И все же слова старшего Нотта давали подростку надежду, что его желание жениться на гриффиндорке реализуется в будущем без огромных жертв, а именно отречения от родительской фамилии. Такое действие без дальнейшего ввода в сильный род могло привести к ощутимой потере магических сил и истощению внутренних резервов. Это даже не вспоминая о том, что после его отречения от рода у Ноттов не осталось бы прямых наследников. Конечно, его отец еще молодой для волшебника человек и вполне мог бы завести еще детей. Но это было маловероятно, учитывая, что за пятнадцать лет, прошедших со смерти матери, Гевин Нотт так и не нашел себе человека, с которым он бы захотел еще раз связать жизнь.
Мысль, что глава рода может передумать, когда узнает, кого именно избрал себе в жены наследник, Тео практически не волновала. Он хорошо знал отца, тот был человеком слова. Старший Нотт никогда не делал поспешных выводов, и если что-то говорил, то всегда придерживался сказанного. Так что обещание отца, что фактически разрешало использовать для помолвки ритуальные кольца семьи Ноттов, было почти открытым благословением будущего союза.
Тео, как и любой ребенок, воспитанный в древних аристократических традициях, с детства знал, что помолвку, закрепленную с помощью семейных артефактов, можно было разорвать только с помощью одного сложного ритуала. Его не проводили ни в одном чистокровном роду уже более двух тысячелетий. За этот ритуал нужно было заплатить одним из даров, который был в роду. Этот дар переходил к обиженной стороне как компенсация неисполненного обещания. Поэтому маги предпочитали закреплять браки семейными артефактами только после совместно прожитого десятилетия. Некоторые не использовали ритуальные кольца на протяжении всей семейной жизни, предпочитая все-таки не рисковать. Таким образом, перспектива, которая вырисовывалась сейчас перед Ноттом-младшим, была весьма радужной. Если бы не одно «но». Ему еще предстояло убедить гордую и независимую гриффиндорку, которая к тому же была весьма сильной и находчивой ведьмой, в серьезности своих намерений на преимущества их совместной жизни. А это было весьма непростой задачей.
Слизеринец подумал, что половина проблем сегодня уже разрешилась, а остальные он будет решать постепенно. Сейчас же первоочередным заданием было добраться вместе с гриффиндорской отличницей в школу и при этом не попасться никому на глаза.
Теодор зашел в комнату, где его должна была ожидать девушка, и замер от неожиданности. Комната была пуста. В одно мгновение сердце слизеринца пронзила неожиданная боль. Она не дождалась его. Как он сможет теперь жить с ней, если не будет полностью уверен в ее поступках? Тео постарался отогнать от себя пессимистические мысли и решил подойти к вопросу с точки зрения разума, а не поддавшись первому порыву чувств.
Следующим предположением стало то, что старосту могли каким-то образом обнаружить и отвести в Хогвартс для наказания к директору. В душе слизеринца поднялась ярость, как только он представил, что его будущая жена сидит сейчас у Дамблдора, который угрожает ей отчислением, если она не расскажет ему всю правду о ночной отлучке. Перед глазами у представителя зелено-серебристого факультета тут же возникла картинка, как она, такая гордая и прекрасная, упрямо молчит на все расспросы, предложения и увещевания старого мага. И только ее тонкие пальцы все сильнее и сильнее сжимают подлокотники кресла, тем самым выдавая всю бурю чувств, бушующую в ее душе в этот момент.
Тео с трудом отогнал от себя негативные мысли, поддаваться панике не было времени, он должен был сосредоточиться и почувствовать, что сейчас происходит с девушкой. Постояв несколько секунд, прислушиваясь к себе, слизеринец был готов надавать себе подзатыльников за чрезмерную эмоциональность и впечатлительность. Гриффиндорка по-прежнему находилась в этой комнате. Произнеся заклятье, которое отменяло все чары иллюзии, Теодор снова внимательно осмотрелся по сторонам. И на этот раз в комнате никого не появилось, только возле ветхого кресла показался небольшой кусочек черной мантии. Слизеринец улыбнулся: да, Шляпа была права — Гермионе Грейнджер самое место на факультете Слизерин. Только человек с хитрым и расчетливым мышлением, присущим только змеям, мог укрыться мантией-невидимкой и при этом ещё наложить на себя заглушающие чары и чары иллюзии.
Но Нотт тоже попал на свой факультет не за красивые глаза. Прежде чем коснуться мантии, он наложил на то место, где предположительно была гриффиндорка, обычное сонное заклятье. Он прекрасно понимал, что она заснула раньше, устав за напряженный день. Но он не хотел ее будить. Было слишком заманчиво полюбоваться на спящую старосту, и он не собирался отказываться от такого шанса. И слизеринец тихонько потянул на себя край мантии.
Девушка спала, поджав под себя ноги и склонив голову к плечу. Почти все лицо ее закрывали пушистые волосы, и слизеринец убрал их, при этом невесомо прогладив по нежной коже щеки. Девушка слегка нахмурилась, и парень вдруг с болью осознал, что даже во сне она не может отрешиться от дневных проблем полностью. Он погладил ее руки и поклялся, что сделает все, чтобы в дальнейшем помочь своей половинке решить все вопросы полностью, и что любые трудности они смогут преодолевать вместе.
Тео поднялся, произнес заклятье уменьшения веса и, закутав гриффиндорку поплотнее в мантии, взяв ее на руки и накинув на них мантию-невидимку, пошел к выходу. Слизеринец реально оценивал свои силы. И несмотря на неплохую физическую форму, полученную благодаря стараниям отца, он не собирался рисковать их благополучным возвращением. Как бы ему не хотелось ощутить реальный вес тела девушки в руках, позволить себе такую роскошь сейчас он не мог. Если он устанет, пока будет нести ее, то не сможет оказать достойного сопротивления в случае, если им будет грозить какая-то опасность. И прижимая к груди своё тихо сопящее сокровище, Нотт отправился в обратное путешествие к школе.
* * *
В магической школе Хогвартса было тихо и спокойно. Все замерло, наслаждаясь покоем после долгого шумного дня. Спали в своих кроватях под балдахинами дети. Тихо ходили по пустынным коридорам завхоз Филч со своей кошкой миссис Норрисс. Удовлетворенный своими действиями, в покоях директора отдыхал Дамблдлор. В личных комнатах о чем-то думали, вспоминали, размышляли преподаватели. Хогвартс затих.
И только в комнате девочек возле зеркала стояла ученица, расчесывая прекрасные густые волосы. Она всматривалась в свое отражение и с триумфом улыбалась ему. Все идет как надо.
А в Восточной башне в своей постели снова метался подросток. Ему в очередной раз снился кошмар о темном длинном коридоре и двери, за которую он никак не мог попасть. Но он должен её открыть. Должен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});