— Ваша часть, — он чуть поклонился судье, — как уже было сказано моей подопечной, она находилась в качестве няни при известной особе. Моя подзащитная не скрывает, что лицо, кое она сопровождала, само сделало ей это предложение. Более того, мисс Блау не раз повторяла, что не имеет права без соответственного дозволения рассказывать о деталях своего пребывания в другой стране. Поэтому данный процесс представляет определенную сложность в установлении виновности или невиновности обвиняемой.
Он снова чуть поклонился, что явно нравилось судье, после чего опустился на свое место рядом со мной.
— Все хорошо, Лорена, я нашел способ доказать, что вы были там с лордом Дарвеном. А дальше пусть они сами вызывают его в суд. А этой кормилице я устрою показательную трепку.
Я промолчала. Боевой задор моего защитника как-то не передавался. А вот уверенность, с которой я вошла в зал, начала плавно таять. Между тем, вызвали первого свидетеля обвинения. Это была одна из соседок, которую я иногда встречала на улице. Нашу семью она явно не любила, постоянно жаловалась на шум от детей. На вопросы обвинителя она отвечала уверенно, с каким-то вызовом, вот только ничего по делу сказать не смогла. Переезд не является преступлением, а то, что у меня шумные младшие братья и сестра к делу не относится. Иных нареканий к нашей семье у нее не было.
После зачитали несколько письменных показаний от людей, которые могли знать меня по прежнему месту проживания, но, опять же, ничего существенного сказано не было. Они лишь подтвердили, что я устроилась на работу к лорду Дарвену, потом уехала куда-то, но ничего по сути дела сказать опять же не смогли. Даже миссис Донат, которая, как мне всегда казалось, считала остальных людьми низшего сорта, сообщила, что я хороший специалист, прекрасно нахожу общий язык с детьми любого возраста, и в целом достойная уважения подданная его величества.
Обвинитель морщился. По лицу судьи ничего нельзя было сказать. Мой защитник сохранял спокойствие. А я поняла, что у них нет на меня ничего, кроме показаний бывшей кормилицы Винченцо. И это — месть. Месть за то, что лишила ее легкого заработка. В таком случае, шансы мои высоки. Вот если они успели встретиться с кем — то еще, тогда все намного хуже.
— Скажите, господин обвинитель, у вас все свидетели такие? — сухо поинтересовался судья.
— Вы обвиняете мисс Блау в тяжелом преступлении, при этом те, кого опрашивали вы или по вашей просьбе, скорее работают на ее защитника. Пока я не вижу никакого преступления.
— Никак нет, ваша честь, у нас есть свидетель, который был в то же время с мисс Блау за границей, и может точно сказать, как было дело. Разрешите вызвать в суд миссис Джонсон.
— Пригласите.
Пристав вышел из зала, чтобы пригласить свидетельницу, а я сжала руки, догадываясь, кого увижу.
Снова открылась дверь и вошла бывшая кормилица.
Я не удивилась, вообще никак не показала, что у меня ее присутствие вызывает какие — то эмоции. Хотя, если честно, хотелось подойти и придушить ее. Но я понимала, чем могут аукнуться мне такие поступки. Поэтому я заставляла себя оставаться спокойной. Между тем, обвинитель приступил к расспросу этой особы. Я слушала не особенно внимательно, прекрасно понимая, что именно эта женщина будет больше всего врать. Примерно так и получалось — в доме постоянные приемы, я старалась обворожить всех. В доме только знать соседней страны, причем все просто таки рвались познакомиться со мной. Осторожно покосившись на судью, поняла, что он не сильно верит этой свидетельнице. Оставалось понять, насколько он склонен доверять ей.
— Я закончил, ваша честь, — сообщил обвинитель, когда поток его вопросов иссяк. — Думаю, миссис Джонсон можно отпустить.
— Подождите, мой дорогой, — поднялся со своего места защитник, — не спешите так. У меня тоже есть несколько вопросов к миссис Джонсон.
Обвинитель поспешил опуститься на свое место. Свидетельница лишь смерила меня высокомерным взглядом, после чего с вызовом оглядела зал, словно говорила, что на самом деле дело уже решено, и остался лишь один вопрос, когда меня повесят, остальное же досадные формальности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Скажите, миссис Джонсон, сколько дней вы провели в обществе мисс Блау?
