Читать интересную книгу Город холодных руин - Марк Ньютон

– Бора ради, парень. Почему ты не рассказал мне все с самого начала?

Рандур пожал плечами.

– Нам-то, в нашей глуши, нет дела до того, кто бежит от империи, а кто нет. А как насчет груза ответственности – разъедает душу или нет?

– Люди могут меняться, – заметил Рандур. – И я уже не тот, кем был раньше. Я сам решаю, кем мне быть, когда захочу.

– Люди никогда не меняются по-настоящему, – провозгласил Мунио, имея, вероятно, в виду свой алкоголизм.

– Слушай, за наши головы наверняка назначена большая награда, а такой уровень щедрости способен сбить с толку кого угодно.

– Большая награда, за ваши головы? Неужто Совету больше не о чем беспокоиться, кроме как о трех беглых ребятишках?

– Для этого типа, Уртики, деньги не проблема, он легко может отправить на наши поиски полк-другой солдат. Не забудь, мы же беглецы. Мне то и дело приходится оглядываться через плечо, но я стараюсь, чтобы девушки не заметили этого, предпочитаю нести этот груз один. Так что сейчас мы держим путь на север, в Виллирен, где надеемся застать командующего, и покинем твой дом, как только отдохнем.

– А зачем? – спросил Мунио.

– Рика хочет очистить свое имя. Это странно, но она и впрямь хочет служить своему народу, помогать людям. И считает, что командующий армией – ну, альбинос, слышал? – может ей в этом помочь. Кажется, он и доставил ее в Виллджамур, когда все началось. Вот такова сейчас наша цель, к ней мы идем.

– Долгий у вас впереди путь.

– Думаю, тебе следует пойти с нами. Точнее, я этого хочу. – Внезапное заявление и очень резкое.

Мунио посмотрел на него, не веря своим ушам:

– В моем-то возрасте?

– Дополнительная защита нам не помешает. К тому же я только наполовину помню, как добраться отсюда до северной части острова, так что твоя помощь окажется как нельзя кстати. Как думаешь, сможешь?

– Пф, я уже старик. И потом, говорю тебе, люди вроде меня не меняются.

Но Рандур не верил. Мунио годами оттачивал мастерство владения мечом, наверное, так же он не единожды переживал всевозможные невзгоды, а потому научился безошибочно избегать реальностей жизни.

Рандур продолжал давить на него, нанося один чувствительный удар за другим.

– Я помню, ты говорил что-то о деньгах, вернее, об их отсутствии, но, если пойдешь с нами, тебе больше незачем будет думать о них. А мы с тобой наговоримся всласть за все прошедшие годы. Ведь я так уважал тебя раньше, дружище. У меня не было отца, и… – Рандур умолк, словно ожидая, что Мунио закончит его слова.

И тот не подвел:

– Ну а у меня никогда не было сына. – После этого старику оставалось лишь сдаться на милость победителя, так как крыть все равно больше было нечем.

– По крайней мере, – заговорил Рандур после небольшой паузы, – если он существует, то ты с ним незнаком, вонючая старая мошонка. Так ты идешь с нами, нет?

– Я подумаю.

Тут оба рассмеялись, и Мунио даже похорошел.

– Кто знает, возможно, дорога и сделает из меня снова человека. В конце концов, как я жил здесь – слонялся пьяный по пустому дому с утра до вечера, поднимая пыль!

Тут в комнату снова вошла Эйр и сказала:

– Она сейчас занята – медитирует.

Мунио не сдержался:

– Малышка Эйр! А он мне все про вас рассказал!

– В каком смысле – все? – Она с подозрением уставилась на Рандура, и молодой человек скользнул поближе к ней.

– В самом хорошем.

Старик вынул меч, девушка резко обернулась.

– Паренек говорит, что ты с удовольствием изучаешь приемы витасси, – сказал Мунио. – Что ж, может, посмотрим, какой из него учитель – такой же ленивый, как когда-то ученик, или нет.

– Ранд, принеси-ка мне меч, – с прохладцей откликнулась Эйр.

– Что я тебе, слуга? – Ворча, он удалился, но почти тут же вернулся, неся тот самый тонкий клинок, которым она проложила себе дорогу из Виллджамура.

Схватив его, Эйр повернулась к Мунио, а тот сказал:

– Ну что ж, поглядим.

Его клинок тут же рванулся к ее торсу, и пару минут спустя ее меч уже лежал в дальнем углу кухни, куда его отправил мастерский удар короля техники витасси. Каждый раз, когда она делала выпад, он словно предугадывал ее намерения. Сначала он выкрикивал отрывистые команды, исправляя ее движения, а потом запел, и она, совершенно потеряв самообладание, споткнулась, и ее меч с грохотом отлетел к ногам Рандура. Ухмыляясь, он поднял его и подал ей, не говоря ни слова, зная, что в противном случае заработает злобный взгляд, на которые Эйр была большая мастерица.

