Читать интересную книгу Холера. Дилогия (СИ) - Радик Соколов

— Тогда не задерживаю. Уходи спокойно, а я чуток в сарае у тебя поковыряюсь.

— Так это уж не у меня. Спасибо вам за все. — Анфиса поклонилась в пояс и уже не оборачиваясь пошла по улице.

Уйти сразу вслед за своей бывшей помощницей Саблин посчитал неуместным. Окинув взглядом подворье от остановил взгляд на двери сарая, где у Богдана хранились столярные инструменты.

— Может пока плечики сварганить, тем более, что для этого ничего особенного и не требовалось. Буквально за пару минут был сбит треугольник к которому приспособлен незамысловатый крючок. Набить десяток таких приспособлений было делом чести, тем более, что все простейшие комплектующие были под рукой.

Как раз в это время, случилась и другая встреча. В той самой гостиной, где происходил осмотр маленького Ваньки, встретились старинные друзья и партнеры, а попросту любовники Агап Никитич и Глафира Андреевна, компаньонка Марии Ивановы. Дружбе этой насчитывалось уже порядком времени. В часы, что старшая партнёрша занималась с девочками, младшая «образовывала» их отца.

Бурный роман перетек в некоторую холодность, сменившись вначале товариществом, а затем партнерством.

— Здравствуйте, Агап Никитич, — сказала гостья, усаживаясь на привычное кресло, которое за годы общения привыкла считать «своим».

— Агап оторвался от бумаг и поднял вверх брови, удивляясь неурочной встрече. — Рад вас видеть, любезная Глафира. — Подобным тоном купец не разговаривал ни с одним другим человеком. Уж слишком явно в нем плескалось приветливость и дружелюбие.

— Перестаньте хмуриться. Дело пошло на лад. — Собеседница позволила себе улыбнуться. — Справился лекаришко, хоть я в него признаться не верила.

— Ох, Глашка, как бы нам с тобой с нашей ловкостью, не опростоволосится. — Агап ничуть не удивился результатам лечения, и обсуждать эту «новость» был не намерен. Его волновало другое. — Стать откупщиком или поставщиком двора конечно здорово, но есть у меня сомнения, что графу это под силу. Там такие зубры. Мало ли, что там эта фифочка обещала.

— Агап, а как не попробовать? Вдруг выйдет. На кону миллионы. Куш достойный. Первым купцом стаешь. Будет что сыну оставить. А обманет, тоже не беда…

— Брось. Лучше об этом не думать. Синица в руках. Ты же векселя по четверти учитывала. Прибыль знатная. Вернётся граф тут же предъявим ко взысканию.

— Нет. — Глафира Андреевна резко одернула компаньона. — Так ничего не выйдет. Я уж над этим раздумывала. Граф здесь царь и бог. Кто мы против него? Сор придорожный. Стряхнул и забыл.

— Твоя правда. — Хорохорившийся для виду Агап улыбнулся. — А ведь ты, Лисичка, все заранее обдумала. — Хозяин и сам не заметил, как назвал собеседницу прежним ласковым прозвищем. На лицо его наползла улыбка, и он вспомнил, как играла его кровь в первые дни их знакомства.

— О чем это ты вспомнил. — Глафира Андреевна покачала головой. — Я ведь тебя как облупленного знаю. Глаза масляные, рожа хитрая. Остепенись. Вот выправил Евгений сынишке твоему губу, так женись на своей… — Дама сделала вид что забыла имя молоденькой девки, что родила купцу наследника.

— Я бы на тебе женился.

— Прошло время, когда в голове был туман вместо мыслей. Тогда надо было решаться. Теперь — нет. После такой глупости меня на порог не пустят. Я уже в том возрасте, когда менять привычки не следует. Да и не верю я никому, даже себе. Сегодня у меня один взгляд на мир, завтра — другой. Не хочу себя ни в чем ограничивать. Вот придет мне блажь путешествовать. Встала и поехала. Ничего меня не держит. Зачем терять свободу ради непонятно чего? Какой в этом интерес? Брак только условность, что одевает в оковы двух невинных людей, превращая их в каторжников. Клятвы — суть простые слова. Нарушают их налево и направо. Не-хо-чу. — Произнесла она по слогам.

— Не раз уже слышавший эти слова, купец только улыбался, наблюдая за тем, как похорошела его молодая собеседница, произнося свой эмоциональный монолог.

— Моя страсть — наблюдать за жизнью. Как я могу удовлетворить свое любопытство. Деньги. Помочь мне могут только они. С их помощью открываются двери и вершатся судьбы. Они дают уверенность в завтрашнем дне. Тот, кто богат, тот и правит миром. Он может удовлетворить любую прихоть. Мой каприз — видеть и знать жизнь тех, кто имел неосторожность залезть ко мне в долги. Эта игра, мое призвание и развлечение. Чем попусту тратить дни, предаваясь всяческой ерунде, лучше думать, рассчитывать, предполагать. Какой театр. Да я вижу комедии и драмы, которые достойны пера, быть может, только Шекспира. Да весь наш городок это как Лондонский «Глобус», где для меня представления дает сама жизнь.

