Читать интересную книгу Город холодных руин - Марк Ньютон

– Если вы будете так себя вести, то и сами станете бандитом вроде него. Понимаете, командир?

– Что?

– Мы здесь, чтобы защищать граждан империи, а не убивать их. Вы здесь не для того, чтобы драться на кулаках с бандитами. Вы же ночной гвардеец.

– Да, рядовой, я веду себя не как герой, это ясно. – Частые глубокие вдохи. – А вы что тут делаете?

– Услышали, что вы попали в беду.

Бринд молча смотрел на то, как его люди выстроили защитную стену между ним и бандитами, и изо всех сил старался не поддаться эмоциям, видя их поддержку.

Малум, вытирая разбитый рот, подволакивая ноги, вернулся к своим бандитам и скрылся среди них. Как два враждебных племени, гвардейцы и бандиты глядели друг на друга с разных концов двора.

И вдруг где-то в цитадели тревожно забухал колокол. Бринд сразу понял, что означает этот набат.

Забыв о Малуме, он бегом повел своих людей назад, к казармам, через пустынные и холодные улицы города. На бегу к ним присоединись еще солдаты, драгуны, их было человек двадцать, и они тоже во весь дух неслись к докам.

Бринд нашел их офицера и потребовал доложить о происходящем.

– Небольшое нападение, сэр. Лодка направляется в порт Ностальжи. На борту не больше десяти голов.

– Окуны?

– Они, сэр.

Прокладывая себе путь через узкие холодные улицы, они на бегу доставали оружие. Тут Бринд понял, что потерял свой меч.

Ночные гвардейцы и словом не обмолвились о предшествующих событиях, хотя Нелум был теперь с ними и вел всю группу.

Со стороны порта Ностальжи и района Шантиз доносились крики. Снег перестал. Две минуты спустя они повернули за угол и увидели доки, где малочисленная группа солдат уже приняла бой. К счастью, свет одной из лун разорвал пелену облаков, и солдаты видели, с чем они имеют дело.

Люди умирали с громкими криками. Последний солдат пал, а из окунов в живых осталось лишь двое, они и стояли, сверкая в свете луны своими панцирями, темнея косами-клешнями.

Люпус наложил на тетиву стрелу и направил ее пришельцу в шею, где, как он знал, смыкались панцирные пластины. Когда первый окун, судорожно дергаясь, упал на землю и затих, лучник повторил то же с другим, но не попал. Попробовал еще, однако стрела только бесполезно скользнула по бронированной макушке.

Бринд построил своих людей для атаки. Трое рядовых гвардейцев выстроились в линию, сомкнули щиты и стали наступать под их прикрытием, сразу за ними – командир. Оставшийся в живых враг издал знакомый щелкающий звук, но не пошевелился, пока наконец нападающие не вынудили его защищаться, пустив в ход страшные клешни.

Один солдат упал с криком, но другие двое – недавно прошедшая инициацию Тиенди в их числе – ухитрились заставить тварь отступить, а потом зарубили ее. Миг спустя Бринд был уже на месте боя и смог оценить ситуацию. Упавший солдат оказался ранен в плечо, но рана была глубокая, и на ее лечение требовалось немало времени, несмотря на все усиление, которому подвергся солдатский организм.

Чуть дальше у берега виднелась лодка, в которой сидело несколько румелей и окун, но она удалялась, медленно прокладывая себе путь между суденышками, запрудившими гавань. Вот она обогнула скалу и скрылась.

Бринд подвел итог: двадцать три солдата погибли. Двое гражданских ранены. Десять окунов мертвы.

Вернувшиеся разведчики доложили, что никаких следов высадки где-либо дальше по берегу не наблюдается, и Бринд послал гаруду, чтобы подтвердить их информацию. Он распорядился усилить патрулирование побережья, а гарудам приказал найти скрывшуюся лодку.

Затем Бринд обратился к своим солдатам:

– Это был лишь маневр. Думаю, они хотели оценить нашу готовность. Они ведь почти ничего не знают о нас, как и мы о них.

– Ради этого маневра они с легкостью пожертвовали десятью своими солдатами, – заметил Нелум. – И к несчастью, в живых не осталось никого, кто мог бы сообщить нам об их методах ведения боя или о том, как они ухитрились подобраться так близко незамеченными. И зачем им вообще лодка? Раз уж они по большей части ракообразные, так почему бы им…

– Может быть, их доспехи слишком тяжелы, – предположил Бринд, который вдруг почувствовал, как холодно стало на улице. Драгуны и ночные гвардейцы бродили кругом. Они очищали гавань от тел, складывая их на телеги. Прибежали еще гражданские – посмотреть, что случилось, оцепление из драгун не пропустило их к месту боя, и вдруг завыла какая-то женщина в шарфе, узнав в одном из погибших своего мужа.

