Лемешев, увидев его изумление, только ухмыльнулся.
— Скажите, господин генерал, — ожил Роб, — а не был ли этот инструктор в Вашингтоне некоторое время назад, когда неожиданно взорвалось здание ЦРУ?
— Всё может быть, — уклончиво ответил Лемешев, — а вас это беспокоит? Насколько я знаю, мы с вами не враги. А ЦРУ было нам враждебно. Я бы даже сказал, что оно несло нам прямую угрозу.
— Нет, нет, что вы, — замахал рукой Роб, — я совершенно не имею ничего против этого. Более того, я был рад, что это случилось. Ведь все основные беды у нас начинались из-за этих джентльменов в одинаковых костюмах. Я просто хотел уточнить. И ещё один вопрос, если позволите.
— Спрашивайте, Роб, — пожал плечами Лемешев, — если это не составляет секрета, я вам на него отвечу.
— Я бы хотел знать, — посмотрев прямо в глаза, для того чтобы уловить любые нюансы, заговорил Роб, — что вы будете делать, когда мы уничтожим врага?
— Как что, — удивился Лемешев, — домой отплывём. Что нам здесь делать. У нас же есть договор.
— Господин генерал, — усмехнулся Роб, — все мы прекрасно знаем, что любой договор можно обойти, было бы желание. И ещё, у вас, русских, есть поговорка, бумага всё стерпит.
— Господин Роб Честер, — жёстко ответил Лемешев, вся добродушность при этом пропала, — Россия всегда выполняла свои обязательства. И не только те, которые записаны на бумаге, но и те, что были заключены в устной форме. Даже тогда, когда нам это было не выгодно. В отличие от некоторых стран.
— Простите, господин Лемешев, — смутился Роб, — я не хотел вас обидеть. Я действительно не припомню ни одного случая, когда Россия не выполняла своих обязательств, в отличие от наших политиков. Но всё же, Аляску вы забираете. Это ли, не достойная оплата?
— Вы ошибаетесь, господин Честер, — уже более мягко ответил Лемешев, генерал конфедератов весь диалог только переводил взгляд с одного на другого, не вмешиваясь в разговор, — Аляску мы забираем не в оплату, а потому, что в своё время нам за неё не заплатили ни копейки. Обманули в очередной раз. Мы бы и без договора с вами забрали Аляску, это вопрос принципа. Вы видели, мы вполне можем это сделать. А цена вопроса — дружба. Мы понимали, что если мы не поможем сегодня, то завтра на этом континенте останутся только те, кто опасен любому здравомыслящему человеку. Это раковая опухоль, и мы не хотели, чтобы эта опухоль опутала планету.
— Спасибо, господин генерал, — опустил голову в поклоне Роб Честер, — за полный ответ, и простите меня за бестактность».
В таком режиме мы уже двигались десять дней. По дороге нам встречались сожжённые города, причём сожжённые не ядерным взрывом, такие места мы обходили, а изнутри. Их как будто бы жгли специально. Не все здания были сожжены, но большая часть. Фактически, города были мертвы. Кругом были развороченные или сожжённые машины, разложившиеся или высохшие трупы и вонь. Эта ужасная вонь. Она сводила с ума. Лишь только вне городов она становилась менее заметна. Организованные сопротивления прекратились на четвёртый день. Ещё встречались отдельные отряды или одиночки, которые при виде нас, не задумываясь, бросались в атаку, но погибали даже, не приблизившись на дистанцию в сто метров. Их расстреливал десант на борту. Танки вообще перестали принимать какое-то участие в избиении. Не имело смысла. Вообще, глядя на то, как эти изгои бросаются на многочисленного и превосходящего во всём врага, создаётся впечатление, что у них на самом деле что-то произошло с мозгом. Это была не отвага, нет. Это было отсутствие инстинкта самосохранения. Отвага, какая бы она не была, предполагает уничтожение врага, но так, чтобы его можно было, как можно больше уничтожить, и, если больше нет вариантов, погибнуть, принеся какую-то пользу. Эти же, бросались на стволы, совершенно не задумываясь о последствиях. Буд-то бы какой-то опасный вирус уничтожил важную составляющую мозга, отвечающую за самосохранение. Но были и такие, которые не растеряли рассудок. Эти индивиды ходили в нормальной одежде, и не уродовали своё тело и лица. И вот от них и следовало ожидать наибольшей опасности. Но разведка, оплошав один раз, больше не допускала промахов. Спутниковая, в том числе. Нас загодя предупреждали о готовящейся засаде, или о массовых скоплениях уродов, и мы принимали меры. Один раз к нам вышли вроде как нормальные люди. Это было отдалённое поселение от большого города. Из этого поселения сохранилось человек восемьдесят. Уже позже мы выяснили, как им удалось выжить в этом кошмаре. Как раз эта удалённость и помогла. Когда произошли ядерные взрывы, этот район не задело, но взрывы были отчётливо видны и с этого района. И тогда, один из поселенцев, отправился в ближайший крупный город, чтобы выяснить, что происходит. Радио к тому времени не работало, телевидение тоже. То, что он там увидел, его поразило. Закон и порядок пропал как явление. На центральных улицах происходили грабежи, насилия и убийства. Магазины разграблялись и сжигались, люди, кому не повезло, или кто был менее агрессивен — уничтожались на месте. Не просто так, сначала его полностью раздевали, женщин насиловали прямо на улице, а потом убивали. Тут же, не сходя с места. Полиция бездействовала. Да её вообще он не увидел ни разу, за весь свой вояж по этому городу. Уже потом, когда он собрался обратно, он заметил, что одно из зданий полицейского участка сожжено. Вероятно, остальные участки постигла та же участь. Поэтому, чтобы не испытывать судьбу, он решил побыстрее покинуть этот, вдруг внезапно ставший негостеприимным, город. Примечательно, что в основном, всеми этими безобразиями занималось чёрное население. Даже женщины и дети творили беспредел. У этого разведчика, в голове не укладывалось, как, за какой-то день, да что день, часы, из благополучной страны, получилось вот это? Где раньше обитали все эти вурдалаки? И это ведь не сотня человек, даже не тысяча, а тысячи. Почему раньше всего этого не происходило? И он не находил ответ. Пару раз, когда он спешно покидал город, его пытались остановить, какие-то чёрные гориллы с автоматами, но он не останавливался, справедливо полагая, что если он остановится, то его ждёт участь того, что он увидел ранее. Погоня за ним не увязалась, только постреляли в след, но машина, а самое главное, сам разведчик не пострадали. Только заднего лобового стекла лишился, и в переднем появились отверстия от пуль. Почему они не погнались за ним? А зачем? У них и без него много объектов для