— Агап Никитич, знакомый со вкусами собеседницы, разлил вино по бокалам и вложил один из них прямо в руки гостьи. Фужеры сдвинулись, и наконец-то речь гостьи прервалась, заглушенная потоком нежнейшего напитка ласкающего небо. — А ведь согласись, что твой театр в столице смотрелся бы занятнее. Я ведь понимаю, куда ты дорожку хочешь протоптать. Что эти копейки против права войти в высший свет? Когда заберешь письма и векселя?

— У тебя надежнее. Если что, то наша обманка сработает. — Молодая дама ничуть не удивилась прозорливости купца.

— Да уж, Глашенька, с твоим талантом изобразить чужой почерк ничего не стоит. Никто отличий не заметит, разве хозяин. Только будь осторожнее. Графиня только с виду честная да благородная. А уж Василий и вовсе… Денщик его с лихими людьми знается. Вещицы дорогие по сходной цене сбывает. Может и не сам, а по наущению.

— Вот так номер. Мне говорили, что на дорогах шалить начали. Я все мимо ушей пропускала. Сейчас поеду, поинтересуюсь. Может что приметное у людей пропало.

— Поговори. У тебя голова светлая.

— Спасибо за похвалу.. — Глафира Андреевна поставила опустевший сосуд на столик. — Все правильно. С векселями придется в столицу ехать. Никто их графу отдавать и не собирался. Нашлись у него недоброжелатели. Я весточку от надежного человечка получила. Там за бумажки денег не дадут, но услугу окажут. Представят ко двору, да покровительство окажут.

— Это что за весточка? Вы почему мне не сказали?

— Не сердись, милый. — Вспыхнувший купец был вмиг укрощен женской ручкой, погладившей его с нежностью по груди. — Мария написала письмо своей давней подруге и передала с нарочным. Почтой такое не отправишь. Тут верный человек потребовался. Теперь надо новый пакет переправить.

— Так пусть Евгений его в столицу отвезет. Паспорт я ему честный выправил. Подорожную купил.

— Надо бы деньжат ему подкинуть на доплату. Пусть не на долгих, а на почтовых едет.

— Верно говорят, что мысли у дураков сходятся. Я тоже об этом подумал. — Купец любовался сосредоточенным лицом собеседницы. — А Софье я не верю. Переговорил тут кое с кем. Так что давай, собирайте парня в столицу.

— Глафира Андреевна прикрыла глаза, словно пытаясь проникнуть сквозь завесу времени. Однако обстоятельства были настолько запутанны, что однозначного развития событий не вырисовывалось. — Софьюшка обязательно взбрыкнет. По-другому быть не может. Не тот характер. Откладывать поездку не будем. Пусть Николай лошадок готовит.

— Хорошо. — Агап Никитич протянул руку и помог гостье встать, после чего обнял и прижал к себе упругое молодое тело.

— Только настоящие бумаги отправятся другим путем. — Глафира не стала уклоняться от поцелуя.

В этот раз заветную дверку открыла хозяйка. Лена лукаво улыбнулась. В мнимой спешке, девушка лишь успела накинуть лишь легкий кружевной халатик, под которым не составляло труда разглядеть всю ее ладную фигурку. Легкий наряд был ей до того к лицу, что вызвал бы зависть и у принцессы. Из под широкой шелковой ленты, что охватывала голову, выбивались непокорные локоны. Алые губки, напоминающие лук Амура были чуть приоткрыты. Обтянутому пояском стану позавидовала бы и Диана. На ножках красовались смешные домашние тапочки. Весь облик излучал негу и сладострастие. Аромат благородных духов коснулся ноздрей юноши, заставив опешившего от такого сочетания красоты и запаха паренька глупо улыбнуться и в восхищении замереть. Женька движимый непонятным упорством ловил взгляд девушки. Елена встретила его взор, ничуть не смущаясь, а с неким вызовом. Через миг ее щеки внезапно вспыхнули, и она потупила глаза. Вполне удовлетворенная произведенным эффектом, хозяйка медленно развернулась, давая возможность полюбоваться своей спинкой и, ни слова не говоря, потянулась словно кошечка. Какое счастье, что дурацкое воспитание не убило в Лене умение и желание нравиться мужчинам. С помощью одной лишь этой силы можно многого добиться в жизни. Впрочем, эту способность надо тренировать и пестовать. Любое оружие может заржаветь, как меч, вечно остающийся в ножнах. Миг и вот уже сладкий поцелуй коснулся губ.