Читать интересную книгу Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917–1920 гг.) - Илья Ратьковский

Существуют и более высокие цифры погибших. Отметим, что, по архивным данным современного исследователя А. А. Зайцева, в Майкопе было за две недели расстреляно 7 тысяч человек, а в Новороссийске до 12 тыс. раненых красногвардейцев, матросов, рабочих[728].

Большинство погибших в Майкопе – безымянные жертвы белого террора, но есть отдельные исключения. Так, среди повешенных в Майкопе был отец капитана 1075-го полка 316-й стрелковой (Панфиловской) дивизии, героя обороны Москвы комбата М. А. Лысенко.

21 сентября 1918 г. белыми войсками взят Ирбитский завод. Вскоре в Ирбите были устроены лагеря для красноармейских военнопленных. Крайне тяжелые условия содержания, болезни (тиф), голод привели к массовым случаям смерти в ирбитском лагере. Согласно данным начальника Уральского края инженера Постникова, в одну из недель там умерло 178 человек из 1600 заключенных[729]. Происходили в Ирбите и расстрелы. Позднее на обелиске, посвященном жервам колчаковского режима, будут упомянуты 37 фамилий расстрелянных колчаковцами в 1919 г. (среди них часто выходцы из одной семьи).

22 сентября 1918 г. между аулами Нижний Дженгутай и Кодар захвачен бичераховцами и убит Дадахаев Магомед-Али (Махач) (1882–1918), один из руководителей борьбы за Советскую власть в Дагестане. В его память постановлением Дагестанского революционного комитета 14 ноября 1921 г. город Петровск-Порт был переименован в Махачкалу[730].

23 сентября 1918 г. в Омске казаками якобы при попытке к бегству во время задержания убит бывший министр Временного Сибирского правительства, выдающийся сибирский писатель Александр Ефремович Новоселов[731]. Назывались различные организаторы этого убийства, в т. ч. И. А. Михайлов (один из организаторов скорого состоявшегося колчаковского переворота, министр финансов в правительстве А. В. Колчака)[732].

25 сентября 1918 г. был выдвинут ультиматум оренбургского атамана А. И. Дутова большевистскому руководству города Орск Оренбургской губернии (второму по величине городу губернии, который уже три месяца оборонялся от войск А. И. Дутова): сдаться, или город будет полностью уничтожен[733]. Срок действия ультиматума истекал в ночь на 27 сентября. В случае сдачи Дутов обещал всех пленных, включая большевиков, оставить в живых и направить в Тоцкий лагерь, где их судьбу решит центральное правительство. В случае отказа Дутов сообщил, что не сможет гарантировать жизнь ни одному человеку[734].

В ночь на 28 сентября 1918 г. в Стерлитамаке (был захвачен 12 июля 1918 г.) белогвардейцами расстреляно 26 членов Стерлитамакского ревкома[735]. Следует отметить, что данный расстрел не был единичным. Можно согласиться с известным исследователем белых спецорганов А. А. Ивановым, что «в Стерлитамаке ситуация характеризовалась «бесчинствами контрразведки», осуществлявшей массовые расстрелы»[736].

28 сентября 1918 г. город Орск взят войсками оренбургского атамана А. И. Дутова. На центральной площади у собора было расстреляно 10 красногвардейцев, которые прикрывали отход частей на Актюбинск и не имели возможности присоединиться к ним. В большинстве это были тяжелораненые бойцы. Многие красногвардейцы были зарублены шашками. Все это происходило на глазах женщин и детей, насильно согнанных на Соборную площадь. Порубанные тела несколько дней лежали на площади, после чего их погрузили на телеги и вывезли на Белый остров, где закопали. Атаман А. И. Дутов, лично руководивший взятием Орска, отправил незамедлительно в Оренбург телеграмму: «Орск взят, на земле оренбургских казаков не осталось ни одного большевика». Позднее, уже в самом Оренбурге, свой отчет перед Войсковым кругом он начал со слов: «Орск у ног хозяина». За эту победу атаман А. И. Дутов был произведен Войсковым кругом незамедлительно в генерал-лейтенанты[737].

Сентябрь. Белогвардейцами арестована группа из 23-х советских работников Печорского уезда (Б. К. Кендзерский, агитаторы Артеев, Кычик, Торопов, красноармейцы из отряда Ларионова Терентьев, Вокуев, член экспедиции «Уралснабжение» Бабин и др.). Арестованных отправили по этапу в Архангельск. По пути следования в д. Оксино без суда и следствия был расстрелян Б. К. Кендзерский[738].

Июль-сентябрь 1918 г. Восстание крестьян Кинель-Черкасской, Подбельской и Сарбайской волостей Бугурусланского уезда Самарской губернии против власти КОМУЧа. При подавлении было убито более 500 человек[739].

Октябрь 1918 г.

В ночь на 1 октября 1918 г. в Омске чехи, охраняющие 1-й концлагерь для военнопленных, обнаружили попытку массового бегства заключенных под руководством Семена Пидмаркова. Согласно рапорту и списку, чехами «убиты и там же зарыты в землю 12 человек»[740].

1 октября 1918 г. произошло восстание рабочих Оружейного Самарского-Сергиевского завода в Иващенково, направленное в т. ч. против демонтажа предприятия и эвакуации его в Сибирь. Прибывшие части КОМУЧа из Самары к 3 октября жестоко подавили выступление рабочих. Среди убитых было как взрослое население, так и женщины с детьми. Всего погибло, по советским исследованиям, около тысячи рабочих и членов их семей[741]. Эта же цифра упоминается в недавнем отечественном исследовании[742]. Отметим, что в более ранней работе В. Троцкого говорилось о 1500 жертвах[743]. Ряд свидетельств массовой расправы с рабочими был собран уже после этих событий и воспоминания отложились в местных архивах.

