Читать интересную книгу Граждане Рима - София Мак-Дугалл

Уна мрачно покачала головой:

— Нет. С чего бы им устраивать такую облаву? Думаю, они рассчитывали поймать нас. Или, по крайней мере, думают, что ты в Галлии. Но почему? Правда, везде были развешаны твои фотографии…

Марка снова пробрала дрожь, когда он вспомнил о ребятах на постоялом дворе, о девушке с матерью в ювелирной лавке.

— На меня уже не раз обращали внимание, — сказал он. — Но я был уверен, что они не знают наверняка… думал, что мне удалось их переубедить.

— Возможно, — сказала Уна. — Возможно, они подумали, раз уж ты ушел… Позвонить ведь нетрудно. Для большинства. Зато какая куча денег.

Марк почувствовал, что должен был сказать что-нибудь, что она права, но Уна уже отдалялась от дороги в темное поле, протянувшееся рядом с ней.

Сулиен обернулся, взглянул на дорогу. Фонари возвращались.

— Этот раб, — сказал Сулиен. — Может, он пробирался туда же, куда и мы.

Уна не знала, времени для выяснений не было. Пришедшая в голову Сулиену мысль одновременно взволновала и испугала их; если это так, то было легче поверить, что они направляются в какое-то реально существующее место. Однако они только что собственными глазами видели, как быстро и легко все может сорваться.

Они свернули налево, к черным холмам, держась подальше от фонарей стражников и постоянно залитой синим светом автострады. У них был свой электрический фонарик, но они еще долго брели в темноте, прежде чем включить его. Уна, споткнувшись, со всего размаху растянулась на мокрой, болотистой земле. Обошлось без повреждений, но, когда она встала, ее синоанская блуза оказалась настолько запачканной, что она предпочла снять ее и остаться дрожать на сыром ветру. Скоро она выглядела ненамного лучше остальных — струи дождя хлестали их, пока они не начали стучать зубами от холода.

Они слепо брели вперед, пока, практически случайно, снова не почувствовали под ногами твердый асфальт. Наконец они включили фонарик, увидели, что стоят на узкой тихой дороге, и по выхваченном светом кругу обнаружили, что понятия не имеют, что это за дорога и как далеко они зашли в мокрой тьме. Они двинулись по ней только потому, что больше не могли идти по раскисшим полям и поскольку думали, что, по крайней мере, дорога уводит их от автострады. Они прокрались через деревню, где ни в едином доме не было ни огонька, а на выходе из нее луч фонарика уткнулся в бледный квадрат дорожного указателя. Они шли на юг в направлении городка со странным названием Волчий Шаг, за которым начинался путь на Таррагону.

— Вот где мы купим одежду, — сказал Сулиен.

Уна ничего не сказала, растирая озябшие предплечья онемевшими руками, и с тоской подумала, что чем острее они будут нуждаться в вещах — не только одежде, но и еде, — тем труднее им будет доставать их. Она избегала смотреть на себя и остальных в свете фонарика, но чувствовала, что волосы ее свисают мокрыми сосульками, а грязь после падения длинными полосами стекает по рукам, ногам и подолу платья.

Какое-то время дорога шла то вниз, то вверх, но затем привела их к месту, плоскому, как озеро, которое, видимо, когда-то было здесь, хотя теперь их со всех сторон окружали холмы, становившиеся все более остроконечными. А прямо впереди, совсем близко, были горы, уже не призрачные очертания в небе, какими они казались с автострады, а высоченные каменные громады, одновременно гладкие и ощетинившиеся покрывавшей их лесистой порослью.

На заре Марк увидел нечто круглое, но переливчатое, как жидкость, глянцевито поблескивавшее у подножия холма. Он чуть было не принял это за озеро, слишком усталый, чтобы мыслить ясно. Но когда они подошли ближе и стало светлее, белое нечто превратилось в упорядоченные цепочки стеклянных полусфер, похожих на большой слипшийся ком бледной лягушачьей икры, и Марк понял, что это промышленные оранжереи, выстроившиеся рядами, оранжереи, где в теплом воздухе наливаются красками желтые лилии и тропические орхидеи. Вокруг них на несколько акров раскинулись низкие туннели из белой сетки, накинутой на яблони.

Сулиену, похоже, пришла в голову та же мысль.

— Там будет тепло, — благодарно произнес он и одним махом перескочил через придорожную изгородь, направившись к стеклянным домикам.

Уна задержалась, достаточно изголодавшаяся по теплу, чтобы позабыть про осторожность, но все же нерешительно сказала:

— Сюда придут люди.