— Наверное, в районе трех недель, может больше, — пожала плечами бывшая кормилица.
— В таком случае, вы должны опознать и ее спутника?
— Протестую, ваша честь, — подскочил обвинитель, это не имеет отношения к делу.
— Почему же, ваша честь, — поклонился мужчина, — если мы установим личность спутника мисс Блау, мы сможем в дальнейшем делать выводы, насколько она откровенна в остальном.
— Продолжайте, мистер Робертсон.
— Скажите, миссис Джонсон, если я покажу вам портрет предполагаемого, подчеркиваю еще раз, предполагаемого спутника мисс Блау, вы сможете сказать, тот это человек, или нет?
— Разумеется, если это будет нормальный портрет, а не современное нечто.
— Хорошо, — мой защитник поднялся со своего места, держа в руках журнал, на одном из разворотов которого был помещен портрет Кристофа, — и подошел к судье. — Ваша честь, этого человека, если верить мисс Блау, она сопровождала в поездке. Сейчас я закрываю подпись, чтобы нельзя было увидеть, и продемонстрирую свидетельнице.
Судья кивнул. Мистер Робертсон спрятал подпись, после чего подошел к женщине.
— Смотрите внимательно. Вы узнаете этого человека?
— Да, радостно закивала бывшая кормилица, — это он. Ну, разве что волосы чуть короче были, а сам малость старше выглядел. Но это именно он.
— Мой дорогой оппонент, ваша свидетельница опознала спутника моей подопечной, — расплылся в довольной улыбке защитник. — И она совершенно верно отметила, что он на этом изображении малость моложе. Дело в том, что я не смог найти журнала с портретом лорда Кристофа Дарвена, некроманта его величества, кроме как в издании трехлетней давности.
Судья снова кивнул. Свидетельница побледнела. Обвинитель уставился на портрет, который ему демонстрировал мистер Робертсон. По залу прошелся гул.
— Еще вопросы к свидетельнице? — постучав молоточком по подставке, поинтересовался судья.
— Да, ваша честь, — вновь легкий поклон. — Я бы хотел спросить у миссис Джонсон, как она познакомилась с моей подопечной, и почему они расстались в конечном итоге.
— Меня наняли на работу кормилицей, — пожала плечами та. — Когда во мне отпала надобность, меня рассчитали.
— Отпала надобность? — удивление защитника было наигранным. — Ваша честь, прошу прощения за вопрос, но как вы думаете, по какой причине может отпасть надобность в кормилице у ребенка, которому нет еще и полугода, который нуждается в молоке матери или иной кормящей женщины, и который до сих пор живет и здравствует.
— Мистер Робертсон, — легкая улыбка коснулась губ судьи, — я примерно понимаю, куда вы клоните. Надобность в кормилице у ребенка отпадает в двух случаях. Первый — грустный, ребенок умирает. Но сын лорда Дарвена жив. Второй — ребенок перестает нуждаться в молоке. Третий — молоко пропало у кормилицы.
— Но есть и четвертый, — довольно улыбнулся мужчина, — кормилица пренебрегает своими обязанностями. Разрешите мне поинтересоваться у моей подопечной, при каких обстоятельствах их знакомство с миссис Джонсон прекратилось. Это необходимо для характеристики свидетельницы и объяснения ее мотивов.
— Протестую, ваша честь, — подал голос обвинитель, но прозвучало это несколько неуверенно.
— Прошу вас, мистер Робертсон, — не принял возражений судья.
— Мисс Блау, пожалуйста, расскажите обстоятельства вашего знакомства со свидетельницей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я поднялась и кратко изложила историю нашей встречи и чуть более подробно — расставания.
— Это ложь, — прокричала женщина. — Наглая ложь. Я прекрасно исполняла свои обязанности, пока это было в моих силах.
— Были зачитаны показания свидетели, которые характеризовали нам мисс Блау как специалиста в работе с детьми, — развел руками мой защитник. — Поскольку они были предоставлены моим оппонентом, не стоит в них сомневаться.