Мама долго и бурно возражала: ребенку будет нанесена тяжелая травма, Карла лишится всех шансов на замужество. А без мужа как можно достойно вырастить дочь? Где малышке жить? Что, тащить крошку в Сохо? Если уж так взыграло в тебе материнство, кипятилась миссис Де Лука, то найди нормальную работу с регулярным жалованьем! Мама пренебрежительно относилась к профессии актрисы и более чем пренебрежительно к доходам от нее, вспоминала Карла, но заставила себя спокойно выслушать многословные мамины речи, все упреки, обвинения и предупреждения. Когда миссис Де Лука пошла уже по второму кругу, девушка решительно заявила, что начиная с сегодняшнего дня она будет обеспечивать Франческу полностью и целиком, даже если для этого придется мыть полы. Она сказала, что выйдет замуж, и муж ее удочерит девочку. Если нет, она всеми правдами и неправдами создаст для ребенка дом и счастливую жизнь. За саму Франческу не стоит беспокоиться, убеждала маму Карла, они с малышкой очень привязаны друг к другу, в этом сомневаться не приходится. Карла говорила, что ни за что не поверит, что дочь откажется жить с нею, предупредила, что непременно откроет ей правду, конечно, бережно и деликатно. Наконец, в ход пошел главный козырь. Карла сказала, что советовалась со священником в итальянской церкви в Сохо и что тот горячо одобрил ее стремление воссоединиться с ребенком и выполнить наконец материнский долг. Это была ложь, но ложь во спасение. Миссис Де Лука уступила и даже стала относиться к дочери со сдержанным почтением.
Успехами на коммерческом поприще Карла была обязана материальной необходимости. Она не имела права работать плохо и зарабатывать мало. Несмотря на то, что Карла фактически содержала большую семью — на это уходили почти все деньги — она умудрялась ежемесячно переводить кое-что на их с Франческой счет в банке. Главное — обеспечить будущее дочери.
С матерью Карла больше не обсуждала эту тему. Когда позволят средства — они с Франческой будут жить вместе.
Про себя миссис Де Лука сильно переживала. Она считала затею Карлы вздором, особенно пока у той нет мужа, постоянной работы и капитала. Она всерьез сомневалась, что состоится брак Карлы и Ремо. Когда тот: узнает прошлое своей невесты… Миссис Де Лука была полна пуританских предубеждений и условностей, поэтому и всех мерила по своей мерке. А стоило вспомнить набожную и благочестивую матушку Ремо, так миссис Де Лука начинала пробирать дрожь. Оставалось только надеяться, что ее Карла повзрослеет, поумнеет и поймет, кто был прав. А пока пусть потешится, все при деле будет. Миссис Де Лука упускала, конечно, тот момент, что комиссионные со сделок приносили Карле доход больший, чем любая конторская «нормальная» работа.
…Карла загнала свою боль в самые глубины души. Джека будто бы и не было в ее жизни. Она работала. Лето шло к концу. Карла подсчитала, сколько ей предстоит получить по истечении контракта. Выходила солидная сумма в пять тысяч фунтов. Плюс еще полторы, которые она заработает за оставшиеся дни, если будет держать себя в форме. Конечно, это еще не капитал, но это позволит ей снять приличную квартиру и спокойно жить в периоды простоя, неважно, сценического или коммерческого. Не осталось более сомнений относительно Ремо. Замуж за него она не выйдет. Это невозможно. После Джека… Подумаешь, мужчины, вдруг снисходительно воскликнула про себя Карла, обойдемся и без оных!
Спустя несколько дней все карты снова спутались. Карла получила срочную телеграмму от Молли, в которой четко и лаконично значилось:
«ДЖЕММА СТИВЕНС В БОЛЬНИЦЕ.
AHA ПРАЙС ТВОЯ.
ВОЗВРАЩАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО.
МОЛЛИ».
В волнении Карла бросилась к телефону.
— Молли! Ты меня слышишь?
— Господь, видно, любит тебя, Карла. Стивенс с ног до головы в гипсе. Автокатастрофа. Кто-то, небось, сглазил ее, — ухмыльнулась Молли в трубку.
— Бедняга! Она выкарабкается? Что говорят врачи?
— Жива покуда. Да ты не прикидывайся, душа моя. Вот он, твой шанс. Хватай. Репетиции начинаются через неделю. Конечно, кроме профсоюзного пособия — ничего. Карла, Христа ради, возвращайся в свой монастырь!
Карла понимала, что должна ликовать, прыгать до неба от радости. Такие новости! Такая роль! Роль с большой буквы. Роль, которая может сделать ее звездой. Роль, полная страсти и боли, в которой она может утопить свою боль… Но в отчаянии Карла осознала, что не хочет уезжать. Это конец. Джека она больше никогда не увидит. Пусть они скверно расстались, пусть они почти не разговаривают, но она видит Джека каждый день, она дышит с ним одним воздухом. Он по-прежнему часть ее жизни.
Уехать пришлось бы все равно, но сейчас… Нет, невыносимо. Пока у нее в руках хоть корочка хлеба, на пироги в виде большой и вечной любви она уже не надеялась.
В офисе заговорить с Джеком Карла не решилась. Служащие постоянно дергали его, трезвонил телефон. Но объясниться с ним она обязана. Поэтому Карла дождалась вечера, когда Фитцджеральд вернулся в свой номер, и, зажмурив глаза, направилась к нему. Шла она решительно и быстро, а у самой поджилки тряслись.
Дверь открыл Джек. Маски не было. Перед Карлой стоял усталый, измученный человек, совершенно непохожий на энергичного и уверенного в себе предпринимателя Джека Фитцджеральда. В его лице не было жизни, глаза потускнели.
— В чем дело? — сухо поинтересовался он.
— Можно войти?
Карла мгновенно ощутила исходящую от него волну неприязни, которую он так успешно скрывал на людях.
Фитцджеральд вздохнул, шутовски поклонился, пропуская нежданную гостью в свои апартаменты.
— Что-нибудь выпьешь? — с напускной вежливостью предложил он.
— Нет, спасибо. Я просто зашла сообщить, что через пару дней уезжаю.
Джек саркастически улыбнулся.
— Эффектный уход со сцены? Напрасно стараешься. Я не собирался более докучать тебе знаками внимания. Мне казалось, ты это уже поняла.
— Ни ты, ни я здесь ни при чем. Пришла телеграмма от моего театрального агента. Я получила роль.
Фитцджеральд молчал. Он сосредоточенно занялся приготовлением виски со льдом.
— Потрясающе, — наконец пробормотал он, помешивая в стакане порцию виски. — Надеюсь, это из области высокого искусства.
— Не совсем. Но пьеса неординарная. Я пробовалась еще летом и не прошла. А сейчас актриса, которая обставила меня, попала в больницу. Я следующая в «очереди».
— Ну-ну. Однако энтузиазма в твоем голосе не слышно. Пьеса не нравится?
— Просто я бесконечно удивлена. Даже не верится. А пьеса прекрасная. Давно не было такой сильной женской роли.
— И, соответственно, трагической, — добавил Джек. — Комедия вряд ли твой любимый жанр.