С груди словно камень упал. Саша приходил каждый день, поддерживал и тащил в зал, на ринг, позволял метелить себя и отделывал меня до кровавых соплей. В тот момент я мечтал, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Школа прекратила маячить перед глазами и суровые будни закружили в своём водовороте. Чтобы просто выдохнуть, чтобы расслабиться от постоянного избиения. Конечно, всё это было не для красоты, мы учились, развивались, совершенствовались. Помимо спаррингов с Готьером, ещё существовал магический наставник, и человек приставленный ко мне отцом Вергилии, дабы вырастить достойную замену для самого себя.
Я ненавидел себя за слабость. Бесился из-за того, что меня дрессировали, буквально физически вбивая знания в голову. И это казалось странным. Едва отойдя от потери матери, я окунулся в водоворот, каких-то интриг и подстав. Королевский двор гудел. Даже император и тот лично на ковер вызвал. Осмотрел со всех сторон и благословил задумку отца, на создание личного главы Тёмного ордена. Россия должна процветать, а задача герцогств приложить все силы для этого. Такова воля нашего сюзерена.
— Как идут успехи? — поздним вечером отец разместился на диване, наблюдая за рингом.
Наставник поклонился ему, заведя руки за спину и выражая крайнюю степень нежной привязанности. В его глазах читались уважение и капелька страх перед более сильным и властным зверем. Мы с Сашей отдыхали в разных углах, пытаясь восстановить дыхание, после пятого раунда. И казалось, что в это мгновение весь мир остановился. Мне было жарко, больно и хотелось поскорее закончить это издевательство. Даже в перчатках кисти ломило из-за двух сломанных пальцев. Но в тот вечер, я впервые услышал, как к моему отцу обращались «Господин». Это меня заинтриговало и даже согнало усталость с плеч. Отец поднялся на ноги и плавной походкой хищника достиг ринга, схватившись за канаты.
— Мой Господин, прогресс происходит прямо на глазах, — вежливо ответил мужчина, приоткрывая глаза. — Оба молодых человека прекрасно развиты и могут похвастаться незаурядными талантами.
— Ты передо мной не лебези, — жёстко осадил его папа. — Не думай о том, что они наследники герцогов. Я тебя не для этого нанял! Твоя задача, сделать так, чтобы два этих сосунка послезавтра могли уложить взвод быстрого реагирования, а если совсем прижмёт, то голыми руками, без магии, разобрались с «СОБР». Ясно тебе!
— Да, простите меня, Господин, — мужчина смотрел в пол и не мог вымолвить и слова, под тяжёлым взглядом собеседника.
— Отец! — выкрикнул я, выходя на середину ринга. — Зачем ты всё так усложняешь? Мы же не дети в конце концов. Других уже не слепить. Видишь же, что из кожи вон лезем, чтобы быть лучше других, сильнее других. Я не понимаю, что ещё надо сделать, чтобы ты наконец-то перестал кидаться на окружающих.!
— Продолжайте заниматься до тех пор, пока сил не останется даже дышать, — приказал он. — В будущем, вы мне спасибо скажете. Это раз. А два, не переубиваете друг друга, когда ваша ненаглядная принцесса, попытается выбрать кого-то одного. Такой момент обязательно настанет. Для того, чтобы триада находилась в гармонии, оба её столпа должны быть равносильными. Сдохните на этом ринге, но выложитесь по максимуму! Хотите жить — деритесь!
Отец сжал канаты, словно о чем-то вспомнил и это явно не самое приятное воспоминание из все возможных. Вибрация чужой магии стал такой осязаемой, что, казалось, весь воздух в подвале, наполнился тьмой и острыми стальными иголками. Я сделал шаг назад и потряс головой. Отец не смотрел на меня, он словно отсутствовал, утонув в паутине памяти. Его глаза смотрели в стену напротив, нахмуренные брови придавали грозный вид, и сила… Разливающаяся ураганом… Но спустя пару секунд наваждение отступило, и он вновь стал самим собой.