Скоро таких вдов станет еще больше.

Бринд обернулся и нашел Люпуса, который помогал грузить на телегу тяжелую тушу окуна.

– Рядовой, на одно слово.

– Сэр.

Они отошли подальше от суматохи и встали в тени закрытого на ночь магазина.

– Примите от меня личную благодарность за то, что вы сделали сегодня.

Люпус кивнул:

– Надеюсь, вы не возражаете, что мы за вам пошли. Нелум увидел, как вы выходите один, и решил последовать за вами на всякий случай. Со всеми этими исчезновениями осторожность не помешает.

– Вот как? Что ж, сегодня ночью мы узнали, что между солдатом империи и обыкновенным разбойником разница небольшая. Мы все должны поддерживать дисциплину, и вы двое помогли мне сегодня остаться на верном пути. За что я вам обоим глубоко благодарен.

– Хотя, по мне, лучше бы вы того мерзавца убили, – признался Люпус. – Сэр, я слышал, в чем он обвинял вас там, на ирене… что он говорил…

Неужели Нелум проболтался?

– Я его только подначивал. Иногда приходится подниматься над такими вещами и находить бреши в защите врага. Он психически нестабилен. Сначала я думал, что его заводит цвет моей кожи. Люди часто враждебно реагируют на него.

– Сэр, даже если то, о чем говорят, правда… я хочу, чтобы вы знали… вы все равно мой командир.

– Такая открытость всему новому похвальна, рядовой. Но в данном случае абсолютно избыточна.

Люпус вернулся к остальным, солдаты ждали новых распоряжений. В небе над ними встала вторая луна, и Бор и Астрид с удвоенной яркостью принялись освещать повреждения, нанесенные порту Ностальжи. Бринд отчетливо понимал, что это лишь начало.

Глава двадцать шестая

Отправляясь в храм, Нелум заметил рядового Люпуса, который, прикрыв капюшоном лицо, двинулся куда-то прочь от казармы.

– Поздняя прогулка, рядовой?

– Лейтенант, я, э-э… иду на патрулирование… хотя, вообще-то, по личному делу, но командующий в курсе, он разрешил.

Нелум кивнул и смотрел рядовому вслед, пока тот не затерялся на заснеженной улице. Количество патрулей еще увеличилось в последнее время, причем каждый был снабжен колокольчиком, чтобы поднять тревогу в случае нападения.

Нелум не первый год знал Люпуса и видел, что тот чем-то взволнован в последнее время. Ходили слухи, что он встречается с женщиной, вроде бы первой любовью, которая жила в городе. Вообще-то, Нелума это не касалось, лишь бы дела сердечные не мешали делам служебным. Хотя, с другой стороны, более неподходящее время для любовных романов и придумать трудно: какой смысл влюбляться сейчас, в обреченном городе?

Он подозвал фиакр, который, грохоча по мостовым, провез его через добрую половину города, а дальше пошел пешком. По пути ему попались двое бездомных; завернувшись в одеяла, они спали в подворотне. Потом он увидел целую семью, гревшуюся у костра, разведенного в металлическом барабане. Когда эти люди попросили у него немного мелочи, он просто прошел мимо.

Храм доминировал над улицей и ее окрестностями. Старое здание высилось над другими, придавая городу ощущение истории. Лучше здешних оконных рам и переплетов Нелуму, пожалуй, не доводилось видеть, а громадные ланцетовидные окна внушали благоговейный трепет. Нелум восхитился великолепием постройки. Над украшенным скульптурами входом в храм в стеклянном фонаре приветливо горел огонь, и на его теплый свет он и пошел, как на маяк.

Минуту спустя Нелум стоял у входа, вдыхая запах истории. При свечах он разглядывал бледные от времени росписи, которые покрывали стены от пола до потолка. В коробочку с надписью «Приношения» он положил монетку в один сота.

Все здесь было ему знакомо, все пробуждало воспоминания. Среди таких же росписей по коридорам и залам огромной частной школы в Виллджамуре он ходил в библиотеку. Он попал в этот мир после смерти матери, и долгие годы отец то и дело подталкивал его к академической деятельности, настаивая на совместных занятиях с эсхатологами или предсказателями судеб по гороскопам. В их строгом благочестивом доме не однажды обсуждалась мысль сделать из него священнослужителя, но он всегда отвергал ее с презрением, за что неизменно получал пощечины. Ирония крылась в том, что в молодости жрецом хотел стать его отец, но ему это не удалось, и Нелум прекрасно понимал, что его родитель просто пытается воплотить в сыне свои несбывшиеся мечты. Однако Нелуму был чужд академический мир, чуждо стремление к духовной карьере, и он в конце концов отверг более чем щедрое предложение отца потратить большие деньги на его учебу. Вместо этого он записался в армию.