Он не выпускал меня из своих объятий, положив руку мне на бедро и слегка поглаживая. Я ощутила, как огнем пылают мои губы и лицо.
- Эрик, мне нужно идти, - пробормотала я, хотя в глубине души мне не хотелось покидать его теплые уютные объятия.
- Конечно, я понимаю, - согласился он. – Но прежде чем я провожу тебя, позволь еще раз насладиться тобой…Подумай, что ты упускаешь, отказываясь от анитари…
Думать о чем-то оказалось сложно, когда его горячие губы накрыли мои, вновь и вновь погружая меня в сладкую негу. Из экипажа я вышла на ватных ногах. Голова шла кругом, в ней теснились совершенно бесстыдные мысли, и то и дело вспоминались жаркие объятия, да затуманенный взор льдистых серо-голубых глаз.
- До встречи, Герда, - проворковал он, наклонившись ко мне, когда мы стояли около калитки.
- До встречи, Эрик, - ответила я, и, оставив на его губах мимолетный поцелуй, юркнула за калитку.
В доме царила тишина, нарушаемая только треском дров в камине и негромкими голосами мамы и папы, сидящими напротив него. В воздухе витал пряный аромат глинтвейна и цитрусов. На кофейном столике в свете настольной лампы высились стопки альбомов со снимками.
- А мы тут с Йоанном ностальгируем по студенческим годам, - пояснила мама, увидев, меня. - Как прошел ваш вечер с Эриком? О, у тебя новая брошь! – воскликнула она. - Это его подарок?
- Да, это брошь Эрика. Вечер прошел замечательно, - кратко ответила я, стараясь побыстрее смыться в свою комнату. – Утром расскажу, какой незабываемой оказалась морская прогулка. На корабле были Джеран с Эвердом, сами понимаете. А сейчас, прошу меня извинить, но я устала и хочу спать.
- И ты даже не угостишься моим фирменным глинтвейном? – удивился папа.
- Прости, папулечка, но я очень хочу спать.
На самом деле, мне кружило голову кое-что покрепче глинтвейна. Вожделением это называется.
- О-о-о, сразу видно – свиданка удалась, - заявила Бастет, критически меня осматривая, едва я переступила порог своей комнаты.
В отражении зеркала на меня смотрела девушка с припухшими красными губами, лихорадочным блеском в глазах и ярким румянцем, как после пробежки.
- Как думаешь, мама с папой тоже заметили мой неадекватный видок? – спросила я у нее.
- Представь себе, твоим родителям когда-то тоже было двадцать лет, - промолвила Бастет. – Все они прекрасно понимают. Потому, что сами когда-то возвращались домой точно с таким же неадекватным видком.
- Эрик предложил мне обмен анитари…
- О, Боги! – громко воскликнула Бастет, и вскочив с кровати, тут же оказалась около меня. – Ты согласилась? Покажи браслет!
- Я не согласилась. То есть, я и не согласилась, и не отказалась. Сказала ему, что подумаю.
Повисло молчание, пока Бастет смотрела на меня, как на умалишенную.
- Девочка моя, ты это серьезно? – уточнила она у меня таким тоном, словно я, действительно слегка «ку-ку».
- Да, - кивнула я.
- Он нравится тебе, но не настолько, чтобы принимать от него анитари?
- Дело не в этом.
- Тогда в чем? – удивилась Бася. - Какого ты демона хорошему мужику мозги полощешь? Герда, лучше б ты с теми предыдущими идиотами так тормозила! Мне, к слову, ни один из твоих бывших не нравился, и ты это знаешь.
- А Эрик, значит, нравится?
- Да, нравится! – воскликнула Бастет. – Разве ты не видишь, что он совсем другой?
- Да вижу я! Эрик - благородный, интеллигентный, внимательный, чуткий и верный своим словам. И в глубине души я бы, наверное, хотела принять его предложение об обмене анитари. Но всему виной упрямый страх, что меня снова бросят. Я, пожалуй, еще за ним понаблюдаю, и тогда уже приму его предложение.
- Все ясно, - обреченно вздохнула Бастет. – Все как всегда. Она не раз обжигалась, ее доверие предавали, а когда встретила того, кому можно довериться, превратилась в параноика и ждет подвоха. Печально, что я могу еще сказать? Обожглась на молоке, теперь на воду дуешь.
