– О, конечно: молодчиков дюжих
Видеть хочется перед судом.
– Странно, знаешь, но мне вот тошно
Стало даже удить бычка…
– Вон – по лавкам-то сколько туш; но
Нам бы фруктиков…
молочка…
Молящиеся – по домам
– О всенародной стезе бескровной!
– Без войн, без казней, без диктатур…
– Без жертв неистовых -
к равноправной
Семье народов! Церквей! Культур!
Глава ареопага с террасы Дворца
Трудно народ поднимается на ноги
После шальных
снов!
Давят и душат нас старые навыки:
Пошлость,
вражда,
гнев.
Все еще не умеем по-новому
Чувствовать связь стран,
Все еще многим туманит голову
Наш вековой
трон;
Все еще нам представляются меньшими,
Кто не рожден
здесь;
Мщением, мировыми реваншами
Душу ярит
спесь.
На перекрестках торопятся риторы
Мысль нашу сбить в ком…
Вот, оглянитесь: разве оратор
Этот
вам не знаком?
Действительно, на площади, незаметно для всех, появились три вышки с тремя Ораторами.
Первый
Ошибки рухнувшего
мировластителя
роковые
Вполне простительны.
Мы беспристрастны.
Я докажу…
Второй, перебивая
Для отомщения
за окровавленную
Россию
Ядро народное
подготавливайте к мятежу.
Третий
Нет: Юго-Западную
и Дальневосточную
тиранию -
Вот кого рушьте,
вооружаясь
по рубежу!
Ворчание в толпе
– Знаем вас, тюрем радетели…
– Военных клик благодетели…
– Наших отцов мутители!
Первый оратор
Мы – обездоленные
эксплуататорской
цивилизацией,
О коммунизме
припоминающие,
скорбя…
Второй
За мною – русская,
многострадальнейшая
из наций,
От иностранщины обороняющая себя…
Третий
За мной – Европа
военных подвигов,
а не иллюминаций:
Стальной пружиной
она раскрутится,
мир дробя!
Глава ареопага – Воспитателю
Друг, научил различать вас Учитель
Вредную спорынью
во ржи:
Чью ж вы нездешнюю ложь различите
В этой земной лжи?
Исчадия Жругра погибли в пламени…
Воспитатель
Напрасно думаете, что все:
Сбежав на Запад, один из племени
Припал к питающей их росе.
Голос уицраора Укурмии
Он тщетно силится мыслью тощей
Сравняться с замыслами отца.
Первый оратор
Лишь кратковременное отступление!
Волной растущей
Уже наверстываем,
уж размножаемся у дворца…
Яркий свет охватывает вышку Первого оратора, пронизывая насквозь его самого. Вышка тает в пространстве. На месте оратора – пустота.
Возгласы
– Где ж он?!. Юркнул… – Пропал!
– Тень!… Но куда? – Сквозь пол!
– А сладко-то как запел…
– Как будоражил пыл…
Второй оратор
Он привлекал вас
дискредитированною
доктриной,
Морочил ложью недовоздвигнутого.
А я -
Я в каждом русском
живу и крепну
мечтой старинной,
Сердца народа
в тысячелетиях
животворя!
Воспитатель
И на второго
стремит Укурмия
Оружье, ведомое лишь ему.
Борьба короткая:
Путчи в армии…
Горсть заговорщиков… Шесть – в тюрьму.
Второй оратор
Эй, соотечественники!
Тут скоморошествуют
лжепророки,
Гнездятся
в выстуженных расщелинах
еретики,
Но с богом русским
законопатим мы
все прорехи
И восстановим…
Внезапное пламя охватывает вышку Второго оратора. Вспыхнув факелом, она исчезает из глаз. Огненный язык мгновенно гаснет. На месте Второго оратора – пустота.
Крики
– Они предсказывали! Они провидели!
– Вон тот, в подъезде…
и тот, в лектории…
– Они разумнее, чем правители?
– Они постигли, в чем соль истории!
