Дано тебе это убранство.
Священнослужительница, Глава голубой иерархии Розы Мiра
Пусть Женственность и Материнство
Блюдут твою власть от тиранства.
Председатель Лиги, теперь – Глава белой иерархии Розы Мiра
Отныне, пройдя христианство,
Ты – пастырь
народосвященства!
На того, кто был когда-то Неизвестным Юношей, возлагается триединый венец Верховного Наставника. На высоком берегу над морем деятели Розы Мiра закладывают основание Верграда – огромного религиозно-культурного ансамбля.
Глава золотой иерархии
Стал новый дух времен за пульт.
Он развернет у ног Экклезии
Широкий полнозвучный культ -
Шелка искусств, ковры поэзии.
Здесь, на скалистой полосе,
Над морем главный храм построится:
Мы храмом Солнца Мира все
Его зовем во имя Троицы.
Он первым вестником весны
Блеснет в глаза людей – не более -
Но в нем уже заключены
Взлет,
белоснежность,
мощь,
раздолие.
Священнослужительница, Глава голубой иерархии
Поодаль встанет над окраинами,
Над ширью пенной, где прибой,
Лучась хоралами и тайнами,
Храм серебристо-голубой.
Уж он растет, – до трети вырос он, -
И служб лазурная волна
Пройдет, звуча, по темным клиросам,
Торжественна, просветлена.
И девушки пред вечной Женственностью
‹…›
Ту, кому гимн я лью и лью.
Глава белой иерархии
По лестнице ширококрылой
Слоями шумными с высот,
Потоки воли, славы, силы
Нам Планетарный Логос льет.
Противобогом – на Голгофе
Оборван труд земной Христа.
Но в мире вышнем – не в Энрофе -
Растет, как солнце, сила та.
Верграда третий храм
мы строим
Тому, кто был Христом земле,
Кто встал теперь за каждым слоем
Борцом за гибнущих во зле.
Тот, кто был Воспитателем, потом – Министром культуры,
теперь – Глава пурпуровой иерархии Розы Мiра
Смотрите облик храмов тех,
Что звать привык я пантеонами:
Они взойдут, как гребни вех
Над многолюдными районами.
Да явится подобный храм,
Как ось культур, алтарь отечества,
Синклиты сверхнародов – вам!
Тебе, Синклит всечеловечества!
Чтоб культ был отразить готов
Миры до райской осиянности,
Изгоним с наших образов
Малейший знак трехмерной данности.
Любой из тех, кем благ Синклит,
В витраже пламенном отметится
Таким, каким он днесь парит
И там, в раю, творит и светится.
Иерархии, преклоня
Лицо на миг, к трехмерной плоскости,
Пройдут лишь отблеском огня,
Лишь предвареньем светоносности.
Пение в глубинах великого конуса
Над прохладными плитами -
Фимиам и служенье;
С Мировыми Синклитами
Всех народов общенье;
Спор кровавый меж верами
Странен, в прошлое канув,
И горят полусферами
Купола пантеонов.
Ответный хор – под открытыми небесами
Всем, кто ищет, кто молод,
Нами будет, как отсвет,
В бронзу, мрамор и золото
Опыт прошлого отлит,
В тело города вкрапленный,
Зримо явлен, изваян, -
В раме парков, ансамблями
Вознесен у окраин.
Тот, кто был Архитектором, теперь – Глава последней,
зеленой иерархии Розы Мiра
В глубь зодчества разных стран и лет
Я долго вглядывался, стиль ища,
Хоть общих признаков, примет
Порученного мне святилища.
Но мир не знал еще террас,
Для игр и служб со стихиалями,
Спешащими к нам в первый раз,
Звеня незримыми сандалиями.
Оттуда с Солнцем станем мы
Общаться в танце, в действе радостном,
Беспечной детской кутерьмы
Не убоясь пред ликом благостным!
Хор под открытыми небесами
По садам, по лесничествам
И у водных ристалищ -
Звон и гомон строительства
Небывалых святилищ:
Там пронизан духовностью
Хмель старинный веселья;
Там ни ветхой греховности,
Ни вериг, ни насилья.
