На куртизанке было платье из серебристо-белого шелка, слегка запачканное у кромки, из-под которой выглядывала изящно обутая ножка. Шею обтягивало кружевное ожерелье; красно-коричневый жакет великолепно облегал элегантную грудь. Ясно, что это не было повседневной одеждой даже при дворе герцога. Несмотря на красоту девицы, я не удостоил ее вниманием, а направился к картинам, которые были расположены под низкой колоннадой. Кайлус остановился, чтобы рассмотреть девушку и послушать музыку. Я обошел его и вступил в холодную тень.
Все это время человек в маске животного не проявлял к нам никакого интереса.
Герцоги Ренардо в своих военных походах и путешествиях собрали большое количество экзотических предметов. Наиболее ценные экспонаты украшали дворец. Остальные находились в павильонах.
Так как наша труппа должна была поставить комедию "Фэбио и Албризи" на свадьбе Смараны, мне необходим был костюм для роли. Я надеялся, что картины герцога подскажут мне нужный стиль одежды.
Главным достоинством гения, построившего этот павильон, была любовь к контрастам. Он замыслил такую перспективу своих колонн и двориков, что один их ряд выходил на ступеньки, где играли женщины, и на пасторальный пейзаж за ними; тогда как противоположный открывал вид на поросшие папоротником развалины старого дворца и великолепные постройки герцогской резиденции в стиле барокко позади них. Эти два контрастных единения природы и искусства нашли свое отражение в полотнах, украшающих стены.
- Взгляни на всю эту красоту,- сказал я.- Столь громадное сооружение вместилось лишь в небольшую часть этих картин... Как я люблю искусство, драму, оперу, музыку и все то, что вставляет суть нашего мира и внутреннего мира создателя! Все это просто замечательно, даже если это и декадентский век...
В моей памяти все еще не поблекли воспоминания о прекрасном времени, проведенном в горах вблизи Хейета, о наших беседах и, конечно, о любви. Также должен признать, что я пытался произвести впечатление на Кайлуса. Он меня изрядно достал со своей болтовней о быках и трахающихся кинжалозубах.
- Мы живем в двойственном мире, но мир создателя - это особый привилегированный мир...
- Кончай, де Чироло,- проговорил Кайлус.- Сейчас ты начнешь хвастаться, что читаешь книги.
- Ну нет, книги я оставляю отцу. Он их пишет. Музыка, живопись и, конечно, пьесы, все создания искусства...
- Тише! А то в штаны наложишь.
Он положил мне на плечо руку, тихо напевая в такт звукам мандолины. Он без интереса осматривал картины, определенно думая о чем-то своем.
- Это маленькое нарумяненное создание с мандолиной... Прекрасно играет. Она смело смотрела на меня. Ты не мог этого не заметить.
- А кто этот парень, скрывающий свое лицо под маской волка? Надо думать, фаворит Ренардо?
- Какое она имеет к нему отношение? Черт возьми, премилое создание, это точно.
Я продолжал осматривать полотна.
- Кайлус, что ты скажешь об этой картине "Пейзаж в Аркадии"? Обрати внимание на задний план картины...- Я указал на мифическую сцену, но он лишь взглянул на нее.
- Для меня это слишком туманно. Клянусь костями создателя своего, если бы мне удалось склонить ее на свою сторону... здесь недалеко мои комнаты. Ее не надо будет сильно убеждать, если только этот хлыщ уберется. Человеку следует ежедневно отдавать свой долг Венере.
- Я обязан отдать долг своему отцу...
- Поднимемся наверх, Периан, там более старые картины. Не говори мне ни слова о твоем драгоценном папаше...
- На днях я беседовал с твоей сестрой...
- И драгоценную мою сестренку тоже побоку, если не возражаешь.
Хранитель галереи стоял в ленивой позе на лестнице и кормил лакомыми кусочками дворняжку. Когда мы проходили мимо, он обрел серьезный вид и низко поклонился нам. На верхнем этаже картин было меньше, но вид открывался лучший. Здесь было очень мило, и танцевальная мелодия все еще достигала наших ушей. Кайлус по-прежнему был не доволен. Он остановился у отворенного окна и смотрел вниз.
- Взгляни на это полотно с изображением концерта на открытом воздухе,обратился я к нему.- Неизвестный художник. С какой точностью выписал он позы музыкантов, которые напряженно стараются привлечь к себе внимание аудитории! А какими словами можно описать нежность красок - хотя и блеклых уже - и туманную белизну, от которой веет запахом юности и счастья; и свежесть облаков, плывущих на заднем плане картины; и ясность изображенных фигур на переднем плане...
- Хм... Может, мне следует спуститься вниз и дать под задницу этому хмырю в волчьей маске?
- Все, как в жизни, но еще более живо... Картины переживают своих создателей... Тех, кто несет нам радость в жизни... Кто воплотил такой замечательный замысел? Когда и в какой стране? Таких фасонов нет в Малайсии. Посмотри, Кайлус, на этого кавалера в шикарном зеленом мундире...
Я замолчал. Я нашел подходящий костюм. Покрой сюртука был необычным, но не старомодным и, вместе с тем, не отличался броскостью. А некоторая забавная вычурность делала его подходящим для роли Албризи.
Кавалер на картине был изображен в белом парике. Тонкие черты лица подчеркивали его молодость. Сюртук был сшит из камчатой ткани. Он был заужен в поясе, расширялся книзу и заканчивался чуть ниже колена, открывая далее бриджи и элегантные лосины, с которых свисали ленты. Пуговицы блестели серебром. Из-под сюртука выглядывал парчовый жилет, на котором был вышит красочный пейзаж. Завершал комплект одежды белый галстук на шее. Именно это! Вылитый Албризи! Надо послать портного, чтобы он срисовал этот фасон.
- Кайлус, мой утренний труд приносит плоды,- сказал я.- Нет нужды возвращать к жизни этого прекрасного господина, чтобы спросить, кто он, но костюм его будет обязательно воссоздан к свадебным торжествам Смараны.
Кайлус, наполовину высунувшийся из окна, не слушал меня. Я подошел и взглянул через его плечо. Женщины все еще стояли там и исполняли форлану на залитой солнцем лестнице; золотоволосая куртизанка пела. Что-то во всем этом беспокоило меня. Когда я попытался выяснить причину беспокойства, то понял, что это запах духов, исходящий от девушки. Я уловил этот запах еще тогда, когда мы проходили мимо нее. Это был очень характерный запах духов пачули, которыми пользовалась Армида.
Тип в маске волка начал спускаться вниз по ступенькам. Неожиданно мне почудилось в нем что-то знакомое - главным образом походка, но и фигура тоже. Хотя одежды и обстоятельства сбивали с толку, но я узнал человека из Верховного суда, зловещую фигуру в черном, встреченную в галерее Гойтолы.
Я смотрел, как он удалялся в рощу. У меня не было уверенности, что это он. Одно лишь воспоминание об этом типе заставило меня содрогнуться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});