Читать интересную книгу Молот ведьм - Константин Образцов

Для новостей от Чекана было еще рановато. Алина в итоге оставила телевизор включенным на каком-то из так называемых познавательных каналов, и под негромкий рассказ о жизни североамериканских селений в конце семнадцатого века села посмотреть свои записи со вчерашнего вскрытия. В том, что они нашли первую жертву зловещего Инквизитора, она не сомневалась: об этом говорили явные следы на груди убитой девушки. Алину занимали другие вопросы: насколько спонтанным было это убийство и так ли уж сильно отклонился преступник от своего обычного образа действий. На первый взгляд, отличия были разительными, но…

Для начала Алина исключила импульсивность. Что бы ни произошло тогда, в роковой для студентки Лолиты день два месяца назад, воск и соль с собой прихватить убийца не забыл, и Алина думала, что это для него гораздо важнее молотка или клещей. Значит, все-таки готовился. Может быть, что-то пошло не так, как он задумывал, но неожиданным порывом это убийство не было.

Кстати о молотке: отсутствие характерных для Инквизитора следов пыток на трупе тоже причислили к отличиям, которые могли бы указать на то, что преступление совершил некто другой. Но Алина была уверена, что истязание жертв не являются самоцелью. Пытки для него — инструмент, который применяется с целью что-то узнать или вынудить в чем-то признаться. С этой точки зрения факт, что у несчастной Лолиты перед смертью не были раздроблены пальцы на ногах, говорит только о слабости ее характера. Видимо, старая гадалка с интересной криминальной биографией и годами тюрьмы за плечами оказалась самой крепкой: выдержала все, ничего не сказала, и в итоге сгорела заживо. Портниха Оксана сломалась после того, как ей раздробили пальцы на одной ноге, после чего была милосердно удавлена проводом. Ну а двадцатилетней студентке хватило и нескольких ударов по лицу, чтобы сказать то, что требовалось. После этого ее тоже задушили, на этот раз руками — провода не нашлось? — а удар в висок был, скорее всего, средством оглушить жертву.

Оставался еще один вопрос: отсутствие печально известной надписи «ВЕДЬМА». Если уж Инквизитор все-таки готовился к этой, первой казни, и не забыл прихватить с собой свои странные приправы для сжигаемых тел, то почему обошелся без фирменной подписи? Явно не потому, что забыл: этому персонажу небрежность и забывчивость никак не были свойственны. Просто в случае с Лолитой он еще не хотел публичности, не собирался передавать некое послание, которое очевидно содержалось во всех последующих действиях — и тому должны были быть свои причины.

«Я думаю, это дело рук того, кто прекрасно знает, что делает», — вспомнила Алина слова, которые сказал некогда Гронский о других убийствах и совсем другом злодее. Ее напарник тогда провел несколько дней в поисках источников, которые помогли понять мотивы ночного охотника, оставлявшего за собой кровавый след в лабиринтах городских дворов. Значит, и ей сейчас нужно заняться тем же.

Алина включила компьютер, открыла чистую страницу текстового редактора и напечатала вверху листа: «Ведьмы». Потом подумала, добавила: «Матчасть», и открыла поисковую страницу в интернете.

Источники нашлись быстро, а чтение оказалось увлекательным. Количество страниц в документе «Ведьмы. Матчасть» быстро перевалило за десяток и продолжало расти. Некоторые цитаты Алина выделяла маркером.

«Прежде всего имеется три способа, коими демоны при посредстве ведьм совращают невинных и вследствие чего это нечестие постоянно растёт. Первый — посредством тоски из‑за тяжких временных несчастий. В отношении молодых, преданных более тщеславию и телесным удовольствиям, они пользуются вторым средством, а именно — их склонностью к телесным желаниям и плотским удовольствиям. Третий способ привлечения и соблазна бывают путём печали и бедности»[18].

«Бывают такие женщины, которые стали ведьмами вследствие нужды и лишений, сманенные другими ведьмами и потерявшие частью или полностью веру. Таких, ещё не полностью испытанных, ведьм, чёрт оставляет во время суда без поддержки. Поэтому они легко признаются».

«Как из недостатка разума женщины скорее, чем мужчины, отступаются от веры, так и из своих необычайных аффектов и страстей они более рьяно ищут, выдумывают и выполняют свою месть с помощью чар или иными способами. Нет поэтому ничего удивительного в том, что среди женщин так много ведьм».

