Читать интересную книгу Записки санитара морга - Артемий Ульянов

– Вовка уехал в…

– Знаю, Боря, – перебил я Плохиша.

– Думаешь, сделает он нам машину?

– Сделает, конечно. Вопрос, когда?

– Бумажкин про бабульку говорил, у которой с лицом там чего-то, – перевел я тему.

– Ага, Маркина, – кивнул Борька. – Страшная она такая, как ведьма из сказки. Родня скоро вещи привезет.

– Надо бы глянуть, что ж там такого страшного-то, – сказал я, скользя взглядом по фамилиям на дверях секций холодильника.

Вытянув из гудящего прохладного агрегата поддон с гражданкой Маркиной, увидел щуплую маленькую старушку, иссохшую от прожитого. Сняв с нее маску, понял, о чем говорил Вовка. Разложение не коснулось лица покойницы, но ситуация и впрямь была непростая. Хищный крупный нос был свернут на бок, на лбу и щеках чернели крупные пятна, съежившееся верхнее веко обнажало мутный невидящий глаз, перекошенный беззубый рот был открыт и складывал черты покойницы в пугающую гримасу. Но больше всего поражала редкая седая длинная борода, которая делала ее больше похожей на дедушку.

– Все понятно… Посмотрим, что родственники скажут, – подытожил я осмотр, возвращая на место формалиновую маску и подголовник.

– Тут или делать, или гроб закрытый, – вынес вердикт Плохиш.

– Это уж как родня захочет, – ответил я, задвигая поддон на место. – К пяти появятся?

– Обещали вроде.

– Ну, пока давай-ка одевать начнем, а то родственники нагрянут – будешь один тут возиться, – сказал напарнику, и мы взялись за дело.

Настенные часы неутомимо отсчитывали секунды, сливая их в минуты, чтобы вовремя добраться до отметки «пять». И тогда я примерю на себя другую роль санитара, самую тяжелую из всех.

Обычно этот груз тащит Бумажкин, самый опытный из нас. Но сегодня и мне досталось немного от этой ноши, за которую давненько не брался. Скоро я буду принимать вещи у родственников, оформляя заказ на ритуальные услуги. Казалось бы, сущая ерунда по сравнению с вскрытием, например… На самом же деле встретиться лицом к лицу с теми, кто буквально вчера потерял близкого, и есть самая сложная и тяжелая работа на ритуальном конвейере.

Чаще всего перед тобой оказываются оглушенные, потерянные и испуганные люди. В каждом их движении чувствуются какая-то нескладность, неуверенность… будто не совсем понимают, зачем здесь. Боязливо заходя в небольшой кабинет, что находится рядом с залом ожидания для родственников, они с порога растерянно суют в руки санитара пакет с вещами, наскоро перечисляя все, что внутри. Бывает, что медлят отдать его, не выпуская собранную одежду из рук, словно стараясь оттянуть скорые похороны. Потом осторожно садятся на самый край больничной банкетки, урывками заглядывая в глаза санитару. Иногда в их взглядах видны вопросы, бессмысленные и не ждущие ответов. «Вы видели мою маму? Это… вы будете ее одевать? Где она сейчас? Там, в этом… в холодильнике? С ней все нормально?» – беззвучно спрашивают они, то и дело отводя глаза. «А мне… мне тоже вот так принесут вещи, да? И какой-нибудь пацан будет их принимать у моих детей… Значит, так все и будет?» – недоуменно вглядываются они в происходящее.

И тогда неуловимо меняются, как любой из нас, смотрящий сквозь могилу родного человека на собственную смерть. Каждое мгновение нашей встречи становится мрачным предсказанием их неминуемого конца. В этот момент неизбежная кончина встает перед ними во весь рост, такая банальная и повседневная, в компании с уставшим санитаром в хирургической пижаме и нудным зудом неоновой лампы. Быть может, думают, с чем подошел к последней черте родной им человек. И с чем подойдут к ней они.

Так или иначе… примеривая на себя завтрашние похороны, сидящие напротив меня становятся трудными собеседниками. Сердечные капли, валидол и нашатырь всегда у меня под рукой, хотя каждый раз очень надеюсь, что лекарства не пригодятся.

Но несмотря ни на что, мне необходимо выяснить у родственников самые разные подробности. Время, на которое назначено погребение, будет ли отпевание в церкви, брить покойника или нет, нужен ли грим… А потому сразу стараюсь взять ситуацию в свои руки. Только поздоровавшись, начинаю задавать все эти вопросы, такие неуместные перед лицом их горя. Отвечая, они нередко путаются или не могут вспомнить что-нибудь важное. А когда разговор касается платных услуг (вроде бальзамировки и устранения посмертных дефектов лица), часто просто говорят «сделайте все, как надо», не найдя сил услышать подробности.