– И это, – заявил Мунио, – еще одно доказательство того, что нельзя обращать внимание на слова нападающего, что бы он ни говорил. Слушай только ритм своих ударов. Меня будешь слушать потом, когда закончим.

– Ну, соперник-то вряд ли будет давать мне советы в бою, так? – выдохнула замученная Эйр.

– Зависит от того, кто он, этот враг, – ответил Мунио. – Что ж, вам троим явно нужна моя помощь, да и я от одной мысли о предстоящем путешествии уже чувствую себя лучше. Так что я согласен сопровождать вас. К тому же без помощи здешнего старожила вроде меня вы ни хрена не проберетесь через здешние леса.

Рандур одним прыжком оказался рядом со стариком и похлопал его по спине:

– Знал, что ты не сможешь устоять перед моим предложением.

– Угадал, – чопорно отвечал Мунио. – Только сегодня днем у меня есть в городе одно дело, так что отправимся завтра утром.

Глава двадцать третья

Один тип из «Крови»; сказал, что их вожак. Насчет вступления в ополчение. И еще что-то насчет ваших предпочтений в плане мужчин. Наверное, имел в виду подбор кадров. Подробности дислокации на бумаге.

Бринд получил сообщение еще раньше днем, в нем главарь банды, Малум, вызывал его на закате к трактиру «Дыра победителя». Он долго сидел тогда с листком бумаги в руках, глядя вдаль.

В указанное время он уже ждал на набережной, где стоял пронзительный холод. Улицы еще поливали соленым раствором, чтобы смыть с них последние следы льда, а в небе над городом снова собирались тяжелые снеговые тучи. Огоньки баров складывались в одну большую подкову вдоль кромки моря, но дальше к северу, откуда должно было начаться вторжение, не было ничего, кроме темноты. В «Дыре победителя» нарастал шум, торговцы и рыбаки прибывали и, подпирая стойку, громко болтали о делах. Люди в большинстве своем проходили мимо, волоча ноги и зябко кутаясь от холода, никто не хотел смотреть солдату в глаза, точно он был дурным предзнаменованием. Бринда это устраивало.

Вскоре к Бринду подошел высокий тип в капюшоне, с заросшим щетиной лицом. Дорогая одежда, теплый верхний плащ из серой шерсти, причудливо скроенные сапоги с кричащей отделкой, красная маска. По всему видно, что это Малум.

– Я получил твое сообщение, – сказал Бринд.

– Вижу, у тебя мания комментировать очевидное, альбинос.

– Ты принял решение об участии своих людей в обороне города во время войны? – спросил Бринд.

– Да. Ни «Кровь», ни «Крик» в вашем фарсе не участвуют.

Ах ты, эгоистичная сволочь.

– Ты понимаешь, что твое решение может привести к гибели города? Твоя трусость может к ней привести?

– И ты еще будешь говорить мне о трусости?

– Падение Виллирена станет началом целой цепи страшных событий по всему архипелагу. Один остров мы уже потеряли, за ним падут и остальные. И чем больше людей будут стоять в стороне и наблюдать, как это происходит, тем быстрее это случится.

– Беда в том, – заявил Малум, – что никто из нас не хочет воевать бок о бок с тобой.

– С солдатом империи?

– Нет, с извращенцем. Перевертышем.

– Боюсь, я не понимаю вас, сэр.

И тогда Малум рассказал командующему о соглядатае, который ходил за ним по пятам, о том, как он проследил его до самого борделя, где Бринд искал компании мужчин, о мужчине-проститутке, которого нашли, и тот сознался во всем при свидетелях, после чего был казнен выстрелом из арбалета в голову.

Все это показалось Бринду настолько нереальным, что скорость его пульса участилась втрое в считаные секунды. Слово за словом падало в тишине, и командующий все сильнее уходил в себя, ужасаясь тому, что его секрет раскрыт, и кем – этим бандитом! Даже если у него нет иных доказательств, подписанного признания того человека хватит, чтобы разрушить его карьеру.

Рука Бринда скользнула к рукояти меча, но Малум, заметив его движение, оскалился:

– Какого хрена ты делаешь?! Решил, что можешь убить меня прямо здесь, так подумай еще раз. Пятьдесят моих людей следят сейчас за каждым твоим жестом, и если ты хотя бы двинешься с места, они набросятся на тебя и прикончат, каким бы непобедимым воином ты себя ни считал. Да и вообще, стоит нам сделать так, чтобы о признании того мудака узнали люди, и не только твоей карьере – всей твоей армии конец.

Возможно, это был блеф от первого слова до последнего, но, повинуясь многолетней армейской привычке, Бринд тут же перевел полученную информацию в цифры и понял, что шансы не в его пользу.