Доктор социальных наук, теперь – Председатель
Всемирной Лиги преобразования сущности государства
выступает в одном из лекториев Лиги на окраине города
Наш первый пункт – (он жизнью дан
Не только чувству, но и ratio *):
Объединение всех стран
В Свободную конфедерацию.
Но и такой союз чреват
Тиранством горшим: слив отечества,
Замкнет народы в плотный ад
Великий демон человечества.
Мы не забыли, как, поймав
В судьбине стран минуту хмурую,
Зло под личиной высших прав
Растет и крепнет диктатурою.
Пока не застит чадный дым
Везде затепленные светики,
Конфедерации дадим
Контроль наивысочайшей этики.
Но государство, это – плоть;
Как ей придать духовность, правильность?
Соблазны власти побороть
Способны те, чья сила – праведность.
* Рассудку (лат.) – (Ред.)
Разговоры в антракте
– Учитель – во всяком случае,
Бездомен, для всех открыт;
– Ни отдыха, ни благополучия;
Мед, хлеб, молоко – и сыт.
– Виденьями высшей реальности
Пронизываются его дни…
– Торопятся юноши вдаль нести
Зажженные им огни.
– Его духовные органы
Пронзают любую тьму…
– Не странно ли: даже Морганы
Прислушиваются к нему!
Председатель Лиги
А кто боится наших норм,
Пускай поможет хоть безмолвностью:
Все-
за вторую из реформ:
Разоруженье мира
полностью!
Мы не хотим искать вину
Лишь в воле тех, кто алчет прибыли;
Но – танки – в море! Тол – ко дну!
В железолом – чудовищ гибели!
Не запятнаем синий флаг
Эмблемой низкой. Но естественно,
Распределенье внешних благ
Должно быть четко,
быстро,
действенно.
Чтоб ни один из тех, кто жив,
Не пожелал возврата прошлого,
Времен неистовств и нажив,
Времен господства духа пошлого.
Культурное жилище – всем!
Всем – матерьяльный щедрый минимум!
Пусть в этом зрит обманность схем
Привыкший к горестным пустыням ум;
Но согревает нам труды
Мечта – клянусь, не одинокая,
Когда плантации-сады
Провижу в дебрях Ориноко я!…
Волнение в задних рядах
– Старо! – Коммунистический бред!
– Нам порошили сто лет
Ум
требухой подобных идей
Красные
всех
мастей!
Председатель Лиги, стараясь покрыть шум
Совсем не то! Совсем не так!…
Об ананасе, о лимоне я
Скажу потом…
Без жертв…
Наш флаг -
Лишь социальная гармония!
Голоса расходящихся во всех направлениях после лекции
– Полмиллиарда голов за полвека
Смял коммунизм в бою,
Мы же готовы кровь человека
Лить
только свою.
– Для коммунизма – внешнее благо
Было венцом…
всем!
– Для нас – лишь вехой первого шага,
Лишь формою теософем.
Во Дворце Христианских Народов – огромная аудитория, принадлежащая Лиге. Выступает Президент международной Ассоциации перевоспитания преступников:
Для некоторых слишком крут
Подъем к добру. Их манит вольница,
Им нестерпим вседневный труд,
Цеха, комбайн… Душа-раскольница
Срывается в болото, вниз,
В разгул, в разбои… и далече ли
Эпоха та, когда их жизнь
По лагерям вконец калечили?
Усовершенствовать наш суд -
Задача поколенью новому.
Исправит грешника не труд,
Не наложенье тяжких ков ему.
По язвам психики хлестать
Трудом – грешней кровопролития!
Нет: срок взысканья должен стать
Прямою функцией развития.
Тут не поможет ремесло;
Лишь кругозор и ласка вылечат
Тех, кто не знал, что есть тепло,
И в чьем сознанье – только пыль и чад.
Его возвысить – не спеша -
Гуманитарным знаньем, верою,
Искусством, – чтоб сама душа
Пренебрегла трясиной серою!
На трибуну выходит Воспитатель, теперь – Министр культуры
Сдвигаем мир мы рычагом
Бескровно-мирным: только школою,
Трансмиф сводя, как свет и гром,