Но иногда бывает по-другому. Когда порог кабинета с табличкой «прием вещей» переступают пожилые дамы, похоронившие с десяток-другой друзей и близких, знающие все нюансы скорбной процедуры и привыкшие к ней. Эти держатся уверенно, задают много вопросов, частенько отвечая себе еще до того, как я успею что-нибудь сказать. Для них очередные похороны становятся важным ярким событием их стариковской жизни, печальным, но не трагическим. Они изо всех сил стараются, чтобы все прошло идеально, видя в этом свой долг перед ушедшим. Порой кажется, что такие заказчики смогли бы и сами справиться со всеми нашими обязанностями. Когда я вижу их, то испытываю немалое облегчение и готов сколько угодно обсуждать закрывание рта и всякие другие ритуальные тонкости. Только бы не видеть в глазах родных бессмысленных вопросов, на которые у меня нет ответов…

Но с родственниками Маркиной все было не так. Без чего-то пять, когда визгливый дверной звонок сообщил об их визите, я взял изгрызанную дешевую шариковую ручку и бланк заказа ритуальных услуг и двинулся к залу ожидания. Открыв дверь, немного оторопел.

На пороге стояли пятеро крупных парней, лет около тридцати. Одетые в однотипные темные спортивные костюмы и кепки, с массивными золотыми цепями на коротких коренастых шеях, они были похожи между собой, как дети одних родителей. При этом сильно напоминали бойцовских псов – хищной невозмутимостью лиц и надменным холодным взглядом. В руках у них были модные пухлые борсетки, а у одного еще и ключи от машины. Сбитые костяшки пальцев, отметины шрамов на массивных бритых черепах. Было очевидно, что визитеры принадлежат к людям той профессии, за успехи в которой можно надолго оказаться взаперти.

– Ты санитар? – с хрипловатой угрозой в голосе спросил один из них, сделав шаг вперед.

– Да, – ответил я, кожей чувствуя опасность.

– Старшего позови, – пренебрежительно процедил бандит.

«Вот гад Бумажкин, нашел когда в «Ритуал» свалить», – думал я, стараясь сообразить, как помягче объяснить браткам, что на данный момент я и есть старший.

– Старший болеет, я за него, – ответил как можно спокойнее.

– Чё-то не тянешь ты на старшего, – сказал гость, брезгливо осмотрев меня.

– Заболел он. Сегодня я вещи принимаю… – опять повторил я, стараясь не смотреть заказчику в глаза.

– Ладно, верю, – нехотя согласился он, недовольно хмыкнув.

– Как фамилия вашего ро… – начал было я.

– Маркина, Анастасия Васильевна, – прервал меня браток, раскатисто хрустнув пальцами. – Она бабка одного кента, близкого нашего, – добавил он.

– Заказчиком вы будете? – поинтересовался я, от волнения дав петуха. Совсем недавно моего соседа с седьмого этажа Митьку, качка и любителя спортивной одежды, поставили на колени в палисаднике рядом с домом, случайно приняв за бойца конкурирующей бригады. И уже уперли ствол в лоб, да поняли, что обознались. Одним словом, Митька спасся чудом. Я понимал – пойди что не так, нечто подобное вполне может произойти и со мной…

– Ну, я типа.

– Тогда прошу сюда, – указал я на дверь.

– Лёнчик, давай пакет из тачки, – буркнул он через плечо, заходя в кабинет. Вместе с ним вошли и трое его дружков.

– Располагайтесь, пожалуйста, – кивнул я на банкетку, сев за стол и положив перед собой бланк заказа. Тот, кто говорил, вдруг уселся на край стола и подался вперед. Теперь главный бандит нависал надо мною, подчеркивая свое превосходство. Через ткань спортивного костюма стали отчетливо выпирать огнестрельные очертания предмета, затаившегося чуть выше ребер. Я инстинктивно немного отклонился назад. Лицо вдруг залил нервный румянец, заставив пылать уши.

– Ты, пацан, слушай и впитывай. Базар у меня к тебе простой. Бабку надо сделать в лучшем виде, чтоб круче Ленина в Мавзолее. Заберем завтра, в три часа. Въехал?

– Да, конечно. Мне для этого надо… – начал я, но договорить не успел.

– Ты, слышь… не грузи, малой. Я чё, не внятно объяснил, а? – положил он тяжелую руку мне на плечо.

– Нет, понятно все. Сделаем, конечно… в лучшем виде.

– Почем работа?

– Ну, это смотря что вы закажете по прейскуранту…

– Я те че, доктор? Похож, что ли, на доктора?

– Но мне надо принять заказ…

– Слышь, я тебя спросил! Че, похож? – повторил он, сипло понизив голос.

– Нет, не похож… на доктора, – промямлил я, нервно сглотнув посреди фразы.