своих семей столько комнат, сколько позволяли семейные финансы.
До исполнения дворцовых обязанностей, вроде выноса ночных горшков за царствующими особами, местная аристократия ещё не дошла — эту работу выполняли рабы, а за право жить при дворе, иногда советовать монаршим особам какие-нибудь глупости и исполнять обязанности дворцовых бездельников, аристократам предлагалось платить из своего кармана в королевскую казну, арендуя комнаты или апартаменты во дворце.
Впрочем, жить при королевском дворе, иметь возможность в разговоре ненавязчиво бросить " я сейчас поеду к себе, в королевский дворец", на взгляд всех благородных, стоило тех денег, которые за это требовалось заплатить.
С родственников королевы и членов её Совета, естественно, платы за проживание никто не взимал, как и с королевских гостей.
Выделенные графу ри,Шотел апартаменты состояли из спальни, гостиной, прихожей и ванной комнат. Обстановка комнат была помпезной, позолоченной, но бестолковой. Стоящие вдоль стен сундуки и громоздкие шкафы только съедали пространство, а массивные дубовые столы только мешали двигаться.
— Господин граф, не желаете принять ванну? — спросила одна из двух горничных, которых королева приставила к Олегу.
— Мне что, каждые две склянки купаться, что ли? — отказался он, — Я с утра уже помылся.
— Так вы с Шеллой мылись, господин. Я тоже могу вам…
— Отстань, — отмахнулся Олег, — Иди пока, может вечером, как-нибудь. Оденусь сам. Да, подожди, — он достал из кошелька серебрянную монету в пятьдесят тугриков и протянул их рабыне, — Сбегай, купи семнадцать роз и передай их горничной герцогессы. Скажешь, что это её хозяйке от меня. Сдачу себе оставь. Давай бегом. Через склянку уже обед. Чтобы розы она уже до этого получила.
Зажав в руке монету, девушка бросилась бежать со всех ног.
Хотел ли Олег начать лёгкий флирт со Стекой? Вовсе нет. Просто он решил отдариться — утром горничная герцогессы, через Шеллу, другую приставленную к нему рабыню, принесла ему торт, якобы выпеченный по её личному рецепту.
Олег в то, что герцогесса ре,Бирман действительно экспериментирует с кулинарными рецептами, не очень-то и поверил, но кусок торта съел, отдав остальное девушкам. Торт ему понравился.
Со скукой на обеде Олег ошибся дважды. Не было скучных разговоров — о делах не говорили совсем, не было и скучных менестрелей. Вместо них, по центру зала приёмов, между "рогами" П-образного стола, выступали акробаты.
Даже не восторженные, а, больше, мечтательные взгляды, которые сестра бросала на акробатов и акробаток, чуть было не посеяли в душе Олега подозрения, что она опять собралась перепрофилироваться в акробатки. Но потом вспомнил, что Уля уже давно не та мечтательная девчонка, какой была ещё года четыре назад. Она уже много повидала, многому научилась, и характер у неё теперь достаточно жёсткий. А что касается бросаемых взглядов, так, наверное, в каждой женщине, иногда просыпается девчонка, как и в каждом мужчине — мальчишка.
— Я уже давно, эта, гм, вдовец…Вы так молоды. Мне было бы очень приятно, вы, наверное, не видели такой коллекции оружия…., — слева от Ули сидел бирманский маршал герцог ре,Скопп и неуклюже пытался передать сестре свои впечатления от её вида и пригласить продолжить знакомства.
— Я старый солдат и не знаю слов любви, — вполголоса, чтобы его услышала только Уля, перевёл потуги маршала, сидевший справа от неё Олег.
Чтобы смехом не обидеть уважаемого герцога, Уля опустив голову уткнулась в чашу с вином и, тщательно сдерживая подкативший смех, пыталась под столом нащупать своей ножкой ногу брата и посильнее наступить на неё.
Обеденный зал был в этот раз очень многолюден. Если за королевским, стоявщем на возвышении, столом все сидели лицом к входу, то за боковыми столами гости сидели лицом друг к другу.
Гостей было больше сотни. Несмотря на то, что все они горели желанием быть представлены графу и виконтессе ри,Шотел, за прошедшие два дня удостоиться такой чести получилось только десятку из них. Остальные Олегу и Уле были незнакомы. Но, если честно, их это нисколько не огорчало.
За королевским столом, по правую руку от королевы, сидел её двоюродный брат и наследник герцог Гросс ре,Бирман, затем герцог ре,Колв с супругой и королевские маги Тормаф и Кустов. Слева от королевы сидели герцогиня и герцогесса ре,Бирман, затем граф и виконтесса ри,Шотел и, последним — маршал ре,Скопп. Нечаю места за королевским столом не нашлось, барон — не та особа, чтобы удостоиться такой чести.
Королева, даже отделённая от Олега женой и дочерью двоюродного брата, умудрялась временами бросать на Олега безумно влюблённые взгляды.
Только, Олег, ловивший на себе эти взгляды, правильно их понимал. Ведь женщины способны безумно любить не только своего мужчину, но и самый красивый бриллиант в своей коллекции. А тут, как раз, было второе.
Дружба с Олегом давала королеве долгие годы молодой жизни. Правда, ни одно заклинание, ни Омоложение, ни, даже, Абсолютное Исцеление, не могло продлевать жизнь бесконечно. Сто пятьдесят, максимум, двести лет, и у человека начинал разрушаться разум, и от этого разрушения уже ничто не спасало.
Так что встретить тысячелетних старцев в этом мире было невозможно. Олег и раньше, в своей прежней жизни, читая фэнтези, слабо себе представлял, как можно так долго жить и не потерять интереса к жизни.
Его немало забавляли повествования, в которых молоденькие двухсотлетние эльфийки вели себя, как четырнадцатилетние девчонки. Он считал такое невозможным. Впрочем, читать, всё равно читал — фэнтези он любил. Правда, никогда не думал, что и сам окажется в магическом мире.
Но даже полуторавековая долгая жизнь, да ещё и в молодом, здоровом сорокалетнем теле, дорогого стоили. И любовь королевы к графу ри,Шотелу была искренней.
Иргония была в прекрасном расположении духа, много смеялась и шутила. Настроение королевы передавалось всем пресутствующим.
Хотя Олег не слишком-то и верил, что всем сидящим за столами так уж и весело. Особенно, он не верил в радость официального наследника и его семьи. Надежды когда-нибудь занять трон, он их лишил.
Дурное настроение сидевшей справа от него Стеки, правда, скорее всего, объяснялось не проблемами престолоснаследия, а внешним видом Ули, которая затмила всех присутствующих на обеде дам. Кроме, естественно, королевы — её роль больше походила на роль ёлки на Новогоднем празднике в прошлом мире.
И без зелёненького платья — хотя не факт, что Уля его бы одела, если бы оно у неё здесь было — сестра была чудо как хороша.
На ней было одно из тех платьев, которое смоделировали Гортензия и Кара, на основе мутно и сумбурно высказанных