«Ну что, заждались? — со злорадством подумал Казаченко. — Или испугались, что мы, бросив машину, «слиняли» через запасный выход? Вам ведь, наверняка, и в голову не могло прийти, что русские столько времени пробудут в таком дорогущем ресторане. Они же для вас бессребреники! А знай вы, какой роскошный обед мы только что уничтожили, да вы пристрелили бы нас на месте! А мы что? Мы банкуем! И завтра банковать будем МЫ. И вы в этом сами убедитесь!»
* * *
Размышления Казаченко прервал возглас Ольги:
— Олег Юрьевич, а вы ведь обещали рассказать о каком-то вашем коллеге дипломате, который сбежал, помните?
— Ну ещё бы! Конечно, помню… Только много говорить о нём мне не хотелось бы… Да и вообще, с такими, как он, разговор короткий: допрос, суд, расстрел… Но Шевченко не расстреляли…
— Он что? До сих пор жив?!
— К сожалению, да!
— И где он сейчас?
— Здесь, в Штатах… Гражданство получил… Выслужился, одним словом… Американцы ему даже пенсию выплачивают…
* * *
В 1975 году Аркадий Николаевич Шевченко, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР, первый заместитель Генерального Секретаря Организации Объединённых Наций вступил в контакт с высокопоставленным сотрудником ЦРУ и заявил, что хочет просить правительство США о предоставлении ему политического убежища. Американцам и в бредовом сне не могло такое привидеться. Однако вскоре они убедились, что стремление Шевченко порвать со своим прошлым и настоящим — не минутная слабость, а всесторонне обдуманное и взвешенное решение. Но для США он принёс бы большую пользу, оставаясь вторым человеком в ООН, нежели богатым рантье, хотя и обладавшим огромным багажом сведений, входивших в разряд государственных тайн Советского Союза. Но со временем секреты имеют обыкновение утрачивать свою ценность. Поэтому ЦРУ для встречи с дипломатом направило одного из своих лучших офицеров-вербовщиков, которому удалось уговорить Шевченко отложить свой побег и поработать в интересах США на прежнем месте ещё какое-то время.
«Динамит» — такой оперативный псевдоним присвоили американцы своему сверхценному «кроту» — проработал на США целых 27 месяцев, в течение которых снабдил американцев просто сказочной информацией.
Шевченко доложил своим новым хозяевам о противоречиях между премьером Алексеем Косыгиным и генсеком Леонидом Брежневым по поводу отношений СССР с США. Он регулярно сообщал об указаниях Кремля своему послу в США Анатолию Добрынину, какую позицию занять на переговорах об ограничении стратегических наступательных вооружений и даже о том, до каких пределов советское руководство может уступить в ходе обсуждения плана ОСВ-1…
Изменник предоставил ЦРУ сведения о состоянии советской экономики, в частности совершенно секретный доклад Косыгина о быстро сокращающихся запасах нефти на месторождениях в Волжско-Уральском регионе. Эта информация сразу же была использована правительством США и отчасти спровоцировала на Западе так называемый «энергетический кризис», в результате которого американские нефтяные компании заработали дополнительно миллиарды долларов…
— Олег Юрьевич, простите, что перебиваю, — извиняющимся тоном произнесла Ольга, — мне не понятно, почему такой человек, как Шевченко, достигший, казалось бы, всего, о чём можно только мечтать: положения в обществе, славы, да и зарплата у него была побольше, чем наша, почему он продался американцам?..
— Вопрос интересный… На него до сих пор нет окончательного ответа. Скорее всего, Шевченко не мог выпутаться из проблем личного характера…
Во-первых, перед тем как выйти на контакт с ЦРУ, он начал злоупотреблять спиртным, что не могло не сказаться на работоспособности и, конечно же, не осталось незамеченным для его окружения, в том числе и для таких, как ваш «кирпич» Василий Иванович…
Во-вторых, он завёл себе подружку-американку, которую, скорее всего, подставило ему ФБР или ЦРУ. Она, разыгрывая страстную любовь, постоянно подталкивала его бросить службу и уехать жить на какой-нибудь из экзотических островов. Наконец, нельзя сбрасывать со счетов взаимоотношения Шевченко в семье. Споры, размолвки, перераставшие в драки…
— Драки? — Ольга прикрыла рот ладошкой.