Мне хотелось устроить безобразную истерику, как маленькому начать кататься по полу, но я понимал, что это бесполезно. Отец делал все, чтобы я был сильным, чтобы мог спокойно править. Этого от меня требовала королевская семья и долг перед родными и близкими. Даже если больно, нужно было сжимать зубы и терпеть. Пусть я ничего не понимал в нынешней ситуации. Не представлял, почему отец отстранился, почему избегал и заставлял учиться до потери сознания, я всё равно это делал. Потому что такова доля любого, кто был рождён с фамилией Трупников. Ну, может лишь Готьер меня понимал, тому приходилось не слаще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только ночью, когда сон еле задевал истерзанное сознание, я слышал скрип двери. Слышал осторожные шаги отца. Чувствовал, как тот присаживался рядом и осторожно гладил по голове. Это не было проявлением слабости, скорее напоминало попытку забыться. Ему тоже было больно, страшно и одиноко. Он потерял жену, пусть и не любимую, пусть по договорённости, но мать была с ним практически двадцать лет. Огрызалась, увещевала, бросалась тарелками, но оставалась рядом. В годовщину её смерти я не сдержался и заплакал. Я тосковал по матери, по её ласке, переживал потерю, раз за разом возвращаясь в прошлое. Но в ту ночь, впервые что-то изменилось.
— Я не всегда буду рядом и смогу тебя защитить, — тихо сказал отец, поглаживая отросшие белокурые пряди. — Ты самое дорогое, что у меня осталось… Если с тобой, произойдёт трагедия, я не смогу этого пережить. Этот мир жесток, и он перемалывает в труху тех, кто не может за себя постоять. Ты не хуже моего знаешь, чем пахнет смерть и какова цена за жизнь.
— Зачем императорская чета так с нами поступает? — прильнув к его бедру, я умастил голову на отцовской ноге, подставляя голову под ласку. — Мы же для них игрушки? Ничего не значащие пешки, которые можно передвигать по своему желанию? Почему, мы должны быть верными им?
— Придёт время, и ты обо всем узнаешь, сын, — негромко ответил мужчина, перебирая пальцами мои пряди. — А пока я хочу, чтобы ты стал сильнее, перестал бояться и в любой ситуации мог за себя постоять. Хочу, чтобы ты одним взглядом ставил на место этих зарвавшихся тварей. Я не позволю, чтобы с тобой случилось то же самое, что и с ней… Теперь… Теперь мы будем действовать на опережение. У нас есть несколько лет, до того, как Максимилиан умрёт. Болезнь хоть и серьёзная, но магия и передовые методы борьбы с раком помогают ему. Этого нам будет вполне достаточно, чтобы вырастить из тебя настоящего отморозка, который с улыбкой настоящего маньяка, перевернёт события себе на пользу. Запомни, даже если ты не веришь императору, ты обязан защищать страну. Ведь это наш долг, быть опорой России! И не важно, кто стоит во главе!
После его слов, я перевернулся на спину, пытаясь разглядеть лицо отца, в полуночной мгле. Губы дрожали, но я все же взял себя в руки, понимая, что этот разговор ценнее, чем всё, что было несколько последних месяцев. Молчание больше не давило, оно стало понятным и объяснимым. Отец выдохнул, сгорбился, зарылся пальцами в мои волосы. Мама… Мы говорили о маме. И это напоминало далёкие времена, когда в моей жизни ещё не существовало всех этих проблем. Тот звенящий миг, когда мне не нужно было взваливать в восемнадцать, себе на плечи целую финансовую империю и становится сильным. Чтобы бороться, чтобы выживать…
В памяти вновь всплыл тот день. На похоронах было лишь два десятка людей. Самых близких и родных. Закрытый гроб темно-синего цвета, перевязь святого ордена, в котором состояла мать и убитый горем юнец, на год старше меня, рыдающий над смертью возлюбленной. Меня окружало беспросветной тьмой и отчаянием. Отец принимал соболезнования, и его лучший друг Энтони Готьер все время был рядом. Точно так же, держал его под локоть, страхуя и не давая совершить глупость.
Тёплые пальцы Александра распространяли поддержку и уверенность в каждую клеточку моего застывшего от шока и паники тела. Казалось, отпусти он мой локоть в тот момент и все рассыплется прахом. Наверное, и по сей день, его присутствие в моей жизни давало капельку стабильности. Просто потому, что кроме него никто бы не мог понять, что со мной происходило. Жажда крови, которая накрывала с головой, кусала и вгрызалась в плоть, он переживал её вместе со мной. Порой, подобно голодному хищнику набрасывался на других и тянул за собой.