полдень» – на юг.
Первые русские карты-чертежи по манере исполнения представляли собой рисунок, план, не имевший ещё точной ориентировки и координат, рисунок составлялся часто прямо в пути. И однако эти первые чертежи-карты отличались достоверностью и лаконичностью. На них не изображались мифологические рисунки, так часто украшавшие карты западноевропейских картографов, но были даны чёткие подписи, содержащие необходимые путешественнику сведения.
Всё это значительно расширяло сведения о восточных землях и, естественно, получало отражение на составляемых чертежах. А их составлению всегда уделялось большое внимание на Руси. Свидетель тому – архив Ивана Грозного, в котором содержалось девять ящиков чертежей дорог, рек и пограничных районов.
«Подвизаюсь за правду»
Русская православная церковь среди своих святых почитает около 70 епископов, которых называет святыми. Московских святителей пять – Пётр, Алексий, Иона, Филипп, Гермоген.
Филипп (до пострижения Фёдор) происходил из боярского рода Колычевых. Его дед, И. А. Лобан Колычев, был довольно известной личностью: участвовал в переговорах с Крымом, возглавлял передовой полк в войне со шведами, был наместником в Новгороде. В 1537 году многие из Колычевых участвовали в мятеже Андрея Старицкого и были повешены.
Тридцатилетний Фёдор Степанович, спасаясь от расправы, учинённой Еленой Глинской, удалился в Соловецкий монастырь. Скрыв своё происхождение, он принялся за самую тяжёлую и грубую работу; через полтора года принял постриг с именем Филиппа. Кротость, ум и юношеские подвиги снискали ему всеобщее уважение, и после смерти старого настоятеля Филиппа избрали игуменом.
Никогда ещё в Соловецком монастыре не было столь деятельного и хозяйственного настоятеля. При Филиппе были построены два каменных собора с колокольней, трапезной и хлебопекарней, больница, кельи и пристань на Заячьем острове; сделаны кресты-маяки на других островах, устроен кирпичный завод, проведена сеть каналов, соединивших 52 озера и использовавшихся для водяных мельниц.
Но широкую известность игумену принесла не столько его хозяйственная деятельность, сколько его добродетельная жизнь и мудрость. Прослышал о Филиппе и царь, усердный вкладчик Соловецкого монастыря. Как раз в это время митрополит Афанасий, протестуя против опричных казней, оставил митрополичий престол (1566). Иван Грозный вызвал в Москву казанского владыку Германа.
Состоялось соборное избрание. Герман жил уже на митрополичьем дворе, когда к нему пришёл Иван. В разговоре с царём Герман тихим и кротким голосом напомнил царю о страшном суде божием, где с государей взыскивается как и с простых смертных. Эта слабая попытка повлиять на зарвавшегося самодержца кончилась отстранением Германа.
Митрополит Филипп
– Ещё и на митрополию не возведён, а уж связываешь меня неволею! – возмутился Грозный.
Отринув Германа, царь потребовал нового кандидата на митрополичью кафедру. Освящённый собор предложил игумена Филиппа. Тот отказался. Начались уговоры. Иван обещал советоваться с будущим главой церкви. 60-летний старец согласился.
Какое-то время Грозный действительно прислушивался к мнению Филиппа, но вскоре всё вернулось на круги своя, и царь стал избегать личных встреч с духовным пастырем Руси. Но в церкви это делать не удавалось. Считая, что царь страдает «богоуподоблением», Филипп пытался умерить его притязания.
– Если и высок ты саном, то естеством телесным подобен всякому человеку, ибо, хотя и почтён образом Божиим, но и смерти причастен, – напоминал митрополит.
Но эти увещевания только возбуждали гнев владыки, и он начал готовиться к низвержению нового главы церкви.
В Соловецкий монастырь была срочно направлена комиссия для сбора компрометирующих материалов на бывшего игумена. Узнав об этом, Филипп понял, что готовится расправа, но это не остановило его. 22 марта 1568 года произошло его открытое столкновение с царём. Грозный явился в Успенский собор со своими приближёнными в чёрных ризах и высоких «халдейских» шапках.
Филипп отказался благословить его и начал обличать:
– Доколе ты хочешь лить неповинную кровь твоих верных людей и христиан? Доколе неправда будет царить в Русском царстве? Подумай о том, что, хотя Бог возвысил тебя, ты всё же смертен и Он взыщет с тебя за невинную кровь, пролитую твоими руками!
– Что тебе, чернецу, за дело до наших царских советов? – резко оборвал Грозный митрополита.
– Наше молчание грех на душу твою налагает, – возразил Филипп.
– Филипп, – в ярости воскликнул царь, – не противься моей державе или сложи с себя сан!
– Я не искал его, – ответил митрополит. – Зачем ты меня лишил пустыни? Если хочешь нарушать законы Божественные, делай как знаешь; но мне непростительно было бы ослабевать, когда время подвига приближается.
Разгневанный царь покинул собор, и скоро начались репрессии. Гибли не только знатные люди и их семьи, но и слуги опальных – жители их вотчин и поместий. Грозный объезжал с толпой опричников владения опальных, уничтожал их дворы и запасы зерна, сжигал церкви. Со списками намеченных жертв опричники рыскали по городам и сёлам, расправляясь с боярами, купцами и церковнослужителями. До июля царские холуи «отделали» 369 человек. Схватили ряд лиц, близких к митрополиту, но это не остановило его.
– Слышно ли когда-либо, чтобы благочестивые цари сами возмущали свою державу? – укорял Филипп Грозного.
Иван вновь пригрозил пастырю и потребовал полного подчинения его воле, но услышал в ответ:
– Не могу повиноваться повелению твоему паче, нежели Божьему. Подвизаюсь за истину благочестия, хотя бы лишился сана и лютейше пострадал.
В октябре 1568 года собрался Освящённый собор, по замечанию историка А. В. Карташева – «позорнейший из всех, которые только были на протяжении всей русской церковной истории». Лжесвидетели рассказывали о «порочной жизни» Филиппа, выливая на старца потоки клеветы и грязи. Новгородский архиерей Пимен торжествовал.
– Как ты царя наставляешь, а сам неистовая творишь? – вопрошал он Филиппа.
Собравшиеся епископы пеняли митрополиту:
– Добро было во всём царя слушати и всяко дело благославляти без рассуждения, и волю его творити и не гневати.
К удивлению людей, Филипп не раскаялся и по-прежнему требовал отмены опричнины. Это окончательно вывело Грозного из себя, подтолкнув на расправу с митрополитом до решения собора. 8 ноября, когда Филипп собирался служить литургию в Успенском соборе, в него ворвались кромешники[24] во главе с Алексеем Басмановым и Малютой Скуратовым. Как повествует житие митрополита, «опричники бросились на святого, как дикие звери, совлекли с него сиятельское облачение, одели его в простую монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив в дровни, повезли в Богоявленский монастырь, осыпая бранью и побоями».
Царь лелеял надежду сжечь Филиппа, но пастыри божьи, предавшие своего владыку, не решались на это изуверство. Тогда Иван Васильевич приказал перевести низвергнутого святителя в сырые подвалы монастыря, куда прислал «подарок» – голову Ивана Колычева, родственника заключённого. Филипп спокойно принял страшный дар: благословил голову, поцеловал её. Тогда святителя оковали тяжелейшими