— Не думаю, — ответил Марк, поворачиваясь к ней. — Думаю, эти штуки работают сами по себе.

— Но кто-то ведь должен приходить и забирать цветы?

— Не часто, — сказал Марк. Уна подозрительно смотрела на стеклянные домики, нервно переплетя пальцы. — И потом посмотри, какие они большие, — спокойно продолжал Марк, — мы сможем спрятаться. Можем спать по очереди. Все будет в порядке.

Бледные купола слабо сияли по всей равнине, и когда они подошли ближе, то увидели подвешенные внутри лампы, дававшие растениям свет. В первых оранжереях полы были сплошь уставлены низкими поддонами, в которых росли цикламены, и огромные купола над ними выглядели странно: так много света и сводчатого пространства ради таких малюток. Уна закусила губу. Внутри их будет видно за милю.

— Нет, не здесь, — сказал Марк, и они пошли дальше между ровными рядами стеклянных строений, пока не дошли до большой перевернутой чаши, затуманившейся изнутри, как от человеческого дыхания; в клубах тумана поднималась высокая насыщенно зеленая листва тропических растений, испещренная оранжевыми, желтыми и розовыми пятнами.

Заметив погнутую раму, Сулиен попытался поддеть ее: она многообещающе подалась, но так и не открылась, и в конце концов Уна, нахмурясь, обернула руку своей серой блузой и выбила стекло.

Потом шагнула внутрь, под ногами хрустела рассыпчатая земля и осколки стекла.

— О, — тихо сказала она. — Здесь и вправду тепло.

Тепло поднималось от пола, исходило от яркого сияния ламп, пронизывая пахучий влажный воздух. Под лампами протянулись, перекрещиваясь, тонкие трубы с кранами, и, когда Уна, успокоенная и завороженная, медленно шла между орхидеями, бромелиями и пышно разросшимся папоротником, они вдруг зашипели, разбрызгивая вокруг теплую воду. Она приоткрыла рот от удивления и пробормотала:

— Как же мы здесь высушимся? — Но в бархатистом воздухе влажность была приятной, и, к своему изумлению, Уна поняла, что она ее больше не беспокоит: после стольких холодных дней тепло действовало гипнотически. Уна улыбнулась.

Марк и Сулиен последовали за ней в кружевной воздух, и Сулиен подумал, какое это странное место: в некотором смысле такое стерильное, а хрупкое стекло подсвечено так, что растениям не ведомы ни ночь, ни зима, и все это яркое разнообразие так опрятно, так, почти идеально, упорядоченно. И все же это было такое очеловеченное место, извилистое и теплое, как кровь, и, когда они оказались под пульсирующим спринклером, Сулиен посмотрел наверх, и сеть трубок напомнила ему сосуды.

— Для чего они? — спросил он, дотронувшись до похожего на птичье перо листа.

— Думаю, для частных бань, — раздался сзади голос Марка. Он сидел на корточках, стараясь закрыть разбитое стекло одной из занавесок, полагая, что здесь должны быть термометры, и, если температура упадет, возможно, сработает сигнализация и кто-нибудь придет. Его удивляло, что он с уверенностью может сказать, на кого эти двое рабов похожи, а вот Уне это почему-то никогда не приходило в голову, а ведь эта мысль — совсем в ее духе. Он встал и прошел вперед между растениями, застав Уну как раз в тот момент, когда она — медленность и мягкость движения показались замечательными и неправдоподобными — вытянувшись и закрыв глаза, любовно приникла к теплому полу. В этот момент Марк подумал, что она выглядит другим человеком: скованное, угловатое тело расслабилось, рукам вернулась женственная округлость, мокрые волосы разметались по сторонам, чувственность вместе с капельками воды ненадолго коснулась лица, обычно рассерженного или лишенного выражения, разрумянившейся кожи.

Но лишь на мгновение. Уна сонно вздохнула и вдруг вскочила, как распрямившаяся пружина, снова резкая и бескомпромиссная. Трезвым, практичным взглядом она окинула трубы.

— А больше воды они дать не могут? Нам надо все перестирать.

Она с трудом поднялась и проковыляла вперед, скрывшись за следующим рядом посадок.

Уна осторожно двигалась извилистым путем, по-прежнему испытывая наслаждение от тепла, но на сей раз отрешенно, сонливость и мечтательность как рукой сняло, она часто поглядывала вверх, на переплетение труб, внимательно следила за водой. Где-то в самых кончиках нервов она испытывала слабую дрожь тревоги и настороженности, связанных с сыном Лео, но она была едва ощутима, длилась секунду, не более. Пройдя через круглую оранжерею, она обнаружила коридор, который вел в соседний купол.