Читать интересную книгу Трофейщик - Алексей Рыбин

— Алло!

— Виталий, привет, это я. Я в гостях у нашего друга. Запиши на всякий случай номер, с которого я звоню.

— Ты нашел его? — быстро спросил Лебедев.

— Да нашел, нашел, я же говорил тебе, что найду. Вот сижу у него на квартире, жду, когда придет дружок мой.

— Саша, уходи из квартиры, ничего там не трогай, не следи.

— Что так?

— Саша, это не телефонный разговор. В двух словах — твое личное дело стало теперь общественным. И более чем. Так что молодец, что нашел. — Звягин хмыкнул. — Поезжай либо домой, либо ко мне, как хочешь. Я сегодня весь день дома. За нашим другом поедете с Колей. Тут не должно быть осечек, дело крайне важное.

— Ладно, Виталий, я еду к тебе, заинтриговал ты меня. Жди. — Звягин положил трубку.

На другом конце провода Виталий Всеволодович несколько секунд послушал короткие гудки, потом нажал несколько кнопок, занеся в память аппарата телефонный номер, с которого звонил Звягин, и включил автоответчик. Затем встал и заходил по комнате. Он был одет по-домашнему, в добротный спортивный костюм, серый с красными лампасами, мягкие тапочки скрадывали шаги, дубовый паркет не издавал ни малейшего скрипа — все было так хорошо, так хорошо… Уютный дом, Антон, преданный ему до самоотречения, — Лебедев даже не понимал за что. Он раньше много раз задавался этим вопросом, потом бросил. «Буду принимать все, как есть», — решил он. Антон делал его по-настоящему счастливым, и этого было для Лебедева достаточно. Не хотелось думать о приближающейся старости, о грядущем бессилии — он чувствовал себя вполне еще молодым и абсолютно здоровым человеком и наслаждался бы жизнью вполне, если бы не этот мальчишка, который спутал ему карты, внес в душу так нелюбимую Лебедевым суету, смятение, да и с Ильгизом какая-то чушь. Нет покоя, нет, как ни крути!

Словно в подтверждение его мыслей во дворе за окном завыла сирена. Этот звук Лебедев узнал мгновенно — завывала, закручивала водоворотом стон-рев его машина. Сигнализация сработала — отключить ее, не зная всех хитростей, который навешал на его «ауди» Компьютерный, было вряд ли под силу рядовому угонщику. Да и нерядовому тоже, по крайней мере Компьютерный его в этом долго уверял. Лебедев выглянул в окно — машина стояла на месте, и рядом с ней никого не было видно. Взяв с подоконника пульт дистанционного управления сигнализацией, Лебедев понажимал на кнопки, но безрезультатно — вой не смолкал.

— Антоша! — раздраженно закричал Виталий Всеволодович. — Черт! Антон!

— Да, Виталий Всеволодович. — В дверях появился белокурый красавец, как всегда по пояс обнаженный, — он любил ходить дома без одежды и ходил бы вообще голым, но Лебедев мягко запретил ему это, хотя и сам был не прочь любоваться круглыми грудными мышцами и мощными бедрами петербургского Адониса. Но мало ли кто придет — ведь Антон не успеет одеться, он такой копуша…

— Антоша, дорогой, не сочти за труд, возьми ключи и спустись, пожалуйста, посмотри, что там с машиной… Я уже больше не могу — то одно, то другое. Сделай, пожалуйста, будь другом.

— Конечно, я сейчас.

Антон исчез, потом появился уже в легком свитере, взял лежавшие на тумбочке у двери ключи от машины и вышел в прихожую. Он слышал, как Антон открывает два хитрых замка-засова на входной двери, а потом произошло что-то странное — вместо звука захлопывающейся двери он услышал тупой удар, и в прихожей что-то упало. Там началась какая-то возня, и Лебедев, сообразив, в чем дело, бросился к письменному столу, где в верхнем ящике лежал пистолет и рядышком разрешение на ношение оружия, — выдавил он его все-таки из Якова Михайловича в свое время, мотивируя это опасностью своей деятельности, — но не успел.

В комнату вошли двое — один, молодой, лет двадцати двух, совсем мальчишка, но здоровый, черт, видимо, серьезно собой занимается, в спортивном костюме, кроссовках, с бритым затылком; «пробойник», — подумал Лебедев. Он хорошо знал этих ребят, несчастных по-своему. Бандиты рангом повыше в случае проколов сдавали этих юношей органам пачками, на их место тут же приходили новые — даже своеобразная очередь существовала. Не определившиеся еще в жизни, но физически очень хорошо развитые, они шли за призрачными большими деньгами, которые, как им казалось, придут к ним без особого труда. Но это были иллюзии. Трудиться нужно было много, и в конце концов, когда начинало пахнуть жареным, они оказывались крайними.

