14
***
Та, которая вот уже несколько лет откликалась на имя Фло, критически осмотрела свой чердак, проверяя, все ли в порядке. Казалось, всё на месте. Но она не сдержалась и ещё раз поправила моровые травы, любовно провела пальцем по сонным и детским сборам, спрятала подальше кривоватый пучок ковыля — ей хотелось, чтобы все было идеально.
Вообще, Фло — будем звать её так для удобства — определённо не была аккуратной особой. Но смерть, как ни крути, событие разовое и запоминающееся. Имеет смысл расстараться.
На самом деле, сидеть сложа руки и ждать конца она, разумеется, не собиралась. Даже спустя столько веков подобное было не в её характере. Но по коже гуляло, все усиливаясь, ощущение чужого внимания, взгляда в затылок, дыхания в спину... в общем, той самой связи, что неизбежно возникает между охотником и жертвой. А уж в этом вопросе Фло за свою карьеру ненасытной нечисти успела стать, как говорится, выдающимся специалистом. Хотя и оказывалась обычно по другую сторону пищевой цепочки.
Она перебрала длинными худощавыми пальцами разномастные и странные на первый взгляд украшения на шее, неотъемлемую часть образа местной городской сумасшедшей. Один из кулонов был практически горячим — небольшая каплевидная висюлька из чистейшей стали, покачивающаяся на кожаном шнурке, предупреждающе обожгла пальцы. Она понимала, что это значит: её противником будет альв, остроухий монстр из жутких, рассказываемых шёпотом историй, которые отчего-то потом стали добрыми сказками для современных тепличных детей. К слову, тот факт, что сама Фло тоже обратилась сказочным персонажем, был в равной степени забавным и печальным — сама она искренне считала, что детям нужно рассказывать честные и жестокие легенды, как те, которые были в ходу, когда она была юна. А не дурить им голову далекой от реалий жизни ерундой.
Нить предчувствия натянулась и завибрировала. Кивнув сама себе, Фло склонилась над Ветой и скривилась, вглядываясь в вязь защитных чар, наложенных драконом. Хотелось снять их — не чтобы убить девочку, она давно уже точно поняла, что не сможет этого сделать. Но из чистейшего, замешанного на злости азарта: щёлкнуть ящера по носу, позлить напоследок. Ишь чего удумал — уничтожать её! С другой стороны, она заслужила.Тут не возразишь.
Слегка качнув головой, Фло заглянула в голубые детские глаза, при взгляде на неё затянувшиеся характерным тёмным маревом — так испокон веков одна избранница Тьмы приветствует другую.
— Мне пора уходить, моя ученица, — шепнула она на древнем тёмном языке, понятном и ребёнку, и зверю, и нечисти. — Мне будет не хватать тебя.
Вета скривилась и захныкала, засучила ручками — разумеется, поняла. Фло нежно провела по её щёчке пальцем, размышляя о превратностях судьбы и неисповедимых путях, столкнувших её с Ирейн.
Сначала она не поняла, кто они друг другу. Тогда её проклятье набрало силу, не получив свою жертву, и все люди шарахались, чувствуя куда больше отвращения, чем могли бы — инстинктивный ужас перед настоящим чудовищем, насмешка от Богини, словно бы сказавшей: «Ты думала, тебя тогда все ненавидели? Узри же, как это выглядит на самом деле!» И да, сложно было не ощутить разницы.
Фло не продавали еду, от неё убегали дети, бесновались животные, и никакая магия не могла этого изменить. Она жила в лесу, впроголодь, как можно реже показывалась на люди. Над ней довлел постоянный страх самосуда: староста был разумным мужчиной с толикой медвежьей крови, но сила проклятья была неоспорима, и навязываемая им всеобщая ненависть поглощала сердца точно так же, как и сама Фло когда-то.
Та зима, когда их с Ирейн дороги пересеклись, была особенно яростной, голодной, навевающей воспоминания и истощающей тело. Фло нечего было есть, она держалась на одной лишь магии, и это вскоре вылилось в дрожь и кашель. Было дурно настолько, что она решилась даже пойти на базар, что, разумеется, не принесло никакого результата: стоило ей оказаться неподалёку от людей, как магия переставала слушаться, а людской гнев с грохотом могильной плиты обрушивался ей на голову. Так она и ковыляла домой, слыша в голове издевательский шёпот: «Останови это, ты знаешь, что делать. Съешь его сердце. Ты же этого хотела!». И в ней что-то надломилось, когда она позволила рыданиям вырваться-таки из груди прямо посреди улицы, потому что даже это было уже не важно. Фло вернулась домой, в свою вросшую в землю халупу, и легла на пол, не планируя вставать никогда. И как знать, быть может, её желание бы и исполнилось, но несколько часов спустя её разбудил запах еды. Не веря, убеждая себя, что это галлюцинация, она все же вышла удостовериться — и обнаружила корзинку, полную снеди. Внутри лежала записка со словами: «Я подумала, что Вам это пригодится. Верните, если не сложно, корзинку мне на порог. С уважением, Ирейн, трактирщица».
Тогда Фло решила, что вот он, секрет — не попадаться на глаза людям, но общаться заочно. Это позволит проклятью ослабеть. Она положила в корзину лучшие свои травяные сборы, прежде чем вернуть — и спустя несколько дней снова нашла её, полную еды, на своем пороге. Так продолжалось довольно долго, и у Фло появился довольно смешной смысл в жизни: она приглядывала за Ирейн, сначала просто издали, потом — и магически, стараясь осторожно поворачивать события на пользу трактиру и его обитателям.
Это глупо, но только на второй год их подобного недообщения она догадалась поглядеть на трактирщицу истинным зрением — и, кажется, с того момента её левый глаз начал косить ещё больше. От удивления, не иначе. Спустя столько лет встретить колдунью, столь хорошо с ней резонирующую, столь подходящую на роль ученицы. Это было тем ироничнее, что она совершенно не годилась в наставницы, а самой Ирейн какой-то недалёкий менталист, которому Фло с удовольствием поменяла бы местами руки с ногами, заблокировал силу. Вернее сказать, разумеется, этот жалкий колдунишка не мог ничего сделать с магией.Он поступил преступнее и страшнее: воспользовавшись согласием зашоренной дурочки, не разменявшей и второго десятка, он зародил в её сознании мысль о том, что магия равносильна боли. Таким образом, глупенькая трактирщица буквально балансировала на грани Отречения, которое само по себе для любого существа куда страшнее смерти. И что можно было сделать в такой ситуации? Только смотреть со стороны, изредка защищая. Нет, Фло не собиралась вмешиваться... До ночи, когда родилась Вета. Тогда изменилось многое — ослабло проклятье, укрепилась связь... и Ирейн предложила остаться.