«Чехословаки, народовольцы с помощью кулаков, спекулянтов арестовывали и расстреливали рабочих. Днем ловили на улице, а ночью ходили по домам с поголовным обыском. Для ареста было достаточно одной лишь принадлежности к рабочим. У задержанных требовали документы. Если документов не оказывалось – арестовывали. Если были документы, по которым видно, что предъявивший их – рабочий, тоже арестовывали. Доказательств, что рабочий не принимал участия в восстании, не требовалось. Арестованных беспощадно били и на месте без суда расстреливали. Только часть арестованных сажали в вагоны, которые использовали для заключения рабочих. В своих воспоминаниях тов. Сидорчук рассказывает: «Я и тов. Коптев видели бесчеловечность казаков, когда они нагайками били матроса Юсева (Зуева – по материалам П. И. Скупченко. – Прим. ред.). В ограде теперешней фабрики-кухни покойник тов. Юсев получил не менее 150 ударов. В завершение этой дикой расправы он был убит в упор». Жуткий случай вспоминает тов. Нагорнов: «Днем идут по улице два казака. Встречают рабочего и останавливают его. Один казак, приставляя к голове рабочего наган, спрашивает: «Ты коммунист?» Рабочий от неожиданности не может сразу ответить: «Я… Я…». «Крестись!» – кричит казак. Рабочий поднимает руку, но не доносит ее до головы. Раздается выстрел. После двух выстрелов рабочий стоит. Второй казак, вынимая саблю, кричит: «Стреляй в ухо!» Лишь после этого выстрела рабочий падает убитым». Тов. Бюзюк из своей квартиры видела, как казак привел с рынка на окраину поселка задержанного рабочего, бил его и застрелил в упор. Из тех, что арестовывали ночью, многих уводили к ж/д мосту и там расстреливали. Об ужасах, творящихся там, рассказывает жена рабочего Бал: «В 1918 г. жила я в селе Томылово и видела, как чехи и казаки расстреливали рабочих и охранников. Как было жутко и тяжело смотреть на эту зверскую, кровавую расправу, когда эти белогвардейские банды десятками ставили рабочих к воде и расстреливали. Но еще тяжелее было смотреть, когда рабочие не умирали от пуль и их рубили шашками и кололи штыками. Не легко было мне с маленьким ребенком сидеть около двора и караулить мужа, спрятанного в сыром погребе. Только убеждение, что скоро придут красные, помогало переносить это». Таким образом были зверски растерзаны братья Каляновы Степан и Алексей, предзавкома Потапов, Артемьев, Крючков, Кузьмин, Разбол, Собинин, Зиновьев и сотни других. Только единицы спаслись. Тов. Лубник, служивший в охране, рассказывает: «Ночью на квартиру пришли два чеха и два казака. Нас раздели и разули. Тут же находившемуся со мной охраннику Шараге чехи выстрелили в лоб и обожгли все его лицо (Шарага остался жив и в настоящее время работает в Куйбышеве). Я, видя, что смерти не миновать, решился выскочить в окно. По мне дали три выстрела. Но все же я убежал, и все последнее время скрывался на чердаке. Только тот, кто успел скрыться, избежал этой дикой расправы». Но этого чехоэсерам казалось мало. 4 октября был издан приказ, чтобы рабочие и охранники явились к месту своей службы, с предупреждением, что все неявившиеся будут привлечены к строгой ответственности. Некоторые скрывавшиеся рабочие, боясь этой ответственности, решили выйти на работу. Явившуюся охрану в ночь с 4 на 5 октября казаки изрубили прямо на постах. Около 70 рабочих, явившихся на работу, были окружены чехословаками. Рабочих раздели, разули, посадили в товарные вагоны и увезли в гор. Канск Енисейской губернии. Дорогой большинство их погибло, только часть из них вернулась обратно. Часть охранников, 17 человек, увезли на станцию Томылово и там расстреляли. Охранник тов. Невиля, оказавшийся при расстреле не убитым, весь день лежал между трупами, и только ночью ушел в район. От тяжелых переживаний он сразу поседел. В поисках рабочих мучили и детей, и женщин, и стариков. Выводили их из квартир, били и, угрожая расстрелом, требовали, чтобы они указали место пребывания рабочих. Так, при обыске в семье тов. Васильева чехи нагайкой избили его жену, тут же на ее глазах подняли на штык 2-х летнего сына. Не оставили в покое больных и раненых. В ту же ночь, с 4 на 5-е октября, врач Шефер – идейный белогвардеец, отравил всех находившихся в больнице больных и раненых рабочих и красноармейцев в числе 60 человек. Отступая, чехи еще многих арестованных рабочих увезли с собой, и после больших издевательств разделались с ними дорогой. Расстреливали у разъезда Жигули, у станции Липяги. В Кротовке расстреляли из поезда около 350 человек, в том числе 18 иващенковских рабочих зарубили на глазах у населения. Только 7 рабочих из этого поезда, проломав дорогой стену вагона и спрыгнув на полном ходу, спаслись. Многие из арестованных рабочих попали и в знаменитый «поезд смерти»[744].