Второй — постарше, явно уже за тридцать, был гораздо опасней; Лебедев разбирался в таких вещах. С молодым бы и Антон справился — как-никак, а каратэ он знал, не сказать, чтобы в совершенстве, но уж всяко выше среднего. Этот же, с аккуратной прической, в хорошем костюме, скрывающем крепкую сухую фигуру, мог запросто пристрелить — это было ясно по глазам, по неторопливой уверенности каждого жеста. Нет, все-таки больше по глазам. У Звягина такие же глаза…

— Спокойно, спокойно, стоять! — приказал молодой.

— Ну, здравствуй, Виталик. Здравствуй, Вилли, дорогой. — Виталий Всеволодович похолодел. В комнату как-то лениво вошел Джек — Женька, его коллега тридцатилетней давности. Именно Джек находил фирмачей, которые покупали у них иконы, именно он сводил Лебедева и Кашина с нужными людьми, и именно его Лебедев сдал Якову Михайловичу первого. Сначала Лебедев отслеживал его — после выхода из тюрьмы Джек не проявился, связался с ворами, снова сел, а потом вовсе пропал из виду, — и вот появился. Ждать от него можно было чего угодно — Лебедев понимал, что за эти годы Джек мог узнать про него все. Ну, может быть, и не все, но, сопоставив некоторые факты, он мог вычислить, благодаря кому он первый раз сел. Нужно не подавать виду, пусть он делает первый ход.

— Женя?.. Слушай, тебя совершенно не узнать. Столько лет прошло, — сказал Лебедев как можно спокойнее. — Ты теперь что, всегда с охраной ходишь? Проходи, проходи, садись, рассказывай…

— Да, Виталик, я теперь всегда с охраной, — сказал Джек скучным голосом. — Жизнь такая, Виталик, что приходится с охраной ходить. — Он крякнул и повалился в мягкое кресло у окна. — Лучше ты, Виталик, расскажи, как живешь, чем занимаешься. Вспоминаешь ли старых друзей? Парни, сообразите кофейку на кухне. Кофе-то есть у тебя? — посмотрел он на Лебедева.

— Есть, есть. На полочке там, на верхней…

— Ну, так чем живешь?

— Да как тебе сказать… Консультации, деловые советы, кручусь, верчусь…

— Неплохие деньги тебе за деловые советы платят, Виталик. — Джек оглядел комнату.

Лебедев почувствовал легкое презрение и брезгливость к старому приятелю. Господи, каким он был — всегда, по собственному его выражению, «закованный в джинсуру», — это в те-то годы! Тогда «джинсура» эта самая стояла круче, чем сейчас костюмы, пошитые лично Славой Зайцевым… Стильный был парень Джек, ничего не скажешь. Девчонки к нему так и липли, а он их Лебедеву и Кашину передавал — не справлялся один. И это несмотря на его маленький рост и морду кирпичом. Обаяние какое-то в нем было, магнетизм какой-то. А теперь остался только маленький рост. Джек развалился в кресле — в дешевеньком сереньком плаще, из которого выглядывали лацканы кургузого пиджачка, в коротковатых мятых брючках, в ботинках скороходовских, за сотню, наверное, купленных где-нибудь в Военторге… Ну нет, на этот маскарад Лебедева не купишь. Маскируется, сволочь! Нет, не так прост Женечка, как хочет выглядеть.

— Ну, а ты-то как, Женя? Почему так долго не появлялся? Что делал?

— А то ты не знаешь? — Джек внимательно посмотрел Лебедеву в глаза.

— Ну, знал бы, не спрашивал.

— Да в торговле я подвизаюсь. На Апрахе в основном. Работа чистая, законная, налоги платим, население обеспечиваем товарами легкой промышленности.

— Нравится?

— Нравится, нравится. Знакомства всякие завожу. С национальными меньшинствами дружен стал. — Он принял чашку кофе у вошедшего бритоголового. Лебедеву кофе не предложили, а он сам спрашивать не стал.

— Да, о чем это я, — продолжал Джек после небольшой паузы, во время которой он сделал несколько глотков, — о национальных меньшинствах. Интересные ребята попадаются. Вот, например, один такой был — Ильгиз. Не слыхал?

Лебедев давно гордился своим здоровьем и тем, что, в отличие от большинства ровесников, до сих пор не знал вкуса валидола, но сейчас сердце прыгнуло вверх, а опускаться не захотело — затрепыхалось под горлом, задрожало, не зная, что делать дальше и как работать на новом месте. Стало не хватать воздуха, и Виталий Всеволодович постарался незаметно втянуть, вдохнуть побольше, поглубже, но ничего не получалось.

— Да, Ильгиз. Вроде хороший мужик, а на ерунде попался. У нас же рынок вещевой — шмотки, джинсы, то, се, — а он наркотики задумал торговать. Представляешь? Я, когда узнал, просто обалдел. А потом слухи дошли, что большую партию оружия берет на продажу, — ну что ты будешь делать? Уж не знаю, чем бы все кончилось, да он вдруг взял и помер. Представляешь?