— Да-да, я не оговорился — драки… Всё смешалось в их доме. А тут ещё его жена Лина подружилась с Лидией Дмитриевной Громыко, супругой министра иностранных дел. Вместе они занялись спекуляцией. Закупали в Нью-Йорке нейлоновые шубы и антиквариат и доставляли в Москву для продажи. Кому бы вы думали? Своим подругам — дочери генсека Галине Брежневой и жене министра внутренних дел СССР Светлане Щёлоковой. Последние снабжали «нью-йоркский тандем» бриллиантами, огранёнными из якутских алмазов, кои на западных рынках идут как товар первой категории. То есть, продав шубы и антиквариат в Москве, Лида и Лина закупали «брюлики» для продажи в Нью-Йорке… Такой кругооборот. Этот нелегальный экспорт-импорт приносил лихой мушкетёрской четвёрке ну о-очень большой навар! Правда, спекуляция шубами и антиквариатом не приносила Галине и Светлане тех денег, которых они жаждали… Но это уже отдельная тема…
— Ой, как интересно! Расскажите, ну расскажите, пожалуйста, Олег Юрьевич! — хором закричали танцовщицы. — Вы… Вы такой интересный… собеседник!
— Так и быть, расскажу…
Казаченко посмотрел на часы, отпил из бокала минералки. Шабли и бургундское он даже не пригубил: находясь под присмотром «наружки», поневоле будешь чтить сухой закон. «Топтунам» только повод дай — сразу окажешься в полицейском участке. И дипломатический паспорт не спасёт…
Глава седьмая. Неприкасаемые «девочки»
Во времена правления Брежнева в СССР каждые 2–3 года происходило существенное повышение цен на ювелирные изделия из золота и драгоценных камней, причем сразу на 100–150 процентов.
Решение об этом принималось на заседании Политбюро, куда приглашался министр финансов СССР, и оно считалось совершенно секретным. Однако сведения о предстоящем подорожании не являлись прерогативой только чиновников высших государственных органов.
Ещё за неделю-две до повышения цен дочь Брежнева Галина Леонидовна и её подруга, жена министра внутренних дел Союза ССР Светлана Щёлокова, эти два самых крупных камня столичной «бриллиантовой элиты», скупали партии ювелирных изделий из золота и драгоценных камней на сотни тысяч рублей. Лучшие образцы оставляли себе, остальное перепродавали втридорога.
Фамилии предприимчивых «девочек» говорили сами за себя, поэтому они ногой открывали двери в кабинеты директоров самых крупных ювелирных магазинов Москвы: «Самоцветы», что на Арбате, «Берёзка» на улице Горького. Но предпочтение отдавалось магазину «Алмаз» в Столешниковом переулке.
Прежде всего потому, что в конце 70-х годов именно там, у входа в магазин, находилась нелегальная биржа по купле-продаже золота и «камушков», где без перерыва на обед тусовались «бриллиантовые мальчики», которые, не торгуясь, скупали у подруг любое количество драгоценностей, за минуту до этого извлечённых из сейфа директора магазина.
Нередко подруги приобретали драгоценности непосредственно на московской ювелирной фабрике, что на улице Лавочкина. При этом они, как правило, не расплачивались, а оставляли расписки, немалое число которых было изъято позднее из сейфа директора при аресте.
Галину и Светлану сближала не только неуёмная страсть к драгоценным камням, но и постоянный поиск полных опасностей приключений.
Было в этих их страстях что-то из книжек XIX века о пиратах, ставших маркизами. Галя и Света строили свою жизнь не по классикам марксизма-ленинизма, а по «Графу Монте-Кристо». Авантюристки по натуре, они вели бурную, разухабистую жизнь.
Провернув очередную аферу с «брюликами», отправлялись в заграничные турне вдохнуть тлетворного аромата загнивающего капитализма — уж больно был он дурманящ!
И хотя появлялись они там инкогнито, но местным папарацци не составляло труда выяснить, «кто есть кто».
Подруги сами провоцировали репортёров светской хроники, появляясь в казино и других злачных местах в экстравагантных нарядах, расцвеченные драгоценностями, как рождественские ёлки стеклянными шарами. А разовые чаевые, которыми «девочки» одаривали гостиничную прислугу, швейцаров баров и ресторанов, равнялись месячному заработку квалифицированного рабочего таких концернов, как «ФИАТ» или «РЕНО»!
По возвращении на Родину пикники с шашлыками из осетрины на пленэре чередовались с приёмами в Кремле.
Приёмы в посольствах западных стран, куда Галину и Светлану неизменно приглашали как живых экспонатов Алмазного фонда, заканчивались попойками и скандалами в столичных ресторанах «Метрополь», «Националь», «Узбекистан».