одно выдавало наигранность. Его глаза. Но я твердо решил больше не лезть в залупу и спокойно отработать до конца года.
– Что делать будешь, когда освободишься?
– Летом поступать буду. С Ариной Андреевной договорился уже. Она даст мне время на сдачу экзаменов. Как сдам, сразу на работу буду бежать.
– Так альтернативке же не разрешают учиться, не? – нахмурился Жора.
– Все решается, если есть знакомые, – улыбнулся я, вспомнив, как Никки переполошила всех друзей и в итоге уговорила Лаки похлопотать насчет меня в университете. Естественно, я об этом узнал случайно. Никки, как и все остальные, прекрасно понимали, что я сам ни за что бы не стал кого-то просить о помощи, да и Лаки редко пользовалась связями отца, предпочитая хранить нейтралитет. Но если Никки что-то решила, Никки этого обязательно добьется. – Закроют глаза на это.
– Это хорошо, – кивнул Жора. – А на кого пойдешь учиться? Юрист? Экономист?
– На журфак. Журналистом хочу стать, – снова улыбнулся я. Жора в ответ рассмеялся, заставив меня нахмуриться. – Чего?
– Гасят вон журналистов, Вано. А ты в эту жопу лезешь. Ну, дело твое. Брат второй мой юрфак закончил, теперь в банке работает. Хорошие деньги получает.
– Не все измеряется деньгами. Да и журналисты разные бывают, – вздохнул я и достал из кармана пачку сигарет. – Покурим, пока минутка есть?
– Пошли. Гузноёб с терапии вернется, тогда покурить некогда будет, – хохотнул грузин и вразвалочку пошел в сторону туалета.
Жора и тут оказался прав. Как только цыган Ромка вернулся с терапии, то без лишних сантиментов навалил кучу прямо посередине коридора. Я устал удивляться тому, как функционирует его жопа. Казалось, что цыган мог усилием мысли включать акт дефекации и не останавливался, пока ему это не надоедало. Я неоднократно был свидетелем, как он продолжал срать, пока его тащили в душ, или тщетно пытались добраться со срущим Ромкой до туалета. Не помогали ни таблетки, ни уколы, ни пиздюлины, на которые всегда так надеялся Жора.
– Рома! Чтоб твоя семья твое говно до смерти твоей отмывала! Я тебя урою, мамой клянусь, – рычал грузин, пытаясь нагнать бубнящего цыгана, который продолжал срать и еще умудрялся проклинать Жору на черном наречье.
– У него там что, бесконечный запас? – вздохнул я, с тоской смотря на размазанное по полу говно.
– Иван Алексеевич, за сигаретку все поправим, – заискивающе заметил Аристарх, тут же подскакивая ко мне. Я чуть подумал и кивнул.
– Ладно. Уберем вместе. Принеси ведро и тряпку из кладовой, – ответил я. Аристарху за хорошее поведение многое дозволялось, и бывший учитель не собирался терять свое привилегированное положение.
– У, бидораз барадаты, – пробубнил Ромка, пробегая мимо. Он меня не заметил, и я не стал отказывать себе в возможности поимки опасного цыгана. Сделав подножку, я ехидно хмыкнул, когда цыган грохнулся на пол, после чего навалился на него и натянул штаны, в которые Ромка продолжил срать. Вонь стояла такая, что даже привычный ко всему Паша Тюльпан позеленел и отправился в свою палату. Ромка не оставлял попыток вырваться и начал крыть матом не только Жору, но и меня. – Мам твой ебал, пап твой ебал, сабак ебал, бидоразище.
– Да, да. Ебака ты грозный, – пропыхтел я, пытаясь заломить цыгану руки. На помощь, на удивление, пришел Аристарх, который без стеснений саданул по голове Ромки ведром, а потом, поняв, сел на пол и затряс губами. – Уйди, Аристарх. Сами справимся.
– Я помочь хотел, Иван Алексеевич. Вон какой, сатана, – попытался оправдаться бывший учитель, но я его не слушал. В Ромку словно действительно не только Сатана вселился, но и все его легионы. Лицо цыгана раскраснелось, да так сильно, что я испугался, как бы он не лопнул. Ладно, говно убирать, а вот кровь совсем другое дело.
– Держи его, Вано, – рявкнул Жора, открывая дверь кабинета, где сидела Рая. – Рая! Укол нужен! Скорее. Иванов все обосрал, сейчас Вано утонет!
– Не смешно, Жора, – до меня донесся усталый голос Раи, который заглушил хохот грузина. Он явно веселился. Конечно, не его же кроют матом и пытаются измазать в говне. Но Рая вместе с дежурным сориентировались быстро. Один укол и через пару мгновений, показавшихся мне вечностью, цыган наконец-то обмяк и закрыл свой говнозавод.
– Может, к буйным его? – спросил Жора, подходя ближе. До меня донеслось согласное мычание Паши Тюльпана, Червиченко и Ветерка, которые делили палату с сумасшедшим цыганом. Дежурный врач чуть подумала и кивнула.
– Жоп твой ебал валасаты, бидораз барада… – не договорив, Ромка отключился и пустил слюну.
– Готов, – вздохнул я и кивнул Жоре. – Бери под руки, а я за ноги. Оп! Понесли…
Перетащив Ромку в палату буйных, я с тоской осмотрел изгаженный коридор. Но Жора взял все в свои руки. Он вытащил пачку сигарет, прочистил горло и громко озвучил вознаграждение за уборку коридора. Я не стал спорить, лишь махнул рукой, достал свою пачку сигарет и поплелся в туалет. Схватка с бешеным цыганом порядком утомила.
– Живой, Вано? – усмехнулся Жора, заходя в туалет. Он, увидев там Вампира, замершего в углу, и Короля, который снова прибыл по дипломатическим делам, нахмурился. – А ну брысь отсюда! Крохоборы!
– Георгий, нам бы табачку немного, – мягко улыбнулся Король, но грузин был непреклонен.
– К подданным своим пиздуй. Они как раз коридор намывают. Сделают все, как надо, получишь сигаретку, так и быть.
– Все будет сделано в лучшем виде, клянусь цаплей, – гордо ответил Король, но Жора лишь отмахнулся.
– Да хоть елдой клянись своей засохшей. А теперь съебитесь отсюда.
– Сурово, – хмыкнул я, когда Король с Вампиром покинули туалет. – Ромка тебя так выбесил?
– Нет, – усмехнулся Жора. – Цыган только вид делает, что дурной. На самом деле, ума у него достаточно.
– В смысле? – нахмурился я.
– В коромысле, – съязвил грузин. – Сам секи. Что снаружи его ждет? Табор, который он заебал так, что они нам деньги несли, чтобы этого дурака отсюда не выпускали? Должники, которым он задолжал? И я сейчас не про бабки, Вано. Он баб их обрюхатил, а такого даже цыгане не прощают. А тут ему не жизнь, а малина земляничная. Жратва есть, носятся с ним, как с писанной торбой, лекарства дают, да и барагозить никто не мешает. Еще и родня баулы со жратвой тащит каждую неделю. Что-то мы изымаем, но Папа ясно дал понять, что и с Ромкой надо бы делиться. Он им письма как-то умудряется писать. Одно мы перехватили. Ой, блядь. Читали с Артурчиком и со смеху помирали. Он тут царь во дворце, оказывается. Санитары ему ноги целуют, а он только и делает, что баб ебет