в качестве оружия. Если бы не проблема с батарейками.
Азраил без церемоний снял перстень с пальца героя и оглядел внутреннюю поверхность.
— О, так он еще и стрелянный. В обычных условиях требует перезарядки от специальной станции, а самостоятельно накопить энергию сможет дня за три-четыре. Здесь, как ты понимаешь, это вообще бесполезный хлам.
Он без сожаления бросил перстень на пол. Луч Судьбы успел долететь и даже звякнуть о каменную плиту, но все равно завис потом в паре сантиметров от пола.
— Зато название какое!
— Это да! Почему-то все пафосные мастера и герои любят давать своим побрякушкам такие названия. Чтобы непременно подчеркивать возможность воздействия на судьбу. Вот Ожерелье Судьбы, вон там — Панцирь Судьбы, Клинок Судьбы, Стрелы Судьбы… Словно судьба не предопределена, с оружием ты идешь или без него.
— О, так ты веришь в судьбу? Она что, по-твоему, предопределена?
Азраил хмыкнул.
— У кого как. Если бог, создавая новую вселенную, прописал судьбу каждого обитателя на все времена, то да, предопределена. Но ты только попробуй представить, какая это титаническая работёнка! А главное, бессмысленная. Ведь что же это за эксперимент, если все судьбы предопределены? Поэтому гораздо чаще боги ленятся и задают только законы базовых измерений: материи, времени и фантазии. А дальше уж каждая тварь сама себе хозяйка.
— Думаю, жить в таких мирах всё же интересней.
— Не обольщайся. Возможность влиять на судьбу — еще не повод считать себя способным управлять ей. Вот, кстати, еще пример. Копьё Судьбы.
Алька подошел к знакомому по книжным иллюстрациям экспонату.
— Кажется, про него я слышал.
— Да, разумеется. Это та самая вещь, из людского мира.
— Можно потрогать? Небо не рухнет?
— Трогай, конечно. Никакой такой особой силой Копьё Судьбы не обладает. У него есть некое свойство, на мой взгляд — весьма сомнительное.
— Какое? — Алька вертел в руках новое древко, к которому был прикреплен гораздо более старый бронзовый наконечник.
— Якобы оно способно ранить бога. Это бессмыслица, поскольку копье и бог находятся на принципиально разных уровнях физики. Они вообще не могут соприкоснуться, никак. Тем не менее, прецедент литературно описан, поэтому в силу этого оружия многие верят.
Азраил развел руками, вложив в жест весь наличный скепсис.
— Если хочешь, возьми. Вдруг пригодится.
Он пошел к выходу из зала, но обернулся.
— Нам надо поторапливаться, время совсем на исходе.
— Эй! Погоди! — Алька на удивление легко отцепил лезвие Копья Судьбы от древка и второпях запихивал в колчан между стрелами. — Ты не ответил на вопрос! Сам-то веришь в судьбу? Бог, создававший твой мир, прописал её в деталях?
Азраил остановился и посмотрел на Альку пристально.
— В моём мире никогда не было бога. Он не создавал меня. Ни одному из богов нет до меня никакого дела.
Мрачнея на глазах, Азраил пошел дальше. Фигуры героев и злодеев на пути он расшвыривал так грубо, что спрашивать у него дальше о богах и судьбах явно не стоило.
* * *
Дальше дорогу приходилось буквально раскапывать.
Они шли широким открытым коридором с панорамными окнами от пола до потолка. Грязными, не мытыми уже много столетий. Расталкивать статуи, преграждавшие путь, становилось всё тяжелее. Альке казалось, что их путешествие будет длиться вечно, он устал, как после разгрузки вагона.
— Почему этот мир ещё не уничтожен?
— А почему он должен?
— Он страшен. Здесь всё неправильно.
— А разве это тебе судить? Ты его создал?
— По твоим же словам, многие миры пережили конец света по куда меньшим причинам.
— Ну, всё же, это зависит не от комфортности твоего пребывания, а от целей бога в данном эксперименте. И ещё от массы причин.
— Например?
— Кажется, у вас распространена легенда о первородном грехе? Слышал?
— В общих чертах.
— Ну вот, на месте вашего бога я прикрыл бы лавочку уже на той стадии, за нарушение священного запрета. Сорвали яблоко, нарушили божественный запрет — всё! Я зачистил бы территорию и заселил заново. Но ОН поступил круче. Предпочёл изменить вашу биологию, разрешив людям самовоспроизводство. Со всеми последствиями.
— О чём ты?
— О смерти. Балансом бесконтрольного размножения всегда является смертность. Иначе эксперимент будет коротким и грустным.
— Люди стали смертными всего лишь из-за попытки спорить с богом?
— Ничего себе «всего лишь»! Да ты рисковый парень!
Алька чуть не упал, споткнувшись о щупальца медузоподобного существа, которое непонятным образом держалось в воздухе, застыло в очереди к трону Люцифера. Удержался, потому что вовремя схватился обеими руками за панцирь соседнего монстра. Этот своим внешним видом тоже вызывал ассоциации с морепродуктами, а не с жителями суши. И еще: обе статуи выглядели одинаково отвратительно.
— Но подожди-ка, Азраил! Если создатель в том мире допустил нарушение запрета, стало быть, изначально не исключал такую возможность?
— Так-так, а зачем ему?
— Ну смотри, если для меня категорически важно, чтобы штаны не спадали, я их сразу подвяжу ремнём, а не буду гадать, потолстеет ли моё брюхо к вечеру. Здесь то же самое. Раз запретный плод — или что там под ним понимается — лежал в свободном доступе первых людей, то значит, нарушение запрета не только не исключалось, а подразумевалось, верно?
Азраил скалился, но не перебивал.
— Что, если это лишь проверка порога подчинения? Испытание силы веры в людях? Могло же такое быть? Тогда, выходит, бог получил результат своего эксперимента! Может быть, первый важный результат с момента творения! В таком случае, ему не за что было бы наказывать людей?
— Очень интересная версия. Ты делаешь успехи, человечишка. Хотя цель эксперимента описал слишком узко, но это простительно. Понять мотивы бога — это тебе не крысу в капкан заманить. Но направление мыслей правильное. Скорее всего, человеческий вид был сохранен, поскольку соответствовал дальнейшему замыслу. Насколько мне известно, первородный грех ничего существенно не изменил в промысле, разве что сроки сотворения несколько сбились. В том мире, откуда пошла гулять эта легенда, планировались еще кое-какие доработки, и лишь после них можно было выпустить наружу первых обитателей сада-инкубатора.
— А за что тогда наказание?
— Запрет есть запрет. За нарушение пришлось расплачиваться.
Дьявол остановился возле громадной, под самый потолок, арки с двустворчатыми дверями. Алька подошел и тоже замер, задрав голову вверх, любуясь в восхищении.
Размерами каждая створка могла бы заменить ворота в пожарном депо. Хотя вряд ли сыщешь такое депо, стены которого выдержали бы вес конструкции. Обе воротины, закрепленные в стене на двенадцати толстых петлях, были отлиты из металла. Из идеально отполированной бронзы, а возможно, даже из золота разной степени чистоты, подобранной просто идеально, а