем я пошел по дороге к Восточному корпусу. Но прежде чем войти туда и увидеться с мистером Патчем, я повернулся и взглянул на холмы, которыми вдалеке кончалась долина. Из-за низких облаков они вырисовывались неясно, словно полузабытые лица. Одинокая голубая цапля поднялась с края болота и полетела к холмам…

Глава 2

Восточный корпус был вытянутым оштукатуренным зданием, внешний вид которого никак не вязался с окружающим пейзажем. Высокие узкие окна закрывались наглухо и создавали ощущение унылой безликости. Возможно, все-таки это была тюрьма, хотя и замаскированная. Остролистый кустарник, окружавший лужайку перед зданием, более напоминал ограду, чем зеленые насаждения. Трава казалась неживой даже под дождем.