— Да не в этом… — договорить Рыжуха не успела, сбитая мешком с песком.
Я проводила взглядом ее полет и приземление в яму с грязью и побежала дальше. Помогать на полосе не разрешается, каждый обязан пройти сам.
К ужину мне пришлось приводить себя в порядок быстрее, потому что подруга сегодня собиралась тщательнее обычного. В столовую Невель не плелась, а едва не летела — так спешила на отработку к капрану Лисану, прямо как на свидание. Мало того, перед этим она, обвинив в излишней медлительности, буквально вытащила меня из бочки с водой, не дав насладиться заслуженным отдыхом. Оборотень даже волосы, красноватые в закатном свете, расчесывала с особенным усердием, до искр, и завязала в хвост. Потом раза три нервно и суетливо одернула форму, приглаживая на бедрах, на груди, на талии. Из-за нее я сама начала нервничать, не пойми почему.
В столовой кивнули знакомым, получили еду и подсели к Ринис с Илией, которые за ужином привычно пикировались.
Неожиданно за спиной раздались грохот, ругательства и гневное заявление:
— Тьме не место рядом со светлыми!
Я обернулась, как и многие, терзаемая любопытством, и замерла. Через три стола от нашего эльф с презрением и ненавистью смотрел на Адзе, пытавшегося собрать с пола тарелки. Верно, ушастый не дал присесть рядом с ним вампиру и попросту столкнул поднос. Они контрастно смотрелись рядом: эльф с длинными серебристыми волосами, несмотря на черную форму, казалось, лучившийся светом, и брюнет-вампир в мрачной одежде с белоснежно-бледным лицом. От Адзе не исходила Тьма, но сейчас я разглядела сероватую мглу, витающую вокруг него.
— Я Темный, но я не Тьма! — тихо, но упрямо заявил вампир, ни на кого не глядя.
Эльф встал и с угрожающим видом откинул косу. Но ждать, что он предпримет дальше, я не стала — рыкнула:
— Замри!
Замер не только светлый нахал, все ближайшие соседи тоже. Я встала, подошла к нему и процедила с угрозой:
— Еще раз тронешь его — пожалеешь!
— Фейка защищает Темного? — изумился эльф.
— Я — Лютерция Пчелка! И защищаю друга! А ты ошибаешься, Адзе — не Тьма! Если бы захотел, смог бы разглядеть это, эльф, — строго отчитала я.
— Ты мне угрожаешь… Пчелка? — насмешливо произнес ушастый.
— Лютерция, не надо! Я сам… — дернул меня за рукав вампир.
— Ади, солнышко, иди за наш стол, я сейчас разберусь и подойду, — ровно сказала я, сурово вперившись в эльфа.
— Я… — хотел что-то сказать вампир.
Тут вмешалась Невель, спасибо ей:
— Лучше не лезь, Лютик сама разберется. Пойдем заново еду возьмем.
— Мне снится кошмар? — опешил эльф.
— Я стану твоим персональным кошмаром, если ты еще раз рискнешь подойти к моему другу или выкинуть нечто подобное! — пригрозила я.
Эльф выпрямился и теперь взирал на меня сверху вниз, пытаясь подавить размерами, авторитетом, и вкрадчиво, но с угрозой спросил:
— Ну и что ты сделаешь? Если я не оставлю в покое твоего вампирчика?
Я злорадно усмехнулась, приподняла лицо, чтобы смотреть противнику прямо в глаза, и заявила:
— Благословлю!
— А давай! — не менее злорадно усмехнулся эльф.
Вот не ожидала, что он легко согласится! В двух других случаях мои соперники ретировались, не желая связываться с загадочной феей, творившей неведомую магию. А тут… И взгляд у этого парня странный: боль, страдание, злость, ненависть — все клубится в глубине красивых голубых глаз. Такие чувства душу разрушают, а он благословения феи желает…
Но раз угрожала, значит, нужно выполнять. Выпускать крылья для пущей важности не стала — ситуация не способствовала. Поправила обруч на голове, активировала янтарит, а затем, направив палец на мужчину, вложила в луч Света огромное желание, чтобы он обрел любовь. И каково же было мое удивление, когда, как и в прошлый раз с молодой парой магов, вокруг нас с эльфом все вспыхнуло, заискрилось мириадами звездочек-искр. Они окутали мужскую фигуру, облепили, как мокрая одежда, затем тоненькими ниточками разбежались по столовой. Словно искали кого-то. Начался переполох: курсанты шарахались от искр в разные стороны, падали лавки, скрипели ножки отодвигаемых столов. И только одна девушка — совсем юная эльфийка — сидела, не шелохнувшись, и, как я невольно отметила, не отрываясь, смотрела на виновника происшествия.
Сияющая звездочка любовной магии коснулась золотых волос на макушке этой девицы, а потом, словно по невидимой команде, вся стайка искр ринулась к ней, не разрывая контакта с эльфом.
Между девушкой и парнем образовался тоненький сияющий мостик, который утолщался, укорачивался по мере сближения парочки, с каждым мгновением сокращавшей разделяющее их расстояние. Все, затаив дыхание, следили, как они, наконец, встали вплотную, глядя друг другу в глаза.
— Вы истинно любите, только поэтому благословение феи сработало, — наверняка глупо улыбаясь, просветила их я.
Влюбленные, казалось, не слышали никого, но парень удивленно тоскливо выдохнул:
— Амелиль, неужели правда любишь?
— Ярмарка, а не военная школа! А все бабы виноваты! Фейка… тоже мне… — сплюнул на пол тот вечно всем недовольный демон, швырнул ложку на стол и направился вон.
— Люблю! Весень, я тебя с первого взгляда полюбила, тогда еще, много лет назад…
Я изумилась: как можно молчать о любви несколько лет? А поделиться своими чувствами? Тем временем парочка уже вовсю ими делилась.
— Я тоже с первого! Но тебя обещали другому, а ты даже взглядом не дала понять…
— Ты такой неприступный был, красивый. И род твой старше, а я… страдала молча…
Через какое-то время благословленные эльфы ошалелыми глазами посмотрели на меня, на остальных любопытствующих, а потом неожиданно расцвели сумасшедшими счастливыми улыбками и, взявшись за руки, рванули из столовой.
А я наконец-то смогла вернуться за стол составить компанию своему мужчинке.
— Неблагодарные! — хмуро заметила Ринис.
— Им не до этого сейчас, — заступилась Илия.
В ее голосе прозвучали тоска и зависть: ярая защитница свободы выбора и прав личности, оказывается, тоже мечтает о любви.
— Красиво было! — коротко и снова тихо похвалил Адзе.
Покраснев от смущения, я поправила воротничок на его форме и снова заметила, как он вздрогнул от моего прикосновения к бледной коже.
— Сама не ожидала, что так выйдет, — призналась я, потом заботливо добавила: — Ты кушай, кушай, а то испортили тебе, небось, настроение и аппетит. А вам, целителям, столько энергии отдавать приходится. Вон Невель, все время лопает за троих, а все худая… И вообще, если кто приставать будет, ты мне сразу говори! Я всех приструню!