День за окном сменился сумерками, небо снова затянуло плотными тучами, словно кто-то задернул грязно-серую занавеску; темный город засветился огнями: рыжими, синими, белыми, голубыми, которые с высоты одиннадцатого этажа казались зажигалками в руках сотен невидимых и недвижимых истуканов, сгрудившихся перед началом ночного концерта. Телевизор продолжал бубнить что-то на одной ноте, кажется, про Германию времен Ренессанса; раскрытому блокноту на столе у компьютера составили компанию две тарелки с крошками от бутербродов и кофейная чашка.

«Для предохранения себя во всяком случае надлежит носить у себя на шее соль, освящённую в вербное воскресенье, и освящённые же травы, а также воск».

«К вышесказанному надо прибавить, что допрос ведьм лучше всего производить в дни больших праздников — в то время, когда в церкви происходит богослужение. Далее, надо надеть на шею ведьме те освящённые вещи, которые были нами указаны выше. Опыт показал, что эти вещи весьма мешают ведьме действовать».

Алина перечитала последние строчки и, кроме маркера, выделила их еще жирным шрифтом. Потом ввела новые данные поиска и без особого удивления приписала к своим заметкам:

«25 февраля — Пепельная среда. 22 марта — Лэтаре».

Оперативники, давшие убийце прозвище «Инквизитор» сами не понимали, как были правы.

Перебивая мысли и телевизионные голоса зазвонил телефон: «Семен Опер». «Надо уже наконец по фамилии записать», — подумала Алина, взяла трубку и услышала:

— Привет! Тебе интересно?

— Привет, еще как! — ответила она. — Я думала, ты раньше позвонишь.

— Вот сейчас немного освободился, — сказал Чекан, — ездили с клиентом в суд, только что в изолятор вернулись.

— В конвойном полку решил поработать?

Чекан засмеялся.

— Слишком важный персонаж, — ответил он. — Мы с Максом вместе с конвоем ездили, не хотели, так сказать, выпускать из рук. Но теперь все, судья ходатайство об аресте удовлетворил, так что…

— Семен, а ты сейчас в ИВС[19]? — перебила Алина.

— Ну да, здесь, на Захарьевской.

— А что, если я приеду?

— Э… зачем?

— Хочу посмотреть на задержанного.

— Ну, вообще-то…

— Слушай, я очень быстро соберусь, выйду через пятнадцать минут, — не дала договорить Алина. — Меньше, чем через час, буду у тебя, хорошо? Заодно и расскажешь все по порядку.

* * *

За прошедшие сутки лицо у оперативника побледнело, осунулось и покрылось тенью щетины, глаза очертили усталые синяки.

— Ты хоть спал? — спросила Алина.

— Собирался, — угрюмо отозвался он. — Вот как раз, когда тебе позвонил, уже домой выезжал.

— Ну прости, я не знала…

— Да ладно, — отмахнулся Чекан. — Часом больше, часом меньше. Сегодня ночью отосплюсь, уже наконец-то спокойно. Макс тоже почти двое суток на ногах, вместе со мной. А вот и он, кстати…

Штольц прохаживался по узкому коридору рядом с дверью в кабинет для допросов и разговаривал по телефону. Он увидел Алину, приподнял бровь и бросил в трубку: «Я перезвоню».

— Добрый вечер, Макс, — сказала Алина.

— Добрый, — отозвался он и взглянул на Чекана. — Что случилось, здесь кто-то умер?

Чекан замялся.

— Я с неофициальным дружеским визитом, — поспешила ответить Алина. — Мимо проезжала, решила познакомиться с задержанным.

— Ну-ну, — сказал Штольц, еще раз посмотрел, прищурившись, на своего напарника и на Алину, отвернулся, снова достал телефон и зашагал по коридору в обратную сторону. «Да, это опять я…»

— Не обращай внимания, просто устали все, — Чекан тронул Алину за плечо. — Заходи, его скоро приведут. Как раз успеем поговорить.

Он открыл тяжелую металлическую дверь, покрытую казенной темно-зеленой краской, и пропустил Алину вперед.

Помещение было квадратным, унылым и почти пустым. Под потолком устало гудели лампы дневного света, но все равно казалось, что в комнате полумрак: может быть, из-за темных стен, а может, из-за затхлого воздуха с запахом табачного дыма и страха. Посередине стоял видавший виды стол с привинченными к полу ножками и несколько стульев с порванной обивкой. Чекан и Алина уселись по одну сторону стола, ближе к двери; Алина подумала было снять пальто, но в комнате не было вешалки, и она только расстегнула одежду.