- Ну не печалься, Бася, - попыталась я успокоить свою питомицу. – Я же сказала, что не отказываюсь от его предложения. В конце концов, мы только месяц знакомы и никуда не опаздываем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Внезапно меня осенила мысль, которая уже не раз меня посещала, но я словно никак не могла поймать ее за хвост, но сейчас вдруг осознала, о чем думала все это время. Я тут же поспешила поделиться ею со своей кошкой.
- Ты знаешь, я уже который раз, наблюдая за Эриком, ловлю себя на том, что некоторые его манеры или жесты мне как будто давно знакомы. Словно я знаю, что он сейчас сделает. Например, когда он думает о чем-то забавном или приятном, то прежде чем сказать это вслух, он улыбнется своим мыслям. Или помнишь недавний случай, когда папа просил его определить происхождение того старого кольца из золота с рубином? У меня в тот момент возникла мысль, не видение, а именно мысль, что сейчас, прежде чем взять кольцо, Эрик сожмет и разожмет пальцы. И ведь он так и поступил!
- Мой вердикт однозначен, - сказала Бастет. – Вы две родственные души и подходите друг другу идеально. Так что когда Эрик в следующий раз заговорит об анитари, даже не раздумывай. Такие коты… Тьфу, ты, то есть, мужчины, знаешь ли, на дороге не валяются. А сейчас, марш в душ, а я пока сбегаю на кухню пожевать чего-нибудь. Потом приду, и расскажешь мне самые интересные подробности сегодняшнего вечера.
Несмотря на то, что меня переполняли эмоции, бившие ключом через край, я уснула, едва коснувшись лицом подушки, и даже не услышала, когда вернулась Бастет. Вопреки моим ожиданиям, что мне всю ночь будет сниться Эрик, перед моими глазами стояла абсолютная темнота без сновидений. Как говорит в таких случаях Эмилия – твой персональный Оле-Лукойе решил взять отгулы. И все же, совсем без снов поспать мне не удалось. Перед рассветом мне снилось, как в тающем свете месяца, освещавшего мою комнату, за окном клубами двигался, словно танцуя, белый, как пелена, туман. Глухо клацнула щеколда, и туман проник через приоткрытое окно в спальню, где молочным водопадом стек с окна и заполнил все пространство моей комнаты. Тихий едва различимый вкрадчивый шепот нарушил ночную тишину:
- Ликуй, девочка-а-а-а, он тебя наш-ш-шел… Сверш-ш-шилось! Северный Ветер наш-ш-шел свою тихую гавань…
- Ах, мой Северный ветер! Я люблю тебя! – пробормотала я, ворочаясь во сне.
И снова передо мной вырастали горные вершины и холодное северное море, по волнам которого плыл величественный драккар, отчего-то мне казавшийся смутно знакомым.
Глава 13. Лавина
Эрик
Эта девочка, несмотря на то, что родилась осенью, олицетворяла собой зимнюю стужу. Мне кажется, если бы времена года можно было представить в образах девушек, то Герда, безусловно, была бы зимой. Здесь в сосновом бору, среди вековых деревьев, устремившихся ввысь к безоблачному лазурному небу и белоснежных сугробов, сверкающих миллионами искр в лучах холодного зимнего солнца, она выглядела так, словно снежная сказка, окружавшая нас – это дело ее рук.
Начало декабря. В то время, как в Южной империи мы ждали первого снега, на севере Эсфира зима была в самом разгаре. Мой Создатель Олег, с которым мы крепко дружили уже многие столетия, долгие годы жил в княжестве Зайран Западной империи, но не так давно, соскучившись по долгим снежным зимам, загорелся желанием перебраться на север, и теперь его усадьба в княжестве Аренхельд находилась по соседству с усадьбой самого ярла Альрика Нортдайла. Обустроившись на новом месте, Олег со всей широтой своей русской души и с размахом отметил новоселье, устроив роскошный бал с несметным количеством приглашенных гостей, среди которых, естественно были и его новые соседи. На следующий день ярл вместе с супругой в качестве ответного жеста гостеприимности пригласили Олега на зимний пикник в сосновый бор, который располагался неподалеку от их усадеб. Из длинных дров помощники по хозяйству Альрика наскоро сложили большой костер, а затем, с помощью хитросплетений бытовой магии и магии стихий, мы сделали так, что тепло от костра никуда не уходило, оставаясь в пределах обозначенной нами территории и позволяя комфортно себя чувствовать, несмотря на мороз в минус пятнадцать градусов. Рассиживаться тут явно никто не собирался, судя по наличию разномастных взрослых и детских саней. Крутые склоны привлекали всех любителей зимних забав.