Молодые служители зеленой иерархии
Играющие стихиали
От пляжа до школьных парт
Дух юношества зацеловали
Сквозь шустрый и шумный спорт.
В просвечивающие слои их
Глядится душа, смеясь,
И правда об иерархиях
Крепит золотую связь.
Пение молодых голосов с лесных полян, садов и побережий
Вокруг водоемов – храмы
Той связи посвящены:
Поем в них по вечерам мы
Лазурной
Душе Луны;
Отцу, великому Солнцу,
Плетем хороводы дней,
Как пестрые протуберанцы,
Как танцы живых огней.
И радугу брызг лучистых
Меж нами и ним взметя,
Крылаты становимся, чисты,
Как ветер,
огонь,
дитя.
Режиссер главного театра мистерий
Проект мистериала. Но
Его устройств великолепие
Не может быть отражено
Ни тушью скудною, ни сепией.
Вращенье сцен, экранов, призм,
Мираклей планы многослойные -
Весь этот строгий механизм
Дадут понять макеты стройные.
Пение в глубине великого конуса
Ни в празднествах, ни в работах
Не утоляемый ум
Пьет в тихих философиатах
Настой прозрений и дум;
И чтобы тиару и дискос
Принять от нас, иерей
Свершает высокий искус
В безмолвии монастырей.
Ответный хор – под открытыми небесами
Когда ж в городах и селах
Утихнет полдневный голк -
Бьют гонги в мистериалах,
Шуршит, поднимаясь, шелк,
И блещущие обиталища
Молитв, искусств и труда
Являют
народам
зрелища,
Не виданные никогда.
Пение в глубинах великого конуса
Дней насквозь просияние
Благостройным искусством;
Всех щедрот отдавание
Возвышаемым паствам;
Совершенства возвещивание,
Устью дней славословье!
Поколений возращивание
Неоскудной любовью!
Ответный хор – под открытыми небесами
Всех стихий поднимание!
Всем познаньям причастье!
Теплотой обнимание
Игр и детского счастья!
Помощь ласкою дружественной
Дольним царствам Природы -
Радость женственно-мужественная
В роды,
роды
и роды!
Экклезиаст – Верховный Наставник
Кроет сад убеленный
Новый Свет и Евразию.
О все-братство подлунной!
Роза Мiра, Экклезия!
Голос Яросвета
Все, что завещал тебе я встарь,
в ночь
грозную,
Ты осуществил. Приди же, царь!
Жду!
Праздную!
Тот, кто был в преемственном ряду Верховных Наставников первым, покидает сферу видимой телесности навсегда.
Приветствующие его Клиры синклита
– Радуйся, -
в неувядающих
свето-радугах
упокаиваемый!
– Радуйся,
лицезрения
Экклезии
удостаиваемый!
– Радуйся,
неизреченное
боговодительство
продолжающий!
– Радуйся,
и в посмертии
все человечество
возвышающий!
Венец Верховного Наставника возлагается на Индуса – главу золотой иерархии. Почти неуловимо для глаз совершается долгожданная перемена: подножья Великого Конуса становятся подобиями лестниц, крылья – широких колоннад. В глыбах утесов проступают очертания уступообразных золотых крыш. Горные пики вытягиваются белыми, сужающимися кверху башнями, башни увенчиваются куполами.
Верховный Наставник
– Свершается!
Голос Лилит
Еще я слышу
в себе дыхание
богинь народных,
И слиты в пиршестве моем по-прежнему
свет и тьма, -
Кто ж окрыляет
былую тяжесть
стихий свободных?
Не ты ль, Урания?
Звента-Свентана ли?
иль я сама?
Верховный Наставник,
простирая руки вперед, в духовном веселии
Вы, пламенеющие
в потоках солнца,
Стихии веющие!
Кружитесь в танце!
Голоса водных стихиалей
Озер мерцающих
и рек разливистых
Все просветленней
блаженный сонм,
Поет, журчит он, смеется, гривится
И серебрится
лунным сном.
О, прикасайтесь к нам поцелуями,
И зверь,