местами искусственно затемненного патиной.
Цвет материала менялся от светло-желтого до темно-красного, в зависимости от глубины рисунка, выбитого на поверхности. Чеканка выглядела настолько тонкой, затейливой и детализированной, что в любое другое время Алька надолго застрял бы у этих врат, изучая сюжет.
По контуру всего полотна ворот располагался растительный узор, переходящий в очень понятное, мастерски переданное изображение сада на центральной части. Там маленькие крестьяне возле маленьких домиков возделывали маленькие деревца. Поливали, рыхлили землю крохотными мотыгами, собирали на телеги спелые плоды — ягоды на тугих кистях, вроде виноградных. Ярко-желтое солнце озаряло эту идиллию сверху, чуть подернутая волнами гладь озера омывала снизу, а два тициановых трона возвышались с боков.
В узорных основаниях тронов при внимательном рассмотрении можно было заметить ворота, бойницы, даже тонко прорисованные арбалестины и машикули. Аллегория художника угадывалась легко: троны являлись одновременно и крепостными стенами, защищавшими чудесный сад.
— Вот это да! — не сдержал восторга Алька, проводя пальцами по поверхности двери. — Колоссальная работа!
Азраил в ответ пожал плечами.
— За ту цену, какую выкатил Люцифер, можно было здесь всю историю Дита выбить.
— Это картина из жизни Дита? — удивился Алька, — Не думал, что здесь жили фермеры. В наших книгах у города, кхм, несколько другая репутация.
— А, ерунда. Как обычно, любая дурная репутация является следствием однобокого освещения какого-нибудь конфликта. А уж вокруг Дита конфликт разразился ого-го! Ну, ты сам видишь, — Азраил показал на толпы воинов, застывших прямо в проходе.
— Расскажи? Все равно здесь с полчаса проторчим, пока дорогу прокопаем.
— Это уж точно. Смотри, как их тут плотно набилось, — согласился дьявол.
Когтями он поддел руку ближайшего из героев, вцепившуюся в створку ворот. Разжал скрюченные параличом пальцы и потянул тело на себя. На освободившееся место сверху сразу же упали две новых фигуры.
— На этих дверях изображена только небольшая часть истории города. Скорее даже притча, а не реальные события. Но достаточно близко к правде.
Азраил указал на самое верхнее изображение, сразу под солнцем, где участок земли был отчеканен пустым, а на нём стояла одинокая фигурка.
— Жил да был один, кхм, человек. — Азраил перешел на вычурную лексику, более подходящую к сюжету. — Он нашел пустынное место на берегу большого озера, поставил там дом и насадил сад. Человек этот был талантливый и умелый, урожай получал богатый, выручал за него хорошие деньги. И вскоре увеличил своё хозяйство, нанял много работников, а те селились в окрестностях озера. Так вырос город. Хозяин сада быстро прославился, стал продавать урожай в соседние страны. Город процветал, сад всё разрастался, и вот уже стало невозможно управлять всем этим в одиночку. Тогда человек этот позвал в город иноземцев. Лучших садовников, известных под небесами. Им передал уход за хозяйством. У города основал он завод для сбора сока и варки вина, угодья обнес высокой стеной, а для защиты горожан построил башню. Оттуда вместе с братом стал управлять городом.
— Слушай, да ладно, ты меня опять морочишь! — встрял Алька. — Знаю я эту притчу, у нас её вместо сказки детям читают. Потом, значит, хозяин отлучился, а разбогатевшие чужеземцы-садовники решили присвоить хозяйство. Убили брата, заняли трон, а потом убивали всех гонцов, приходивших за выручкой. В финале хозяин с божьей помощью вернул украденное и отомстил злым садовникам.
— Ерунду городишь, — подвёл черту Азраил. — Это совершенно другая притча. Сперва дослушай до конца, потом будешь лезть со своими трактовками.
Алька, совершенно уверенный в своей догадке, аж застыл от обиды с открытым ртом.
— Так вот, сад давал столь необыкновенные плоды, что вскоре стал известен на весь мир. Да что там, высшие существа других миров, поумерив свою спесь, посылали к городу Дит купцов и воров, чтобы хоть раз попробовать сок этих ягод.
— Здесь, на картинках, нет ничего подобного.
— Разумеется! Это никогда не афишировалось. Люцифер был не настолько глуп, чтобы дёргать богов за бороды. Он никогда не хвастался тем, что ангелы, гении, вайруа и все прочие становились в очередь на мосту и писали номерки на запястьях, чтобы получить бутылку Impios Uvas, безбожного вина.
— В каком смысле — безбожного? Люцифер что, сам создал этот виноград? Или… весь этот мир?
— Ты вообще слушал, что я тебе рассказывал? Он нашел этот мир. Пустынный и заброшенный мир, давно оставленный его создателем. Да, сначала Люцифер много веков пытался создать свой собственный мир. Но понятное дело, не сумел. Ну не бог он, при всей своей спеси — не бог. Он всегда хотел новых знаний и способностей, хотел сравняться с богами в могуществе. За одно только это желание был проклят и изгнан из того мира, в котором родился. И потом уже не совершал ошибки. Признал, что на создание миров у него пока кишка тонка. Зато можно починить чужую игрушку, выброшенную на помойку за ненадобностью.
— Ого. Он воскресил эту планету?
— Да. Разогрел остывающее без присмотра солнце, заново раскрутил небосвод. Это для него не сложно. Не так сложно, как создать жизнь — вот что у него совсем не получалось. Он ставил опыт за опытом, применял самую древнюю магию, какую мог найти в Стиксе, и самые передовые технологии, которые придумали обитатели миров-с-богами. Но из всех его экспериментов только один завершился удачей.
— Это был сад?
— Да, это был сад. Одно-единственное растение, которое он сумел каким-то непостижимым образом создать. Но самое странное, что окончательно добило Люцифера, ни одна последующая попытка повторить этот эксперимент успеха тоже не принесла. Оставалось либо признать, что он никогда не сможет сравняться с богами, либо окончательно спятить. А в этом плане у него было, я тебе скажу, и так не всё в порядке. Однажды он едва не уничтожил свой сад вместе со всем Дитом, а может — и всем этим миром, когда решил, что семечко фрукта было подброшено ему кем-то ради хохмы.
Азраил закончил разгребать тела героев в дверном проёме и попытался сдвинуть створку. После третьей попытки петли скрипнули, металлическая пластина подалась, изнутри выпало с десяток статуй.
— Да чтоб вас… — ругнулся Алька. — И что случилось дальше с городом?
— Дальше Люцифер сделал свой выбор. Чтобы окончательно не тронуться на почве неудач, он решил бросить всё и уйти в Стикс. Искать новые знания, которые позволили бы ему сдвинуться с мертвой точки. Как и следовало ожидать, это решение сподвигло соседей заявиться к стенам Дита и предъявить права на него.
— На каком основании?
— Ну видишь ли, какие нужны основания вору в темной подворотне? Просят табачку, потом бьют за то, что не куришь. Если куришь, бьют