не желаешь ему плохого, и он спокойно уйдет. Так же и у шорцев — если в лесу человек случайно встречал медведя, то снимал шапку и произносил по-шорски: «Иди своей дорогой, почтенный», и медведь его не трогал.
Охота на медведя сопровождалась особыми ритуалами. Когда шли на охоту, соблюдали запрет говорить о ней, он распространялся и на оставшихся в селении. Выманивая медведя из берлоги, прибегали к иносказаниям, чтобы он не понял намерений охотников. Добыв зверя, просили у него прощения или старались обмануть его, подражая голосам животных или говоря на других языках. Кости медведя не давали собакам, а бережно складывали на деревьях.
Правила поведения по отношению к медведю
Удэгейцы
Кости медвежьей головы вешали на ветку дерева, мордой в сторону восходящего солнца, чтобы и впредь добывать медведя. Если кости медвежьей головы бросить на землю, то потом на охоте ничего не добудешь. Кости медведя кладут в дупло дерева, выбрасывать их на съедение собакам — запрещено.
Медвежьи глаза не едят. Когда убьют медведя, вынимают его глаза и, расщепив дерево, кладут их в расщеп.
Заднюю часть медведя и голову не дают есть женщинам — запрещено. Если нечего было есть, то женщину, чтобы медведь не рассердился, кормили медвежьим мясом через отверстие в балагане (жилище).
Про медведя плохо не говорят. Если кто-то, хвастаясь, начнет говорить: «Я медведя не боюсь!» — а дух медведя услышит, то тому человеку будет плохо.
Если пошел охотиться на медведя, то из дома ни мусор, ни огонь не выносят — запрещено.
Из костей ног медведя делают побрякушки для детской люльки, чтобы сын, когда будет большим, стал удачливым охотником, когда начнет охотиться на медведя [70, с. 313, 315].
Нанайцы
Медведь хорошо знает, кто о нем плохо думает.
Медведь хорошо знает того, кто его ранил, находит и убивает. Даже если тот уже умер, медведь разворотит могилу и разгрызет его кости на мелкие части. Поэтому медведя нужно почитать [37, с. 415].
Эвенки
Когда убиваешь медведя, не тронь его глаз. Если заденешь, твои глаза ослепнут.
Про медведя нельзя плохо говорить, говори только хорошо.
Кости медведя не перерубай, голову не выбрасывай, положи на ветку у ствола, сделай могилу [71, с. 314–320].
При свежевании медведя нужно было имитировать диалог: человек, представляющий медведя, говорил: «Какие тут люди?» — а свежующий отвечал: «Остяк (или юрак, якут, русский)». Чтобы не ссориться с медведем, нельзя было говорить «эвенк» [11, с. 161].
Якуты
Устанавливая ловушку на медведя во время охоты, говорили: «Господин мой дедушка! Сделал я дом для твоего прихода: положил съедомую пищу, думая, что и впоследствии мы будем с тобой в дружбе». Когда придут и увидят уже попавшего в ловушку медведя, то вскрикивают «Уруй!» и говорят:
«Господин мой дедушка! Сказал я тебе: ночуй! Ты вот и лежишь-ночуешь в (том самом) моем доме; пусть и впоследствии мы будем друзьями!» [74, с. 215]
Мясо медведя ели, каркая, как вороны, и приговаривали: «Не мы тебя едим, но тунгусы или русские: они и порох делали, и ружья продают, а ты сам знаешь, что мы ничего того делать не умеем». Или же, когда ели мясо, разговаривали по-эвенкийски или по-русски.
При захоронении костей медведя говорили: «Дедушка, русские (или тунгусы) тебя съели, а мы нашли и косточки твои прибрали» [2, с. 116–117].
Бурый медведь.
Shutterstock
После удачной охоты привоз туши медведя в стойбище, приготовление и поедание его мяса сопровождались сложным комплексом обрядов — так называемым Медвежьим праздником. В Сибири Медвежий праздник представлен тремя типами: 1) обряд по случаю добычи медведя, имитирующий пребывание зверя в гостях у жителей селения, — у всех народов, практиковавших охоту на медведя; 2) обряд над медведем, выращенным в селении, — айнский тип, бытовавший и у других народов Дальнего Востока (нивхов, ульчей, орочей, ороков и негидальцев); 3) календарные «медвежьи игрища», проводившиеся зимой, — обско-угорский тип, распространенный у хантов и манси.
Первый тип праздника состоял в пышном приеме медведя в доме добывшего его охотника. Голову и шкуру медведя размещали на почетном месте, на глаза клали монеты; если это была медведица, украшали когти кольцами, а голову — платком. Медведя символически угощали, дарили подарки, развлекали песнями и плясками. Кеты по лапе гадали, кто из умерших родственников посетил живых. В это время мясо медведя варили и устраивали пир. После трапезы череп и кости медведя помещали на дерево или на специальный помост. Если был добыт медведь-самец, праздник длился пять дней, если самка — четыре дня, а если медвежонок — два-три дня.
Череп медведя и его ритуальная фигурка, оставшиеся с кетского Медвежьего праздника, который проводился в с. Келлог в середине 1990-х годов. Этнографическая коллекция М. А. Прудченко, с. Туруханск, Красноярский край. 2020.
Фото О. Б. Христофоровой
Второй тип Медвежьего праздника состоял в том, что медвежонка, добытого на охоте, привозили в селение и сажали в специальную деревянную клетку. В течение трех лет медвежонка выкармливала семья поймавшего его охотника (если же это была самка, то ее растили четыре года). Затем медведя торжественно убивали на особой площадке, сопровождая ритуалами, чтобы, как считалось, отправить его душу к горным людям-медведям. По завершении обряда устраивали трапезу.
Инородцы Сахалина. Медвежий праздник у гиляков. 1903.
Фото из части II книги: Дорошевич В. М. Сахалин (Каторга). Москва. Товарищество И. Д. Сытина, 1905
В ходе Медвежьего праздника третьего типа собравшиеся демонстрировали медведю — его символизировала шкура с головой и лапами, набитая сеном, — свои знания об устройстве пантеона, правил поведения, а